Рыжая чайка

Глава 11

В Криленд меня отнес Бота. А Камиль после нашего разговора показался мне на глаза уже в числе воинов вольфгаров, которых привел Алишер. На это я и рассчитывала, я знала, что Алишер выберет его. Из вольфгаров так обращаться с мечами мог только Камиль.

Пока свою проверку он выражал отрешенностью и нарочитым равнодушием к моей персоне.

Перво-наперво, мы прочесали лабиринты, примыкающие к Криленду, ставя заглушки в проверенных туннелях. А затем наш отряд двинулся в сторону бывшего Гульмира. В течение пяти дней мы уничтожили в общей сложности два десятка дигонов. За эти пять дней, Камиль не проронил ко мне ни слова. Я тоже делала вид, что меня устраивает такое развитие. Хотя, …если б только кто-то знал, как тяжело видеть того, единственного, кто может залечить твои раны, одной лишь улыбкой, теплым словом, видеть его на расстоянии вытянутой руки и осознавать, что между нами невидимая глыба. «Но я всё вынесу, вольфгар, только будь рядом!»

Алишер принял решение кратковременно подняться на поверхность, раз уж мы были в пределах их земель. Если наши воины удовлетворялись водой, сухарями и вяленым мясом, то нашим союзникам необходимо было поохотиться, здесь, под землей мы люди очень нервировали голодных вольфгаров.

Пока продолжалась ночная охота, уже возвратившиеся с неё, решили повеселить себя танцами. Наш лекарь, Мэт, который шел в числе двенадцати мужчин из Криленда, начал было отговаривать меня идти смотреть на эти «непристойности», как он выразился, но это было всё равно, что заставить повернуть реку вспять. Я пошла, а следом за мной потянулись остальные любопытные крилендцы, наверное, Мэт зря произнес слово «непристойные» потому что более заинтересовать воинов он не смог бы.

Я не переставала поражаться той грации и гибкости, с которой танцевали вольфгары. Весело и непринужденно, где-то соблазняюще и томно двигались их тела.

Я смотрела, не отводя глаз ….на жгучего полуголого брюнета, который нашел способ сделать мне больно. …Главное не выдать себя. В ночной прохладе мне стало нечем дышать, я слышала не звуки барабанов, а как в небе холодно звенят звёзды. Я смотрела и падала с этих небес на землю. Вот Камиль прижимает к себе счастливо улыбающуюся вольфгарскую девушку, так же не отягощенную одеждой. Так славно и слажено они оба изгибались под музыку ночных ритмов, с каждым ударом барабанов обрывая моё сердце, но я упрямо продолжала смотреть, как поглаживают его ладони её бедра, как она обвивает его за шею. А потом, прямо посреди общего веселья, они оба обнявшись, удалились в один из шатров.

– Ты же не против, если мы двинемся утром? Вольфгарам тоже нужно отдохнуть, – как на зло, как ни в чем ни бывало проговорил Алишер. Знал бы он, что значит «не против ли я»!

– Ты хочешь сказать, что вольфгарам нужно поразвлечься со своими подружками? – зло бросила я, оборачиваясь. – Да на здоровье! Не проблема! Дигонам тоже нужна передышка! – мой изменившийся злорадный голос удивил Алишера, который вдруг перестал улыбаться, изучая меня странным взглядом.

– Тара, с тобой всё хорошо?

– А что со мной может быть не так? – Я хотела быстрее исчезнуть отсюда, а он будто нарочно стоял у меня на пути. Алишер провел своими пальцами по моему подбородку и показал их мне:

– У тебя кровь, …ты прокусила губу.

– А! Не заметила, – пожала я плечами. – Со мной такое часто бывает, я задумалась. Пропусти, хочу ещё немного поразмышлять.

В вольфгарских глазах зажглось подозрение. Он не дал мне себя обойти.

– Тара, что случилось?

