Вторая рука

Среди прочих слушателей имя вызвало не меньшее оживление. Все они были знакомы с Динсгейтом или знали о нем. Растущее влияние в мире букмекеров, могущественный человек, упорно прокладывающий себе путь на самый верх. Да, они знали Тревора Динсгейта, и они были шокированы.

«Настоящее имя Тревора Динсгейта – Тревор Шеммок, – сказал мой голос. – В лаборатории вакцин работает сотрудник по имени Барри Шеммок, это его брат. Обоих братьев, отношения между которыми самые дружеские, неоднократно видели вместе в здании лаборатории…»

«Господи боже мой!» – думал я. Мой голос все звучал и звучал, но я слушал себя лишь урывками. Да, я действительно это сделал. Пути назад нет.

«…Та самая лаборатория, где первоначально был получен новый штамм… вероятность, что он спустя столько лет сохранился где-то еще, практически нулевая…

Лошадь Тревора Динсгейта стоит на конюшне Джорджа Каспара. Тревор Динсгейт в хороших отношениях с Каспаром… приезжает посмотреть утреннюю тренировку и после этого отправляется к нему завтракать. Тревор Динсгейт мог бы заработать целое состояние, если бы заранее знал, что лошади, всю зиму сохранявшие статус фаворитов „Гиней“ и дерби, не смогут выиграть. У Тревора Динсгейта было средство – болезнь, мотив – деньги, и возможность – доступ в тщательно охраняемую конюшню Каспара. Таким образом, представляется, что есть основания для дальнейшего расследования его деятельности».

Мой голос умолк. Пару минут спустя Чико выключил магнитофон. Он сам тоже выглядел слегка ошарашенным. Чико вынул кассету и аккуратно положил ее на стол.

– Невероятно, – сказал сэр Томас, но не в том смысле, что он мне не верил. – Что вы думаете, Лукас?

Лукас Уэйнрайт кашлянул:

– Я думаю, нам следует поздравить Сида, он прекрасно поработал.

Все, кроме Эдди Кейта, согласились с ним и принялись меня поздравлять. Это меня даже несколько смутило. Я подумал про себя, что это было очень благородно со стороны Лукаса, тем более что сама-то служба безопасности ограничилась тем, что сделала тесты на допинг, убедилась, что они отрицательные, и на том успокоилась. «Но с другой стороны, – подумал я, – службе безопасности не являлась Розмари Каспар в фальшивых кудряшках и истерике; и Тревор Динсгейт не был столь любезен, заявив о себе как о негодяе еще до того, как они успели его в чем-то заподозрить, грозясь всякими ужасами, если его не оставят в покое».

Как и говорил Чико, наши успехи довели противника до того, что нас норовят исколошматить прежде, чем мы догадаемся за что.

Эдди Кейт сидел совершенно неподвижно, не сводя с меня глаз. Я взглянул в его сторону, вероятно, с тем же обманчиво безразличным выражением на лице. О чем бы он ни думал, я не мог прочесть его мыслей. Сам же я думал о том, как мы проникли в его кабинет, но если Эдди догадается об этом, то он не иначе как ясновидящий.

Сэр Томас и прочее начальство посовещались и подняли головы, чтобы послушать, когда Лукас Уэйнрайт задал вопрос.

– Сид, вы и в самом деле думаете, что Динсгейт лично заражал этих лошадей? – Похоже, ему это казалось маловероятным. – Он же не мог взять и достать шприц, оказавшись вблизи от какой-то из этих лошадей, а тем более – всех четырех.

– Я предполагал, – сказал я, – что у него может быть сообщник… возможно, рабочий жокей или даже ветеринар…

«Инки Пул и Бразерсмит привлекли бы меня за клевету, если бы слышали», – подумал я.

– Но в принципе есть способ, при помощи которого это мог сделать почти кто угодно.

Я снова сунул руку в карман пиджака и достал пакетик с иголкой, приделанной к капсуле размером с горошину. Я протянул пакетик сэру Томасу, тот разорвал упаковку и вытряхнул содержимое к себе на стол.

Они все посмотрели. Осознали. Убедились.

– Вероятнее всего, он сделал бы это сам, если б мог, – сказал я. – Он не стал бы рисковать тем, что кто-то еще об этом узнает и, возможно, сможет его шантажировать.

– Меня поражает, Сид, – сказал сэр Томас, похоже, вполне искренне, – как вы ухитрились во всем этом разобраться.

– Но я…

– Да-да, – улыбнулся он. – Все мы знаем, что вы хотите сказать. В душе вы по-прежнему жокей.

Повисла долгая пауза. Наконец я сказал:

– Вы ошибаетесь, сэр. Отныне я – вот это. – и я указал на кассету.

Сэр Томас посерьезнел, нахмурил брови. Похоже, он пересматривал заново все свое отношение ко мне – как и многие другие люди. Да, ему, как и Розмари, я до сих пор казался жокеем, но сам-то я знал, что больше не жокей. Когда сэр Томас заговорил снова, его голос звучал на октаву ниже и намного задумчивей.

