Поцелуй ягуара

Глава 12

Этот выбор был трудным. Несколько часов спустя, когда Натали вошла в огромный двухэтажный крытый торговый центр за пределами города, она почувствовала себя так, словно ее огрели по голове.

Сабан ответил на все ее вопросы, он даже предложил отвезти ее в Святилище, чтобы она могла обсудить некоторые более сложные эффекты лихорадки. Ничего опасного, заверил он ее. В том, чтобы быть парой, не было ничего опасного для жизни. Почему, черт возьми, нет, просто продвинутая продолжительность жизни и только бог знает какие проблемы в будущем. Не говоря уже о психически неполноценном состоянии, по ее мнению, Совета ученых и солдат, пускающих слюни за возможность выпотрошить тело кого-то из Пород или их пар.

Это удивляло ее, разрушительность, которую мужчины могли навязать друг другу. Ужаса и жестокости не существовало в животном мире. Это было выживание сильнейших, и в некотором смысле, именно так теперь жили Породы. Выживание наиболее приспособленных.

Неужели природа тоже так считает? Было ли это причиной спариваний? Причина для большей продолжительности жизни после спаривания? Она знала, что женщины, Породы и те, кто был женат или соединен с Породами из кошачьих, быстро забеременели без гормонального лечения, разработанного доктором Морри. Но после первого зачатия забеременеть стало гораздо труднее. И Сабан сказал ей, что Породы волчьих видов переживали еще более тяжелые времена до недавнего времени, пока их врачи не обнаружили гормоны, до сих пор неизвестные, в одной из их самок.

Весь процесс спаривания был чертовски запутанным, но, по словам Сабана, единственной постоянной во всем этом была эмоция, которую разделяли супруги. До сих пор, в течение более чем одиннадцати лет с момента объявления об их существовании, спаривание всегда приводило к любви. И взгляд, который он бросил на нее, когда рассказывал об этом, был наполнен теплом, эмоциями и невысказанным вопросом, на который она еще не была готова ответить.

Да, она любила его, и осознание этого пугало ее до чертиков.

Когда они приблизились к магазину, Натали украдкой взглянула на часы на запястье и оглядела толпу, переходящую от магазина к магазину. У нее было десять минут, чтобы встретиться с Майком на другой стороне магазина.

Туалеты были на другой стороне, с двумя входами и выходами. Она надеялась, что сможет войти с одной стороны и быстро пройти к выходу с другой стороны, рядом с дверями, которые вели на открытую парковку.

Пять минут. Это было все, что она даст Майку, и она намеревалась сделать это, разговаривая. С нее хватит. Они развелись, и развелись по определенной причине, и Натали не собиралась превращать новую жизнь, которую она хотела для себя, в международный инцидент. Вот что будет, если он станет первым зарегистрированным человеком, который умрет от ревности Породы.

Она доверяла Сабану, Натали доверяла ему свою собственную жизнь. Но в Майке она не была так уверена.

‒ Я иду в дамскую комнату, ‒ она остановилась у входа. ‒ Выйду через несколько минут.

Ей пришлось заставить себя подавить нервозность, сдержать страх, который, как она боялась, заполнил ее. Но после одного прищуренного взгляда, Сабан медленно кивнул, прежде чем прислониться к стене со всем смиренным терпением любого обиженного мужчины.

Она почти улыбнулась.

Войдя в туалет, она поднялась по ступенькам, быстро прошла мимо кабинок, затем вышла из выхода на противоположной стороне. До выхода на улицу через две двойные двери было всего несколько шагов, и они выходили на тротуар, окружавший торговый центр.

Майк ждал ее прямо через дорогу, скрестив руки на груди, и выражение его лица заставило ее грудь сжаться в знакомой панике. Он был зол. Майк не всегда был рассудителен, когда злился. Ему было все равно, если он устраивал публичные разборки, и он редко прислушивался к голосу разума. Натали почти повернулась и пошла обратно в торговый центр.

