Вторая рука

– Сид, – сказала Дженни, – я не желаю от тебя слышать никаких поучений по поводу этой гадкой истории!

– И не собирался.

– Ты и сам не идеален, хотя тебе и хочется так думать!

– Успокойся, Дженни, – сказал я.

Она ускорила шаг и стремительно вошла в гостиную, я – вслед за ней. Она использует меня и снова выбросит, и я ей это позволю, из-за Чарлза. Даже странно, что я не испытывал особого желания ее утешать. Видимо, раздражение пока что перевешивало сострадание.

Они с Чарлзом были в гостиной не одни. Когда я вошел, Дженни пересекла комнату и остановилась рядом с высоким блондином, которого я уже встречал; а рядом с Чарлзом стоял незнакомец – плечистый моложавый мужчина, чей суровый взгляд странно контрастировал с румяной деревенской физиономией.

– Сид, вы ведь знакомы с Тоби, не так ли? – сказал Чарлз своим самым что ни на есть учтивым тоном.

Мы с другом и защитником Дженни кивнули друг другу и обменялись улыбочками, давая понять, что знакомы, но прекрасно обошлись бы и без этого.

– А это, Сид, мой адвокат – Оливер Квейль. Он согласился пропустить свой гольф, чтобы приехать. Крайне любезно с его стороны.

– А вы, значит, Сид Холли, – сказал моложавый, пожимая мне руку. Говорил он как ни в чем не бывало, однако его взгляд скользнул вбок и вниз: он пытался разглядеть полускрытую руку, на которую бы даже не взглянул, если бы не знал. Такое со мной бывало часто. Он снова посмотрел мне в глаза и увидел, что я все понял. Его нижние веки слегка дернулись, но он промолчал. Что ж, мы оба решили не торопиться с окончательным суждением, как мне подумалось.

Чарлз слегка усмехнулся и вкрадчиво заметил:

– А я вас предупреждал, Оливер. Если не хотите, чтобы он читал ваши мысли, не водите глазами.

– Вы этого не делаете, – сказал я ему.

– Я с тобой не первый год знаком.

Он учтивым жестом предложил всем садиться, и мы пятеро опустились в комфортные объятья бледно-золотистой парчи.

– Я говорил Оливеру, – сказал Чарлз, – что если кто и способен отыскать этого Николаса Эйша, так это ты.

– Да уж, – лениво протянул Тоби, – когда прорвало трубы, очень полезно иметь в семье водопроводчика!

Это граничило с оскорблением. Но я предпочел истолковать сомнения в пользу Тоби – хотя в глубине души никаких сомнений не испытывал – и спросил у всех сразу, не обращаясь ни к кому конкретно, не лучше ли будет обратиться в полицию.

– Проблема в том, – сказал Квейль, – что формально Дженни – единственная, кто виновен в выманивании денег под ложным предлогом. Разумеется, в полиции ее выслушали, и человек, который ведет следствие, ей искренне посочувствовал, но… – Он медленно пожал массивными плечами, ухитрившись выразить одновременно и сочувствие и безнадежность. – Судя по всему, они вмешиваться не будут.

– Но послушайте, – возмутился Тоби, – это же все Эйш придумал, а не она!

– А доказать это вы можете? – спросил Квейль.

– Ну ведь Дженни же сказала! – ответил Тоби, словно это само по себе было достаточным доказательством.

Квейль покачал головой:

– Я уже говорил Чарлзу: по всем документам, которые она подписала, складывается впечатление, будто она была в курсе, что это махинация. А неведение, даже если и непритворное, всегда очень плохое оправдание – хотя не то чтобы совсем негодное.

– Но если против него доказательств никаких, – спросил я, – что вы станете делать, даже если я его найду?

Квейль пристально посмотрел на меня:

– Я надеюсь, что если вы найдете его, то найдете и доказательства.

Дженни выпрямилась как палка в своем кресле и пронзительным – возможно, из-за тревоги, но в первую очередь от злости – голосом произнесла:

– Что за ерунда, Сид? Отчего бы тебе сразу не сознаться, что это дело тебе не по плечу?

