Республика Августа
- Автор: Гульельмо Ферреро
- Жанр: История: прочее
- Дата выхода: 1998
Читать книгу "Республика Августа"
Nec vitia nostra nес remedia pati possumus
Если все поклонники доброго старого времени устами Горация требовали строгих мер и законов против развращенности, то другой поэт, Проперций, радостно восклицал тогда по поводу уничтожения вместе с прочими принятыми во время гражданских войн законами закона, изданного триумвирами, точной даты которого мы не знаем и который стремился принудить граждан к браку.
В радости, Кинфия, ты, что строгий закон отменили.
Тот, что нас плакать с тобой некогда так заставлял.[22]
В то время как все мечтали о великих победах, которые должно было одержать римское оружие над парфянами, этот поэт простодушно признавался своей возлюбленной в своем гражданском эгоизме:
Где же мне взять сыновей для участья в парфянских триумфах?
Раз ни один от меня воин не будет рожден.[23]
Он признавался в этом без всякого стыда, не теряя расположения любившей его аристократии и не возбуждая гнева покровительствовавшего ему Мецената. Если Гораций культивировал гражданскую и религиозную поэзию, то Проперций и другой столь же любимый аристократией поэт, Тибулл, культивировали с не меньшим успехом эротическую поэзию, которая при известных условиях может сделаться разрушительной силой, особенно в обществе, основанном на прочной организации семьи. Наконец, около этого же времени еще один писатель, Тит Ливий, обосновывал схему своей обширной истории Рима на традиционном представлении о государстве и морали, бывшем тогда в моде, хотя и не верил, что оно могло одержать верх в борьбе с непобедимой силой падения, проявлявшейся на каждом шагу. Он заявляет, что погрузился в изучение прошлого с целью забыть о несчастьях настоящего и не видеть современного ему страшного столкновения противоположных желаний, стремлений и интересов, сделавших римлян неспособными ни переносить долее зло, от которого они страдали, ни лекарств, необходимых для его излечения.
„Nec vitia nostra nес remedia pati possumus“. Эта фраза так хорошо определяет странное моральное и социальное положение той эпохи, она проливает такой яркий свет на всю политику Августа в течение первых лет его принципата, что я склонен рассматривать ее не как личное убеждение Тита Ливия, а как вывод из долгих обсуждений современного положения Италии, ведомых Августом и его друзьями, при которых Тит Ливий мог по временам присутствовать.