Вместо этого она посмотрела на часы, потом снова на Майка, молчаливо заявляя, что она не пойдет туда. По крайней мере, так близко к дверям был удобный путь к отступлению, если один из тех солдат Совета скрывался возле торгового центра.

Она огляделась вокруг, просто чтобы убедиться, и не увидела никого подозрительного. На стоянке было оживленно, довольно много машин.

Натали видела, как Майк выругался, прежде чем перейти улицу, его плечи были расправлены, выражение лица озлобленное.

‒ Мы не могли бы сделать это в тени? ‒ он усмехнулся. ‒ Ты всегда должна доставлять неудобства, не так ли, Натали? Училка Пород должна быть на виду.

‒ Я могу уйти, и мы забудем об этом, ‒ возразила она. ‒ Сабан ждет за дверью, Майк. Сделай это быстро.

‒ Я хочу, чтобы ты вернулась домой. Черт возьми, тебе здесь нечего делать. Ты моя жена.

Резкий, изумленный смех вырвался из ее горла.

‒ Прекрати, Майк. Мы оба знаем, что это не имеет никакого отношения к тому, что ты хочешь меня вернуть и все из-за потери контроля надо мной. Я тебе не жена. Я никогда больше не буду твоей женой, и если ты не поймешь этого, то ты умрешь.

‒ Натравишь на меня свое бешеное животное, Нат? ‒ отвращение наполнило его голос. ‒ Как ты можешь позволить этой штуке прикасаться к тебе?

Натали хотелось закатить глаза, но она знала, что это только заставит этот короткий разговор затянуться.

‒ Майк, я согласилась встретиться с тобой, чтобы ты увидел, что со мной этого не происходит, ‒ Натали старалась говорить мягко, нежно. Иногда это срабатывало. ‒ Наш брак закончился в первый же год, я просто не хотела признаваться в этом. А теперь отпусти ситуацию и возвращайся в Теннесси. Не делай все сложнее, чем это должно быть.

Его губы сжались, лицо покраснело от гнева.

‒ Разве ты не видишь, что эти Породы сделали с тобой, Натали? ‒ Майк запустил пальцы в волосы, и ярость вспыхнула в его глазах. ‒ Они что-то с тобой сделали. Они накачали тебя наркотиками, — он потянулся к ней, его зубы сильно сжались, когда женщина отскочила назад. ‒ Посмотри на себя, ты даже терпеть не можешь, когда к тебе прикасается кто-то, кроме этого ублюдка.

‒ Прекрати это, Майк. Ты не знаешь, о чем говоришь, и это не та дискуссия, которую мы собираемся вести. Тебе нужно уйти. Я не хотела видеть тебя до того, как пришла сюда, и не хочу сейчас.

Его ноздри раздулись ‒ красноречивый знак. Только в его самой сильной ярости Натали когда-либо видела это. Это были времена, когда он обнимал ее за шею и колотил кулаком по стене рядом с ее головой. Когда он крушил мебель и часами обвинял ее в том, что она спит с каждым мужчиной, которых они знали.

‒ Ты моя жена.

Он сделал шаг вперед, и в его глазах Натали увидела то, чего никогда не видела раньше. Ярость была настолько сильной, что она знала, что Майк никогда не сможет держать себя в руках.

Неужели он действительно был таким все эти годы? Как она могла не заметить этого, не заподозрить, что он попытается навредить, как только узнает, что больше не является частью ее жизни? Забудь о разводе, бимбо(прим. пер.: Бимбо— жаргонное слово для условно привлекательной, сексуализированной, наивной и неразумной женщины), он все еще хочет контролировать ее. Она не ходила на свидания, не искала друзей, потому что знала Майка и знала, что он этого не потерпит.

И до сих пор она даже не подозревала, что знает об этом.

Теперь она осторожно отступила к дверям, жалея, что ускользнула от Сабана, что просто боролась с ним, заставила его хотя бы попытаться. Она была бы в безопасности. Или в безопасности в ее постели, крича от удовольствия, пока Сабан спаривался с ней. Любой из вариантов был бы предпочтительнее этого.