– Да, мы все относились к вам слишком легкомысленно. – Он помолчал. – Когда я говорил вам в Честере, что я вас однозначно рассматриваю как источник добра для скачек, я, несомненно, говорил всерьез, однако теперь вижу, что в глубине души воспринимал это как некий забавный парадокс. – Он медленно покачал головой. – Прошу прощения.

– Ну, это давно становилось ясно, кем сделался Сид, – отрывисто сказал Лукас Уэйнрайт. Он успел устать от этой темы и, как обычно, стремился перейти к другим вопросам. – Сид, ваши дальнейшие действия?

– Поговорить с Каспарами, – ответил я. – Пожалуй, я бы съездил к ним завтра.

– Хорошая идея, – сказал Лукас. – Вы не против, если я поеду с вами? Теперь это, разумеется, работа службы безопасности.

– А со временем и полиции, – несколько угрюмо заметил сэр Томас. Он воспринимал любые публичные расследования преступлений, связанных со скачками, как позор для всей отрасли и был склонен скорее спускать людям с рук их проступки, если их преследование грозило повлечь за собой публичный скандал. Я и сам был того же мнения и тоже поступал так, но только при условии, что дело можно было замять втихомолку таким образом, чтобы это не повторилось.

– Если вы тоже едете, командор, – сказал я Лукасу Уэйнрайту, – возможно, вам стоит договориться с ними о встрече. Они, возможно, поедут в Йорк. Я-то собирался просто приехать в Ньюмаркет пораньше и положиться на удачу, но вы вряд ли захотите так делать.

– Ни в коем случае, – отрезал он. – Я позвоню им прямо сейчас.

Уэйнрайт ушел к себе в кабинет, а я положил кассету в пластмассовый футлярчик и протянул ее сэру Томасу:

– Я записал все на пленку, потому что дело запутанное, и, возможно, вы захотите послушать еще раз.

– Это уж точно, Сид! – воскликнул один из начальников. – Одни эти голуби чего стоят…

Вернулся Лукас Уэйнрайт:

– Каспары сейчас в Йорке, но они брали аэротакси и должны вернуться сегодня же вечером. Джордж Каспар хочет с утра присутствовать при тренировке своих лошадей, прежде чем улететь обратно в Йорк. Я сказал его секретарю, что мне нужно видеть Каспара по делу чрезвычайной важности, поэтому мы будем в одиннадцать. Сид, вас это устроит?

– Да, вполне.

– Тогда заедете за мной сюда к девяти?

Я кивнул:

– Хорошо.

– Я буду у себя в кабинете работать с почтой.

Эдди Кейт в последний раз бросил на меня ничего не выражающий взгляд и молча удалился.

Сэр Томас и прочее начальство пожали руки мне и Чико. Когда мы вошли в лифт и поехали вниз, Чико сказал:

– Еще немного, и они с тобой целоваться будут.

– Это ненадолго.

Мы вернулись туда, где я оставил свой «скимитар», – вообще-то, парковаться там было нельзя. Из-под дворника торчала квитанция на штраф. Ожидаемо.

– Ты на квартиру поедешь? – спросил Чико, усаживаясь на пассажирское сиденье.

– Нет.

– Ты все еще думаешь, что эти громилы…

– Тревор Динсгейт, – сказал я.

Чико расплылся в насмешливой улыбочке:

– Что, боишься, что он тебя вздует?

– Он наверняка уже знает… от брата.

Я внутренне содрогнулся от вновь нахлынувших кошмаров.

– Ну да, наверное. – Чико это не волновало. – Слушай, я тут тебе еще одно письмо притащил…

Он порылся в кармане штанов и достал сложенный во много раз и слегка замызганный лист бумаги. Я с отвращением взял его в руки, прочитал. Да, точно такое же, как те, что рассылала Дженни, только подписано с красивым росчерком «Элизабет Мор» и адрес клифтонский.

– Ты отдаешь себе отчет, что вот эту грязную бумажонку, возможно, придется представлять в суде?

– Я же ее просто в карман положил! – сказал он, оправдываясь.

– Что ты в этих карманах таскаешь? Компост, что ли?

Чико забрал у меня письмо, спрятал в бардачок и опустил стекло в окне.

– Ну и жарища, скажи?

– Угу.

Я тоже открыл окно, завел мотор и отвез Чико к нему домой, на Финчли-роуд.

– Я буду в том же отеле, – сказал я. – И послушай… съезди, пожалуйста, завтра со мной в Ньюмаркет.

– Если хочешь, то пожалуйста. А зачем?

Я пожал плечами, делая вид, что это все пустяки.

– Как телохранитель.

Чико удивился. И недоверчиво спросил:

– Ты что, в самом деле его боишься, Динсгейта этого? Серьезно?

Я поерзал на сиденье. Вздохнул.

– Похоже что да, – ответил я.