Законодательство Моисея

VII

Рассмотренная организация собрания представляла все условия для свободного политического развития народа: во всенародном собрании, имевшем высшую государственную и юридическую власть, народ выступал сам и, не стесняемый никакою внешнею формою, сам заботился о своих интересах и о своем управлении. Здесь в полном смысле было самоуправление народное. "Народ израильский, - говорит по этому поводу Эвальд*(624), - издавна представлял собою стройно организованную общину, самостоятельно ведавшую и решавшую свои внутренние и внешние дела; и это общинное устройство было проведено с такою последовательностью, что даже самые меньшие части в народе, каждое колено, каждый род в священной стране, а по расселении - каждый округ и каждый город организовался соответствующим образом и самостоятельно управлял своими делами. Для народа ничто не могло стать обязательным законом, что бы прежде не было обсуждено и принято в собрании. Ни одно более или менее важное постановление или законодательное учреждение не могло быть предписано для всего народа без согласия представителей народа - "старейшин"; даже признанный и любимый пророк не мог ввести в народную жизнь никакого значительного изменения без обсуждения и согласия собрания. Эта истина подтверждается ближайшим изучением того, что мы знаем об израильском народе от его древнейшей истории и до времен царей; без нее даже нельзя вполне понять истории этого народа. Если даже Моисеево законодательство, а вместе с ним и основа всей лучшей народной жизни того давнего времени, по древнейшему воззрению, есть дело свободного принятия со стороны общества и вышло из договора между ним и Иеговою, то уже из этого важнейшего примера можно видеть, как глубоко пустило корни в народе представление о свободном обсуждении и принятии всех законов в обществе"*(625).

Как полное выражение самобытно-выработанных начал народной жизни, рассмотренная форма народного самоуправления легла в основу всей государственной жизни народа и сохраняла свое значение в продолжение всей истории существования народа в качестве государства. По своему внутреннему характеру эта система самоуправления совершенно безразлична к внешней форме правления - будет ли оно республиканским или монархическим. И в том и в другом случае самоуправление, так глубоко пустившее корни во внутреннюю народную жизнь, вполне сохраняло свое определяющее значение, так что внешняя форма была вполне ее произведением, вызывавшимся тою или другою степенью развития народа. Отсюда, несмотря на изменявшиеся формы правления в еврейском народе - правление судей и монархию, самоуправление оставалось юридически во всей силе и терпело ограничение не от сущности той или другой формы правления, а от злоупотребления представителей ее. Во времена Иисуса Навина народное самоуправление мы находим в состоянии его полного расцвета. Когда являются послы от гаваонитян, чтобы посредством хитрости заключить союз с израильтянами, в Иис. Нав. IX, 6 говорится: "они пришли к Иисусу и сказали мужам израильским", на что израильтяне сказали им". Уже из этого видно, что под израильтянами нужно разуметь только какое-либо отдельное собрание. Но потом в ст. 15 ясно повествуется: "И заключил Иисус с ними мир" и (ст. 18) "начальники общества клялись им". Когда же оказался обман, то "все общество возроптало на начальников", на что "все начальники сказали всему обществу: мы клялись им" и пр. (ст. 19). Здесь очевидно выступает "всенародное собрание" в том его виде, как оно описано нами - с его подразделением на две палаты. О таком же всенародном собрании мы находим известия в первых книгах Царств. "И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму" с просьбою о поставлении царя*(626). Это собрание старейшин далее в ст. 7 и 10 называется "народом": "и пересказал Самуил все слова Господа народу, просящему царя". Ясно, что здесь выражение "народ" относится к собранию старейшин, представляющих собой народ. А что это собрание действительно имело политическое значение, видно из того, что Самуил, вопреки своему желанию, уступает энергично выраженной народной воле*(627). Известия о народном собрании встречаются и в дальнейшей истории. Так, оно созывалось по случаю избрания царей Давида, Иеровоама, Иоаса, Иосии, Иоахаза и Озии*(628) и по многим другим важным случаям государственной жизни. Ввиду всего этого основною формою государственного управления нужно именно считать, несмотря на изменившуюся внешность, форму народного самоуправления посредством избираемых представителей народа. Зальшюц, подбирая название для такого образа правления, предполагает, что его всего удобнее назвать патриархально-демократическим*(629). В управлении государством, как мы видели выше, участвовал весь народ, но не лично, а при посредстве своих выборных представителей. В таком случае удобство или неудобство формы правления зависит от того, в какой мере то, что постановляют представители, вытекает из смысла и воли народа. В этом отношении форма патриархальной демократии, по мнению Зальшюца*(630), представляет наибольшие удобства. "Старший член дома, семьи стоит по отношению к тем, кого он представляет в народных собраниях, в самой тесной связи. Их интересы, в сущности, суть его собственные интересы, и то, что он определил, что посоветовал, имеет для них обязательную силу. Таково было управление евреев, которое Моисей нашел уже готовым и только дал ему более широкое развитие. Благодаря такому управлению часто одно слово пророка, для распространения которого в то время еще не представлялось таких средств, как ныне, проникало в отдаленнейшие уголки государства. Что решили и приняли старейшины, представители народа, то становилось священным долгом для всего народа. Закон, благодаря разумным установлениям законодателя, имел широкое распространение в народе, и при посредстве целесообразной организации управления всякое новое постановление быстро могло применяться к делу". Целесообразность такого порядка вещей еще яснее выступает от того, что самый закон не навязывался народу, как нечто чуждое ему, но вполне приспособлен к духу и истории народа, был "не недоступен и не далек" для народа, но "весьма близок к нему, в устах и в сердце народа"*(631).