Вторая рука

Он удивился:

– В этой – нет. Гонка длится два с половиной часа. Кто за это время улетит дальше всех, тот и победитель. – А потом нахмурился. – Вы что, никогда на воздушном шаре не летали?

– Нет.

– Господи, – сказал он. – Ну и какие у меня шансы?

– Если бы не я, были бы нулевые, – мягко напомнил я.

– И то верно.

Он посмотрел на меня с высоты примерно шести футов четырех дюймов[9].

– Как ваше имя?

– Сид.

Судя по выражению его лица, он не привык водить дружбу с людьми, которые носят имя «Сид», однако же он мужественно смирился с этим фактом.

– А отчего ваша девушка с вами не полетела? – спросил я.

– Кто? А, Попси? Да это не моя девушка, я ее и не знаю почти. Она собиралась лететь, потому что мой постоянный пассажир, остолоп этакий, сломал ногу на той неделе во время жесткой посадки. Попси настаивала на том, чтобы взять с собой какую-то огромную дамскую сумку. И без нее лететь не желала, прямо-таки не могла с ней расстаться. Можете себе представить?! Вот куда тут еще и сумку? А она еще и тяжеленная вдобавок. А у меня каждый фунт на счету. Возьмешь фунтом меньше – пролетишь милей дальше.

– А где вы рассчитываете приземлиться? – спросил я.

– От ветра зависит. – он посмотрел на небо. – Сейчас мы летим приблизительно на северо-восток, но я поднимусь повыше. В прогнозах было, что с запада идет атмосферный фронт, скорее всего, на большой высоте можно поймать подходящий ветер. Может, и до Брайтона[10] доберемся.

– До Брайтона?!

Я рассчитывал где-то миль на двадцать, но не на сотню же! «Да нет, наверно, он преувеличивает, – подумал я, – нельзя же пролететь сотню миль на воздушном шаре за два с половиной часа!»

– Если ветер будет более северным, может, и до острова Уайт долетим. Или до Франции. Смотря, на сколько газа хватит. Не хотелось бы, конечно, опуститься на море. Вы плавать-то умеете?

Я кивнул. Когда-то умел, но пока не пробовал этого с одной рукой.

– Но я предпочел бы этого не делать, – сказал я.

Он расхохотался:

– Не переживайте! Шар штука чертовски дорогая, мне тоже не хотелось бы его утопить.

Разминувшись с деревьями, мы довольно быстро пошли вверх и теперь парили над сельской местностью на высоте, с которой машины на дорогах казались игрушечными, хотя отсюда все еще можно было различить их размеры и цвет.

Звуки слышались отчетливо. Шум моторов, собачий лай, отдельные человеческие возгласы. Видя нас, люди задирали головы и махали нам руками. «Иной мир», – подумал я. Я оказался в волшебном детском мире: мы идиллически плыли по воле ветра, не завися от скучных дорожных столбов, мы были свободны, мы летели все выше и выше. Душа моя наполнилась восторгом.

Джон Викинг повернул рычаг, снова взревела горелка – ало-золотой язык драконьего пламени, рвущийся в желто-зеленую пещеру. Горелка работала секунд двадцать, мы поднялись вверх, затем внезапно наступило молчание.

– А газ вы какой используете? – спросил я.

– Пропан.

Он выглянул из корзины, определяя наше местоположение:

– Слушайте, достаньте карту, а? Она в кармашке таком рядом с вами. Только, бога ради, смотрите, чтоб ее ветром не унесло!

Я выглянул за борт и нашел то, что он имел в виду. К корзине было пристегнуто нечто вроде небольшого портфеля с откидной крышкой, застегивающейся на пряжку. Я расстегнул пряжку, заглянул внутрь, нащупал большую, сложенную в несколько раз карту и благополучно протянул ее нашему капитану.

Он пристально уставился на мою левую руку – я использовал ее как нечто вроде противовеса, когда облокачивался на край корзины. Я опустил руку, он уставился мне в лицо.

– Да у вас же руки нет! – сказал он, будто сам себе не веря.

– Это правда.

