Сухая возня

29 Александр Солодов, утро 27 июня 2024 года, Москва

Предстоящая встреча, если честно, напрягала неимоверно. Пусть даже фон Шталем и были даны некие обещания (мало к чему обязывающие, конечно), пусть, с его подачи я и назначил встречу там, где просматривались все подходы — одно только воспоминание о “гипноглифе” навевало на меня тоску. Кто его знает, какие ещё подобные штуки имеются в арсенале у этого человека? Не идти в ситуации, когда, возможно, от этого зависели жизнь и здоровье моего товарища — я тоже не мог.

И потому, вооружённый всем доступным мне арсеналом — электрошокером, сунутым в карман джинсов и жезлом, опущенным в рюкзак, я шёл по территории ВВЦ, пребывая в откровенном пессимизме.

Раннее утро, пятница — не самое оживлённое время летом. Многие в этот день даже не появлялись на работе, предпочитая ещё с вечера отправиться на дачу — благо, в свете последних реформ трудового законодательства, имели полную возможность перенести часы отработки на первые дни недели.

Я откровенно не понимал причин, зачем надо было встречаться именно в 8 утра — но Шталь настаивал, заявляя, что “встреча нужна не столько мне, сколько Вам” и что через 2 часа после неё он улетает из страны надолго.

Над моей головой, с громким карканьем, металась громадная стая ворон, сопровождавшая меня, кажется, от самого входа на выставку. Эта деталь пейзажа неприятно контрастировала с добрым утренним солнышком, уже начавшим припекать, несмотря на ранние часы. А, впрочем, птицы и птицы — пожалуй, с моим настроением что угодно можно считать плохой приметой.

Я приблизился к месту встречи — перестроенный лет пятнадцать назад каким-то придворным московским скульптором фонтан “Дружба Народов” поражал титаническими пропорциями и странными деталями фигур, долженствующих обозначать водящие хоровод народы России. Во всяком случае от взгляда на скульптуру, предположительно изображающую чеченца, мне становилось откровенно не по себе — выражением лица она скорее напоминала враждебного марсианина из какого-нибудь космического боевика, а автомат, сжимаемый ею в правой руке, походил на инопланетный бластер.

Я посмотрел на экран коммуникатора — до оговоренного времени встречи оставалось полторы минуты, но никого, даже близко напоминающего фон Шталя близко не просматривалось. Впрочем, в окрестностях фонтана никого не наблюдалось — ближайшие редкие прохожие находились метрах пятидесяти… и даже птицы, продолжавшие кружить над головой какую-то свою воронью спираль, обращались вокруг меня и скульптурной группы на изрядном отдалении.

Почти одновременно, на экране коммуникатора засветился признак вызова — тот же самый “закрытый” от лохов номер, с которого фон Шталь дозвонился до меня вчера.

— Вы на месте, уважаемый Александр?

— Я да, а Вы?

— Задерживаюсь на три-четыре минуты, сейчас буду.

Ну что же, по крайней мере я не окажусь в неприятном и обидном состоянии ожидающего… ненавижу, когда на назначенную встречу приходят с большим опозданием — сразу начинаешь чувствовать, что ты опаздывающему будто-то бы что-то обязан — а демонстративно уйти, к сожалению — тоже не всегда удобно.

Не прошло и нескольких секунд после того, как фон Шталь положил трубку — как на моём телефоне снова засветился его номер — на этот раз тот, по которому мы созванивались в предыдущие разы.

— Да?

— Александр, мне только что сообщили, что якобы от моего имени Вам назначена встреча. Это, безусловно, провокация. Я сейчас даже не в России. Никаких встреч не назначал. Рекомендую Вам никуда не ходить — голос в трубке ничем, абсолютно ничем не отличался от речи предыдущего собеседника.

— секунду — адреналин выбросился в мою кровь и я начал оглядываться по сторонам, пытаясь увидеть подходящую ко мне группу захвата или ещё каких злодеев — я…

Говорить, слушать и реагировать на новые события одновременно достаточно тяжело — я не Юлий Цезарь. Поэтому поступивший по второй линии звонок коммуникатора отвлёк моё внимание — но не успел я попросить фон Шталя подождать, пока я переключусь на вторую линию, как, окончательно сбивая меня с толку, и тормозя на полушаге — зазвучал сигнал принудительного включения в канал связи.

