На стальном ветру

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

- Мне жаль, что мы не очень-то помогли вам, - сказал Мекуфи, стоя в коридоре в своем мобильном экзо, от которого все еще пахло Атлантикой, как будто его частичка пришла вместе с ним. - Ради нас обоих показалось разумным ограничить контакты самым необходимым.

- Почему вы здесь? - спросила она.

- Я пока не уверен. До меня дошло, что в вашу жизнь вошла определенная... бесцельность. Но тогда какое мне до этого дело?

- Вот именно, - сказала она, собираясь прогнать его, пока он не провонял всем этим местом.

- Мне сказали, что вы нечасто выбираетесь из дома, но я хотел бы знать, рискнете ли вы посетить приморские усадьбы?

- Я уже видела ваши города.

- Действительно, - кивнул он, и жирная плоть собралась складками у него под подбородком. - Тем не менее, есть кое-что, чего вы определенно давно не видели, и я думаю, вам следует это сделать.

- О чем вы говорите?

- Она вернулась к нам, - сказал Мекуфи. - Я никогда не думал, что это случится, но это случилось, и вы должны быть рядом с ней. В конце концов, она - это вы.

Утром Чику поднялась на борт изящной полупрозрачной лодки у причала рядом с Авенида-да-Индия, недалеко от Белема. Сначала с открытым верхом, но по мере того, как лодка набирала скорость, она расправляла вокруг себя рифленые лебединые крылья, закрывая кокпит. Как только кокпит стал водонепроницаемым, ставший теперь герметичным подводный аппарат погрузился под волны. Они часами бороздили океан. Чику не стала утруждать себя отслеживанием своего местонахождения - если бы они хотели вернуть ее домой, они бы это сделали.

- Почему сейчас, - спросила она, - спустя столько времени?

- Прошло всего двадцать лет, - ответил Мекуфи, как будто они говорили о неделях, а не о годах.

Я сама потеряла счет времени, - подумала Чику. - Пятнадцать лет, пока она не набралась смелости заговорить с Николасом, а затем пять вялых лет, прошедших с того вечера. Пять лет, в течение которых ее жизнь почти возобновилась, а затем погрузилась в более глубокий застой, чем раньше.

Возможно, в конце концов, это было не так уж и долго.

- Вам следовало сказать мне, что вы задумали, - сказала Чику.

- Мы не видели причин вселять ложные надежды, - ответил Мекуфи. - После того первого вмешательства мы сомневались, что можно сделать что-то еще.

- Меня должны были проинформировать.

- Если бы это было так, вы бы дали согласие?

- Если бы я сказала вам, что она через многое прошла, вы бы послушали?

- И именно поэтому мы не спрашивали вашего разрешения.

Чику смотрела в бутылочно-зеленый иллюминатор на проносящееся снаружи бутылочно-зеленое море. - Вы сказали, что доступ к импланту убьет ее.

- Я сказал, что это, вероятно, убьет ее. Больше похоже на добычу полезных ископаемых, чем на операцию на головном мозге - разве не эту фразу я использовал? Мы знали, что в ее голове было устройство, которое могло бы вам помочь, и пообещали, что сделаем все возможное, чтобы извлечь его, но собственные средства защиты устройства от несанкционированного доступа требовали довольно... быстрого и грязного подхода, за неимением лучшего выражения. Извлечь пулю из замороженного мозга было бы непросто - а нам пришлось извлекать бомбу замедленного действия! - Он переплел свои перепончатые пальцы, словно завершая проповедь. - Мы изложили вам все факты. Окончательное решение было за вами.

- Все было не так просто. Вы чего-то хотели от меня. Предложили бы вы совершить это доброе дело, если бы не сделали этого?

- Неужели мы должны снова это обсуждать? Дело было сделано. В свою очередь, вы установили линию диалога между нами и Аретузой, и обязательство было выполнено. Мы были очень благодарны вам за ваши усилия.

- Так чего вы хотите от меня на этот раз?