‒ Они накачали тебя наркотиками, Натали. Врачи, которые говорили со мной после твоего ухода, рассказали мне все. Этот наркотик делают их тела. Это делает тебя зависимой.

Боже. Боже. Она отчаянно огляделась вокруг, зная, что происходит, уверенная, что Майк подставил ее.

Она повернулась, чтобы толкнуть входную дверь в торговый центр, чтобы бежать, чтобы убежать обратно к Сабану.

‒ Ты чертова сука, ты не побежишь обратно к нему.

Натали чуть не закричала, когда его рука сомкнулась на ее плече, оттягивая ее назад, когда она попыталась схватиться за ручку двери, чтобы уйти от него.

Боль, хотя и не такая сильная поначалу, стала ошеломляющей, когда он потащил ее обратно. Она почувствовала, как его рука обвилась вокруг ее талии, его грудь прижалась к ее спине, когда Натали вцепилась в его плоть, гортанные всхлипывания слетели с ее губ, когда она попыталась позвать Сабана.

Она слышала крики, но они не могли быть ее собственными. Туман боли накрыл ее глаза, наполнил мозг, и вместе с ним пришел ужас.

Майк ругался, неистовствовал. Она слышала визг шин и знала, боже, она знала, что он забирает ее. Увозит ее от Сабана и мечтаний, о которых она и не подозревала.

‒ Ах, ты ублюдок!

Ярость, насыщенная ужасом и смешанная с адреналином, пронзила ее разум.

Ее руки сжались в кулаки, ногти впились в лицо Майка, когда она попыталась переплести свои ноги с его ногами, выбивая его из равновесия.

Они упали на дорогу, когда заревели клаксоны и в воздухе завыла сирена. Когда Натали перекатилась на живот, то почувствовала, как чьи-то руки схватили ее за лодыжки, пытаясь оттащить назад, когда она брыкалась, кричала, пыталась перекатиться, борясь за освобождение.

Было слишком много голосов. Слишком много рук касалось ее, и через секунду она застыла в ужасе, таком сильном, таком ужасном, что у нее чуть не остановилось сердце.

Кошачий рев ярости прорвался сквозь хаос звуков, она услышала быстрые, отрывистые звуки транквилизаторов и пуль, раздающиеся вокруг нее.

Последний удар, и она освободила свои ноги. Поднявшись на колени, она подняла голову, пытаясь что-нибудь разглядеть. Повсюду были люди. Ее окружали люди в черном. Кто-то кричал из-за барьера силовиков, и она могла поклясться, что это было похоже на крики Майка.

‒ Сабан! О, боже, Сабан!

‒ Стой, черт возьми, где стоишь!

Рычащий рев справа заставил ее извиваться, ища Сабана, ее разум все еще был ошеломлен, боль от прикосновения Майка все еще разрывала ее чувства.

Но он был там. Сквозь пелену слез и боли Натали увидела его, потом почувствовала, как он обхватил ее одной рукой и потащил в торговый центр, когда стрельба позади них внезапно прекратилась.

Его глаза сверкали, полные ярости, выражение его лица исказилось от этого.

‒ Если бы ты так сильно хотела его, я бы с готовностью отпустил тебя, ‒ прорычал Сабан. ‒ А теперь держи свою чертову задницу здесь, и я посмотрю, смогу ли спасти этого сукина сына для тебя, ‒ он повернулся и отошел в сторону, пропуская двух женщин Пород, которые подошли к ним. ‒ Следите за ней и держите ее здесь, если это означает приковать ее к чертовой двери, то прикуйте!

Шок овладел Натали, она разомкнула губы, чтобы закричать, и осталась смотреть на его удаляющуюся спину, когда Сабан оставил ее сидеть там между выходом на улицу и входом в торговый центр.

Она обхватила себя руками за талию и, борясь с болью и потребностью в его прикосновениях, положила голову на колени и позволила слезам пролиться.