– Я не знаю, так ли это.

– Просто жалко смотреть, – сказала она Квейлю, – как он старается доказать, какой он умный, теперь, когда сделался инвалидом!

Прозвучавшая в ее тоне издевка шокировала Квейля и Чарлза, им явно стало не по себе. Я удрученно подумал, что это все из-за меня, это я пробудил в ней настойчивую потребность бить по больному. Мне не просто было неприятно то, что она сказала, – мне вдобавок было крайне неприятно, что это из-за меня она не выглядит для Квейля той солнечной натурой, которой оставалась бы, если б не мое присутствие.

– Если найду Николаса Эйша, – угрюмо сказал я, – я отдам его Дженни. Бедняга!

Мужчинам это пришлось не по вкусу. Квейль выглядел разочарованным, Тоби посмотрел на меня с презрением, Чарлз грустно покачал головой. И только Дженни, под маской злости, выглядела втайне удовлетворенной. В последнее время ей редко удавалось заставить меня отвечать на ее оскорбления, и то, что я ответил и заслужил всеобщее неодобрение, она явно сочла победой. Что ж, сам дурак. Был только один способ не показать, что ее подколки попадают в цель, – улыбаться. Но ситуация оказалась совершенно не смешной.

– Ну что ж, – сказал я, уже более сдержанно, – возможно, способ и найдется… если я сумею его разыскать. Во всяком случае, я сделаю все, что в моих силах. Если я смогу чем-то помочь – помогу.

Дженни выглядела неумолимой. Остальные просто промолчали. Я вздохнул про себя.

– Как он выглядит? – спросил я.

После паузы ответил Чарлз:

– Я с ним виделся всего один раз, примерно полчаса, четыре месяца назад. У меня осталось общее впечатление, и только. Молодой, импозантный, черноволосый, гладковыбритый. На мой вкус, слишком много заискивал. Приди такой ко мне на корабль младшим офицером – я был бы не рад.

Дженни поджала губы и отвернулась, но возразить ей было нечего. Я обнаружил в себе первые слабые ростки сочувствия к ней и постарался их затоптать: это только сделает меня более уязвимым, а мне такого совсем не надо.

– А ты с ним не встречался? – спросил я у Тоби.

– Нет, – надменно ответил он. – Как-то не приходилось.

– Тоби ездил в Австралию, – пояснил Чарлз.

Они все ждали. Деваться мне было некуда. И я обратился к ней напрямую, нейтральным тоном:

– Дженни?

– Он был веселый! – неожиданно с жаром выпалила она. – Господи, какой же он был веселый! А после тебя…

Она остановилась и с горечью бросила взгляд в мою сторону:

– Он был полон жизни, шутил! Он меня смешил! Потрясающий. Он озарял собой все вокруг. Это было… это было как…

Она внезапно запнулась, остановилась, и я понял, что она подумала: это было совсем как мы, когда мы встретились впервые. «Дженни, – в отчаянии подумал я, – только не говори этого вслух, пожалуйста, не надо!»

Наверное, это было слишком даже для нее. «Ну вот как могут люди, – в десятитысячный раз задался я бесполезным вопросом, – как могут люди, которые так сильно друг друга любили, дойти до такого опустошения?» И все же перемены в нас были необратимы, и ни я, ни она даже не попытались бы отыскать дорогу назад. Это было невозможно. Пламя выгорело. И только несколько непотухших угольков прятались в золе, обжигая при неосторожном прикосновении.

Я сглотнул.

– Какого он роста? – спросил я.

– Выше тебя.

– Сколько ему лет?

– Двадцать девять.

Как и Дженни. На два года моложе меня. Ну, это если он говорил правду. С мошенника на доверии станется солгать абсолютно о чем угодно, просто из осторожности.

– Где он проживал, пока… э-э-э… сотрудничал?