- Абсолютно ничего. Это наш подарок вам - если вы готовы его принять.

- Почему бы мне не принять подарок?

- Признаете вы это или нет, но вам нужна цель в своей жизни. Есть кто-то еще, о ком нужно беспокоиться, кроме вас самой. Она могла бы стать этой целью. Но вам нужно быть сильной. Действительно, очень сильной.

Подводная лодка морского народа подошла к нижней стороне одного из их пластинчатых шестиугольников на поверхности моря. Она состыковалась с выступающим снизу перевернутым куполом, который прижимался к плавучей конструкции, как рыба-моллюск. Они сошли внутрь и поднялись вверх по освещенным зеленым светом слоям, у нее заложило уши от едва заметных изменений атмосферного давления, пока они не добрались до клиники под куполом, светлого, но спартанского помещения, где возвращали к жизни другую Чику, Чику Ред, ту, которая, как предполагалось, умерла.

Она была в чем-то вроде сада камней, под искусственным небом, сидела за столом с медбратом, жителем моря. Медбрат был лишь частично водяным, молодой человек с волосами цвета меди и нормальным расположением рук и ног. У него были жаберные щели на шее и некоторые видимые изменения в носу и веках. Чику задалась вопросом, был ли это сознательный выбор, чтобы уберечь Чику Ред от встречи со слишком большим количеством странностей за один раз. И медбрат, и пациент были одеты в белое; медбрат в медицинской тунике и брюках, Чику Ред в простой серебристо-белой сорочке точного мерцающего оттенка грудного оперения пингвина, оставляющей ее руки и ноги обнаженными. Они играли с предметами на столе - кубиками и фигурами, главным образом основных цветов, с нанесенными на них буквами и символами. Медбрат держал один из кубиков, зажимая его между своими полностью гуманоидными пальцами, издавая звук своими в основном человеческими губами. Он повторял это снова и снова, с одной и той же интонацией.

Чику Ред пыталась сказать ему это в ответ, но не смогла правильно произнести. Этот человек проявлял необычайное терпение. Он кивнул, улыбнулся и взял другой кубик. Сосредоточенность наморщила лоб другой Чику. Она была так сосредоточена на этой игре, что не заметила прибытия своей визави.

- Почему она не похожа на меня? - прошептала Чику, когда шок от того, что она увидела себя, начал спадать.

- Я бы сказал, что вы очень похожи.

- Она выглядит моложе. Я не чувствую себя старой, когда смотрю на себя в зеркало, но, видя ее, я чувствую это.

- Вы прожили целую жизнь с тех пор, как вас утроили. Все эти годы она спала на борту "Мемфиса", а затем погрузилась в сон, замороженная или мертвая, все последующие годы. Она прожила всего несколько месяцев в непрерывном сознании. Такое чувство, как будто это случилось вчера - или случилось бы, если бы у нее было хоть какое-то ясное воспоминание об этом.

- Что она помнит?

- Фрагменты, в основном из ее жизни до утроения. Но ей очень трудно сформулировать эти воспоминания или поместить их в какой-либо понятный контекст. Мы можем сказать, когда она что-то узнает или испытывает сильную эмоциональную реакцию, потому что загораются различные области ее мозга. Но она мало что может нам рассказать. Видите ли, она почти не владеет языком.

- Не понимаю.

- Повреждение ее мозга было обширным. Частично это побочный эффект длительного криогенного воздействия, частично вред, который причинили мы, извлекая имплант Кворум Биндинг. Области ее мозга, которые больше всего пострадали, находились в левом полушарии - области Брока и Вернике, угловая извилина. В нормальном мозге эти структуры связаны с порождением и пониманием языка. К сожалению, у нее огромный когнитивный дефицит. Но прогресс также был медленным.

- Мы можем исцелять умы. Машины разорвали мой мозг на части, сделали три идентичные копии. Мы могли бы сделать это столетия назад. Так вылечите ее.

