Эпох скрещенье… Русская проза второй половины ХХ — начала ХХI в.

В чем причина обнаруженных сбоев в художественном нарративе? Носов считает, что, во — первых, нарушение ключевого принципа повествования о войне — принципа «достоверности», во — вторых, предельно художественно непродуктивное эмоциональное состояние автора: «Там, где ты спокоен, не злишься, — там все прекрасно! На злые страницы нельзя давать себе волю, нужен холодный и верный взгляд». И интенциональность текста, обусловленная авторским стремлением читателя «повергнуть и ошеломить».

Естественно, мы отметили только главное, но даже из перечисленного ясно, насколько трудным был длившийся десятилетиями писательский диалог, и очевидно, что поддерживался он той самой «абсолютной эстетической нуждой человека в другом» (М. Бахтин), удовлетворение которой рождает высокое творческое вдохновение, без которого не возникают литературные чудеса, равные русской «военной прозе» второй половины прошлого столетия. Для нас же этот материал должен стать необходимым комментарием к концепции эволюции русской «военной прозы», как минимум, к теоретико — литературной атрибуции таких номинаций как «военный прозаик» и «писатель — деревенщик», как максимум. Хотя самым серьезным художественным документом в этом отношении следует считать ускользающий от внимания текст, созданный выдающимся прозаиком на излете литературной судьбы — «попытку исповеди» «Из тихого света».