Он воздел руки к шару:

– Черт побери! Мне никогда не выиграть эту гонку!

Я расхохотался.

Он зыркнул на меня:

– Не смешно, черт бы вас взял!

– Очень даже смешно! Я люблю выигрывать. Из-за меня вы не проиграете.

Он раздраженно насупился.

– Ну, с другой стороны, вряд ли вы окажетесь намного бесполезней Попси, – сказал он. – Но она хоть в картах разбирается… как мне говорили.

Он развернул переданную мной карту. Это была специальная карта для воздушной навигации, покрытая прозрачной пленкой, на которой можно было писать фломастером.

– Вот, глядите, – сказал он. – Мы стартовали вот отсюда. – он показал откуда. – Мы движемся приблизительно на северо-запад. Возьмите карту и определите, где мы находимся.

Он запнулся:

– Так. Вы вообще хоть что-то знаете о том, как использовать часы вместо компаса, и о счислении пути?

У меня была книжка о счислении пути, только я ее не читал. Она лежала в кармане легкой хлопчатобумажной штормовки, которая была на мне. В другом кармане той же штормовки, слава богу застегнутом на молнию, лежал запасной заряженный аккумулятор.

– Давайте карту, – сказал я. – Разберемся.

Он неуверенно протянул мне карту и снова включил горелку. Я примерно прикинул, где мы должны находиться, выглянул за борт и немедленно обнаружил, что реальная местность на карту совсем не похожа. На карте были отчетливо обозначены деревни и дороги, а тут вся земля выглядела сплошным буро-зеленым ковром, похожим на пятнистый камуфляж, и солнечный свет усеивал его тенями, так что все детали ландшафта терялись. Простирающиеся внизу виды все выглядели совершенно одинаковыми, я решительно не мог опознать никаких примет. Да, похоже, от меня толку еще меньше, чем от Попси…

«А, черт! – подумал я. – Попробуем еще раз».

Стартовали мы где-то в три плюс-минус пара минут. Летим мы минут двенадцать. На земле ветер был легкий, южный, но теперь мы летели чуть быстрее и на северо-восток. Со скоростью… ну, скажем, узлов пятнадцать. Двенадцать минут на скорости в пятнадцать узлов… примерно три морские мили. Я просто заглянул слишком далеко вперед. Тут где-то должна быть река, мы ее вот-вот пересечем… Я вглядывался изо всех сил и все равно чуть было ее не прозевал: на карте река выглядела отчетливой голубой линией, а на самом деле это была блестящая серебристая полоска, временами теряющаяся среди лугов и лесов. Справа от нее, полускрытая за холмом, лежала деревня, дальше виднелась железная дорога.

– Мы здесь, – сказал я, ткнув в карту.

Он сощурился, разбирая подписи, потом посмотрел на землю внизу.

– Неплохо, – сказал он. – Да, верно. Ну хорошо. Держите карту при себе. Лучше постоянно следить за тем, где мы находимся.

Он дернул рычаг и надолго включил горелку. Летящие впереди шары были явно ниже нас. Мы смотрели на них сверху. Когда горелка ненадолго умолкла, он сверился с двумя инструментами, приделанными к корзине снаружи с его стороны, и хмыкнул.

– А это что? – спросил я, кивая на циферблаты.

– Альтиметр и вариометр, – ответил он. – Мы сейчас на высоте в пять тысяч футов и поднимаемся со скоростью восемьсот футов в минуту.

– Мы поднимаемся?

– Ага! – Он внезапно ухмыльнулся волчьей усмешкой, в которой я безошибочно распознал хулиганскую радость озорного мальчишки. – Потому Попси и не хотела со мной лететь. Ей сказали, что я полечу высоко. Она не захотела.

– Насколько высоко? – спросил я.