- Да, но мы по возможности избегаем влияния машин. Конечно, мы будем использовать их в определенных нанохирургических приложениях, но это массовое вторжение в мозг, радикальная инфильтрация и реструктуризация естественных нейронных путей, замена целых функциональных модулей протезами для обработки информации.... у нас всегда было глубокое недоверие к этим методам. Давным-давно, когда Линь Вэй впервые направила нас на этот путь, она предвидела великий раскол между биологическим и неорганическим. Она рассматривала это как вопрос, который решит нашу судьбу, наше космическое предназначение...

- Спасибо за урок истории, но прямо сейчас я хочу, чтобы вы исправили все, что с ней не так.

Чику, должно быть, повысила голос, потому что Чику Ред резко оторвалась от игры, нарушив свою концентрацию, и встретилась взглядом с медбратом. Тот положил последний тисненый кубик и кивнул Чику, чтобы она подошла к столу.

- Даже если бы мы были готовы штурмовать ее разум с помощью машин, - продолжал Мекуфи, - это принесло бы очень мало пользы. Когда вас подвергали трехкратному повторению, у машин была исходная точка для работы - подробные карты анатомии вашего собственного мозга перед процедурой. В случае с Чику Ред такой ссылки нет. Это было бы все равно, что пытаться восстановить поврежденный штормом дом, не зная первоначальной конструкции.

- Другой дом лучше, чем никакого дома, - сказала Чику, занимая место рядом с медбратом и напротив своей коллеги. Она задумалась, что сказать дальше. Для этой ситуации не существовало никакого протокола, ни для одной из них.

- Привет, - сказала Чику Ред.

Внезапно у нее сильно пересохло в горле. - Привет, - сказала она в ответ.

- Представьтесь, - предложил Мекуфи.

Чику обернулась, чтобы посмотреть на него. - Она знает, кто мы такие?

- На каком-то уровне, вероятно. Для этого ей не нужны слои грамматики - просто ощущение, что вы двое подходите друг другу, что у вас есть что-то общее - связь более глубокая, чем память.

- Я Чику, - сказала она, протягивая руку, чтобы взять свою версию за руку. Она почувствовала, как ее пальцы сомкнулись вокруг пальцев версии. Другая Чику ответила тем же. - Чику Йеллоу. Ты - Чику Ред.

- Чику, - сказала другая, касаясь своей груди свободной рукой.

- Мы обе Чику, - произнесла Чику.

- Чику, - повторила другая. И она подумала о Дредноуте, танторе на "Занзибаре". У них было много общего, у этой женщины и Дредноута. Один потерял язык, в то время как другой никогда по-настоящему им не владел. Но оба изо всех сил старались извлечь максимум пользы из того, что у них было.

- Она не может обойтись одним-двумя словами, - сказала Чику, все еще держа сестру за руку.

- Она в стадии проработки, - ответил Мекуфи. - С тех пор как мы вернули ее к жизни и устранили серьезные анатомические повреждения, мы насыщали ее мозг нейрохимическими факторами роста, способствующими формированию новых синаптических путей и связей. Мозг взрослого человека никогда не перестает перестраиваться, но у большинства из нас эти процессы протекают очень медленно и плохо скоординированы. В мозгу Чику Ред все совсем наоборот. Она продвигается вперед мощными шагами. Я не сомневаюсь, что в конце концов она овладеет языком, но на это потребуется время.

- Ей все равно было бы лучше, если бы рядом с ней были машины. Как она собирается функционировать без машин?

- Так, как поступало большинство людей на протяжении большей части цивилизации - медленно, неуклюже, неэффективно, но без искусственной опоры на обширную, чрезмерно сложную систему поддержки дополненных реальностей, переводящих слоев, механизмов передачи сенсорных данных. У нее будет один язык, встроенный в ее мозг, а может быть, и два, если все пойдет хорошо. Медбрат обучает ее суахили по понятным причинам - это будет наиболее полезно, куда бы она ни отправилась. Но при некотором старании она также должна хорошо владеть португальским языком, возможно, даже немного зулусским или китайским.