На это Дженни ничего не сказала – мне ответил Чарлз:

– Он говорил Дженни, что живет у тетушки, но после того, как он исчез, мы с Оливером проверили. Тетушка, к сожалению, оказалась домовладелицей из Оксфорда, которая сдает комнаты студентам. И как бы то ни было, – тут он кашлянул, – похоже, он вскоре оттуда съехал и переселился в квартиру, которую Дженни снимала на двоих еще с одной девушкой.

– Он жил у тебя на квартире? – спросил я у Дженни.

– Да, ну и что?!

В ее голосе звучал вызов. И что-то еще…

– Когда он съехал, он никаких вещей после себя не оставил?

– Нет.

– Вообще ничего?

– Нет.

– Ты хочешь, чтобы его нашли? – спросил я.

Чарлз, Квейль и Тоби ответили бы «да» не раздумывая, но Дженни ничего не сказала. Вместо этого она покраснела: румянец разлился от шеи и вспыхнул двумя яркими пятнами на щеках.

– Он причинил тебе много зла, – напомнил я.

У Дженни упрямо напряглись плечи.

– Оливер говорит, в тюрьму меня не посадят, – ответила она.

– Дженни! – я вышел из себя. – Судимость за мошенничество будет преследовать тебя всю жизнь множеством разных отвратительных способов. Я вижу, что он тебе нравился. Может, ты даже его любила. Но это не просто озорной мальчишка, который из хулиганства спер из буфета банку варенья. Он хладнокровно устроил все таким образом, чтобы тебя наказали вместо него. И это – преступление, и за это я его найду, черт возьми, даже если тебе этого не хочется!

– Сид, ну это же смехотворно! – энергично запротестовал Чарлз. – Разумеется, ей хочется, чтобы он был наказан. Она согласилась, чтобы ты попытался его разыскать. Она этого хочет, как же иначе?

Я вздохнул и пожал плечами:

– Согласилась она, чтобы угодить вам. И потому, что думает, будто у меня ничего не получится, – весьма вероятно, она права. Но даже разговоры о том, что у меня может получиться, выбили ее из колеи и разозлили… А ситуация, когда женщина продолжает любить негодяя, сломавшего ей жизнь, не сказать чтобы неслыханная.

Дженни вскочила, бросила в мою сторону невидящий взгляд – и вышла из комнаты. Тоби сделал было шаг ей вслед, и Чарлз тоже поднялся, но я с нажимом произнес:

– Мистер Квейль, пожалуйста, пойдите и разъясните ей, какие последствия влечет за собой судимость. Говорите жестко, пусть она все поймет, пусть будет шокирована.

Он принял решение и отправился следом за Дженни раньше, чем я договорил.

– Это жестоко, – заметил Чарлз. – Мы старались ее щадить…

– Ну, от Холли ей ждать сочувствия не приходится, – ядовито бросил Тоби.

Я смерил его взглядом. Не самый умный мужчина на свете, однако же Дженни выбрала его себе в верные, ничего не требующие спутники – как тихую гавань после урагана. Несколько месяцев назад она подумывала выйти за него замуж, но сделает ли она это теперь, после Эйша? Сомневаюсь. Тоби, как обычно, смерил меня высокомерным взглядом – мол, что она в нем нашла? – и решил, что Дженни нуждается в нем прямо сейчас.

Чарлз проводил глазами его удаляющуюся спину и сказал с ноткой усталого отчаяния:

– Я ее просто-напросто не понимаю. А тебе потребовалось всего десять минут, чтобы увидеть… то, чего я бы вообще не увидел. – Он угрюмо взглянул на меня. – То есть подбадривать ее было бесполезно? А я-то старался…

– Ох, Чарлз, ну и мерзкая же каша заварилась… Нет, вреда-то это никакого не причинило. Просто дало ей возможность оправдывать его, Эйша, и подольше оттягивать момент, когда ей придется признаться себе самой, что она совершила кошмарную… позорную… ошибку.

Складки на лице Чарлза сделались глубже – он сильно помрачнел.

– Все еще хуже, – угрюмо произнес он. – Хуже, чем я думал.

– Печальнее, а не хуже, – поправил я.

– Как думаешь, ты сумеешь его найти? – спросил он. – Тут ведь и ухватиться-то не за что…