– Я на полпути не останавливаюсь, – сказал он. – Когда я соревнуюсь, я играю на выигрыш. Все знают, что я всегда выигрываю. Им это не нравится. Они считают, что рисковать нельзя. В наше время все помешались на этой безопасности и становятся все более мягкотелыми. Ха! – фыркнул он с безграничным презрением. – Вот в старину, в начале века, на гонках Гордона Беннета, летели, бывало, по двое суток и улетали на тысячу миль, а то и больше. А в наше время… безопасность превыше всего! – Он зыркнул на меня. – Если бы не положено было иметь пассажира, я бы никого с собой не брал. Пассажиры вечно ноют и капризничают.

Он достал из кармана пачку сигарет и прикурил, щелкнув зажигалкой. Вокруг нас стояли баллоны со сжиженным газом. Я подумал обо всех запретах на открытый огонь вблизи любого хранилища топлива… и промолчал.

Стайка шаров, оставшихся ниже, как будто бы повернула налево – но потом я сообразил, что это мы забираем вправо. Джон Викинг с огромным удовлетворением проследил, как мы меняем курс, – и снова надолго включил горелку. Мы начали подниматься ощутимо быстрее, и солнце, до этого светившее нам в спину, сместилось к правому борту.

Несмотря на солнце, становилось довольно холодно. Выглянув за борт, я обнаружил, что земля теперь далеко внизу и что теперь стало видно очень далеко во всех направлениях. Я сверился с картой и стал следить, где мы находимся.

– Что на вас надето? – спросил он.

– Ну, более-менее, что сами видите.

– Хм.

Пока работала горелка, пламя над головой почти обжигало, и из отверстия шара все время немного тянуло горячим воздухом. Ветер на нас никак не влиял – ведь шар сам летел по ветру, со скоростью ветра. Холодно сделалось просто оттого, что мы были слишком высоко.

– А на какой мы сейчас высоте? – спросил я.

Он сверился с приборами:

– Одиннадцать тысяч футов.

– И продолжаем подниматься?

Он кивнул. Остальные шары остались далеко внизу, слева, и выглядели как россыпь ярких пятнышек на фоне зеленой земли.

– Эти все, – сказал он, – так и будут висеть на высоте в пять тысяч футов, чтобы не залезть в зону воздушных трасс. – Он искоса глянул в мою сторону. – Ну, увидите на карте. На ней отмечены трассы, которые использует авиация, и высоты, на которые запрещено подниматься в полетных зонах.

– Ну, то есть в полетных зонах на высоту в одиннадцать тысяч футов на воздушном шаре подниматься запрещено?

Он ухмыльнулся:

– А ты соображаешь, Сид!

Он повернул рычаг, горелка снова взревела, прерывая разговор. Я снова проверил по карте наше местоположение и едва не заблудился: внезапно оказалось, что мы летим намного быстрее и определенно на юго-восток. Когда я попытался разглядеть прочие шары, то выяснил, что они совсем скрылись из виду.

Когда снова наступила тишина, Джон Викинг сказал мне, что помощники других воздухоплавателей следуют за ними по земле на автомобилях, чтобы быть наготове, когда они приземлятся.

– А как насчет вас? – спросил я. – За нами тоже едут?

Неужели нас в самом деле преследует Питер Рэммилиз со своими громилами, которые набросятся на меня в конце маршрута? «Мы, пожалуй, будем квиты, – мимоходом подумал я. – Как раз ему по дороге». Мы летели на юго-восток, в сторону Кента.

Джон Викинг снова ухмыльнулся по-волчьи:

– За нами сегодня ни одной машине не угнаться!

– Что вы имеете в виду?! – воскликнул я.

Он взглянул на альтиметр.

– Пятнадцать тысяч футов[11], – сказал он. – Так и будем держать. Я раздобыл прогноз на сегодня. Ветер в пятьдесят узлов с направления двести девяносто градусов на высоте пятнадцать тысяч. Держись, Сид, старина, мы таки долетим до Брайтона!

Я представил, как мы вдвоем стоим в плетеной корзинке высотой по пояс и размером четыре на четыре фута, не поддерживаемой ничем, кроме териленовых[12] тросов и горячего воздуха, в пятнадцати тысячах футах над землей и летим со скоростью пятьдесят семь миль в час, даже не чувствуя этого. «Полное безумие», – подумал я.