Сухая возня

23 Александр Солодов, ночь 25–26 июня 2024 года, Москва

Выспаться мне не удалось. Разбуженный в третьем часу рёвом экстренного вызова коммуникатора, я переключил канал в настенную проекционную зону, сфокусированную над кроватью.

И, разумеется, увидел висящую в воздухе, подёргивающуюся из-за лагов на линии физиономию Лумиэля.

— Что-то совсем срочное?

— Да. Мне очень нужен текст документов, которые нам передали.

— Утром отправлю. Ты ж мне e-mail не прислал, с адресом доставки.

— Некогда. Он у тебя?

— Да, принесли.

— Отсканируй и отправь мне электронной почтой.

— Ты уверен, что это настолько неотложный вопрос?

— Я же сказал, да, да! У меня сейчас с Инвестором переговоры.

Слово “Инвестор” он произнёс с таким выражением, что я сразу подумал — Инвестор с большой буквы, и только так.

Я чувствовал себя морально обязанным — получив в руки пачку денег с разрешением частично их растратить, надо было хоть что-то дать человеку взамен.

Поэтому, за следующие полтора часа я был вынужден отсканировать около двух сотен листов. Большинство документов, к счастью, прошло через пакетный обработчик, но пару брошюрок он не прожевал, и мне пришлось перелистывать страницы вручную. Ещё минут пятнадцать я потратил на то, чтобы упаковать изображения, добавить к ним файлы с прилагаемого модуля памяти и поставить всё это на отправку.

У меня-то канал широкий, но, поскольку передача шла прямым соединением на комм. Лумиэля, раньше чем часа через 4 он бы всё это не получил. Распознать отсканированный текст, чтобы уменьшить объём бедствия мне не удалось — диакретических значков языка похожего на немецкий моя система упорно не понимала, а без них смысл текста был бы явно потерян. Да и что за язык, к моему неожиданному удивлению, OCR-программа сообщать отказалась. Пробормотав многозначительно — старонемецкий -32 %, скандинавск. 17 % она заявила в конце концов, “неизвестный язык славяно-германской группы -86 %”.

Похоже, позавчера я поставил новый личный рекорд по спортивному авантюризму — не глядя, хоть и стрёмное это дело, я всё же подписал не так уж и мало документов. Перечитывал их потом задним числом. Но вот подписыватьдоговор, содержимое которого нет способа узнать — такое со мной было впервые.

Раздражённый этим обстоятельством я набрал Лумиэля и — маленькая месть сладка — обнаружил, что разбудил его.

— Ну чего? — спросил он сонно-недовольным тоном.

— Ты сказал срочно — я тебе всё отправил… оно льётся сейчас.

— Хорошо.

— А ты не мог бы мне посоветовать — как мне теперь общаться с А.А.? Очень интересная, знаешь ли ситуация… (про себя я подумал, что ситуация ещё интереснее, т. к. ни про нападение Алёны и её людей, ни про попытку, направленную на нас с А.А. в самом центре Москвы я Луимэлю не рассказывал — меж тем, вопрос о том, что это было и как спасаться — так и не закрыт до конца).

— А ты ему отдай эти бумаги. Скажи я прислал пакет и попросил это сделать. В качестве жеста доброй воли.

Они у него всё равно есть, но, по крайней мере, к тебе некоторое время не будут прикапываться.

— Ну…тоже вариант.

— А со своего компьютера лучше ты всё это сотри. Для спокойствия.

— Договорились.

Надо ли объяснять, что я ни секунды не собирался расставаться с собственным экземпляром.

Вот ещё чего… рано или поздно — я найду лингвистический модуль, который опознает язык. А там можно будет и ознакомиться поподробнее. Как говаривал, в своё время, А.А., нам любая информация полезна.

Я подозревал, что и Лумиэль не поверил моему обещанию — но все приличия были, вроде, соблюдены.