Возможность, используемая, обычно правоохранительными органами или фрикерами — закрыться от неё, не обладая контролем над коммутатором нереально, но, конечно, всегда можно засечь сам факт такого перехвата.

Я уже не понимал, на каком из двух входящих соединений нахожусь — в ответ же на своё “алло” услышал явно знакомый, но сходу — непонятно чей голос:

— уходи с баркаса, немедленно

— что?

— мотай оттуда, быстрее — только сейчас я сообразил, что со мною разговаривает А.А. и, ускорив шаг, бросился к ближайшим деревьям.

Кажется, я опоздал.

Треск, подобный скрипу рвущейся материи раздался сверху.

Я задрал голову и, как будто в замедленном показе кино, увидел апокалиптическую картину — в утреннем, романтично голубом небе, наполовину задёрнутом легкими белыми облаками, разгоралась рвущая глаза своим блеском точка, быстро превращающаяся во второе Солнце. Спичечная головка, копейка — и вот едва ли ни весь небесный купол перекрасился в пронзительно белый свет.

Кружившиеся над головой чёрные птицы перемещались медленно-медленно, на глазах организуясь в воронку, подобную смерчу. Их целенаправленное, слегка механическое движение чем — то напоминало мне давно забытую в детстве игрушку-калейдоскоп. Основание воронки было почти точно нацелено на меня — те несколько шагов, которые я успел сделать, вывели меня оттуда только наполовину.

— Выйди из фокуса! — я уже не понимал, то ли это кто-то из вызывавших меня по коммуникатору, то ли А.А., то ли голос ангела-хранителя, ведь интонация, с которой эти слова достигли моего разума, казалась совершенно нечеловеческой. Мгновение спустя я осознал, что ноги сами по себе, подчинившись приказу неизвестного, перебирают асфальт с какой-то невероятной, невозможной для меня скоростью. Сам я, с флегматичным спокойствием наблюдал за тем, как двигается моё тело, можно сказать со стороны. Звуки окружающего мира выключились, как будто бы мои уши внезапно оказались забитыми ватой.

Я бежал, и смотрел, будто бы глядя на всю сцену сверху и с высоты. Центр вороньего торнадо неторопливо смещался в сторону, противоположную моему бегу, нацеливаясь на фонтан.

Происходившее уложилось, возможно, в секунду или две — а дальше, продолжая глядеть этим смещённым из тела зрением я увидел, как сквозь висевшее прямо над головою облако прорубается яркий, нестерпимо яркий столб света, как он падает куда-то в направлении вороньей стаи и, пройдя сквозь неё, отклоняется в сторону фонтана, в точку, вокруг которого крутились птицы.

Ещё секунда — и моё восприятие времени вернулось в норму.

Раскалённый ветер смешанный с паром, дунул со спины, обжёг шею и сразу после этого сверху начал литься горячий ливень. Орбитальный лазер, как ему и положено, сбросил из атмосферы всю попавшуюся на пути влагу — и теперь капли мгновенно сконденсировавшейся воды, только-только долетевшие до земли вдогон световому лучу, как пулемётные очереди барабанили вокруг эпицентра удара. Только в эту секунду до меня дошло, что против меня применили, возможно самое эффективное, что только и есть в арсеналах современных вояк — ну если не считать слухов о “серой слизи”, которая вряд ли ещё вышла из стадии научных разработок.

Я уже добрался до ближайших деревьев и, обернувшись, несколько секунд созерцал груду оплавленного металла, остро просвечивающую сквозь поднятый из бассейна пар — всё что осталось на месте Дружбы Народов. Воронья стая рассыпалась на отдельных птиц — с громкими, возмущёнными криками они разлетелись во все стороны. Несколько чёрных тушек валялось на асфальте. Повернувшись к деревьям, я увидел людей в длинных плащах, бегущих в мою сторону.