«Зачем он спросил? С такой заботой и участием в голосе?» Теперь я сама почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и я не успела это скрыть от него.

– Нет, правда, всё нормально. Просто соринка в глаз попала, – я спешно вытерла глаза, но он снова схватил меня за подбородок, приподнимая моё лицо: – Ты врешь мне, Тара!

– Прошу тебя! – тут я уже не смогла себя остановить, было слишком поздно, непрошеное участие вызвало мою истерику, я с силой толкнула его и прокричала: – Отпусти меня, не расспрашивай, мне плохо! Я хочу уйти, вольфгар, ты понимаешь меня или нет?! Не могу, не хочу и не буду ничего говорить!!!

Дальше я уже бежала прочь, подальше от шатров, от этих ужасных барабанов! Упав на колени, я разрыдалась, кусая свои сжатые кулаки. Так горько мне ещё никогда не было! Но страшно было то, что это сделал тот, кого вопреки всему я всё равно любила. И сейчас он …там, с другой. «Да, он не клялся мне в верности, я ему вообще не нужна! Ну почему, почему мне так тяжело?!»

– Тара, – вздохнул Алишер, присаживаясь рядом со мной, метнувшийся видимо за мной. – Я не могу оставить тебя, когда ты льёшь из глаз этот солёный яд. Мне уже не весело. Я не могу пойти с подругой, зная, что тебя здесь что-то ужасно мучает.

Я разрыдалась ещё громче. Если бы он знал, какой это для меня имеет смысл!

– Уходи, Алишер, …пожалуйста, – всхлипывая, выдавила я. Сильные руки схватили меня за плечи и повернули к себе:

– Если ты считаешь меня своим другом, скажи мне, что всё это значит? Может, я опять смогу тебе помочь. Жутко видеть тебя такую. Мне тоже разрыдаться?

– Просто …я люблю одного …парня, а он …не обращает на меня внимания, …нарочно отталкивая, – сказала я свою почти правду.

– А я то думал в чем ужас! Да наплюй на него, он просто недостойный тебя глупец! – воскликнул Алишер, улыбнувшись. – Если бы я принадлежал твоему народу, я бы ни за что не пропустил такую девушку как ты, Тара, я бы горы свернул, чтобы меня полюбила такая красавица! – мягко проговорил он, вытирая мне щёки. – Но, я, к сожалению, не человек.

О, небеса, мне ещё больше захотелось умереть! Своим утешением, Алишер только бередил мои раны.

– Ты …иди …я так …быстрее …успокоюсь. И прошу тебя, …никому не говори …об этом. Обещаешь? – мои, полные слёз глаза смотрели на него умоляюще.

– Обещаю, никому. Не нужно меня прогонять, я посижу с тобой и посмотрю, как у тебя это получиться. Я всем нутром ощущаю, что тебе больно.

Тут я не выдержала этих измываний и закрыла ему рот ладонью:

– Оставайся, но только молчи.

Обняв себя за плечи, я тихонько всхлипывала на поднявшемся ветру, глядя в темноту невидящими глазами. Алишер вздохнув, шевельнулся, и вскоре, он уже укутывал меня в мягкую теплую шкуру.

– Спасибо, – прошептала я, в порыве благодарности прижимаясь к его плечу. Он обнял меня одной рукой, прижимая к свой груди, при этом осторожно поцеловав меня в лоб. Самый великий и особенный среди вольфгаров, единственный кто в такой мере питал уважение к людям. Кто бы сказал, много лет назад, когда впервые встретились рыжая девочка и вольфгарский юноша, что так будет?

А в груди у меня так жгло, что дышать оказалось пыткой, потому что при каждом вздохе огонь только разгорался, обжигая сердце. Иногда я пугала Алишера своими внезапными громкими всхлипываниями, стоило мне только подумать, где сейчас Камиль. И тогда Алишер прижимал меня ещё сильнее, тихонько качая. А потом, изнуренная своей болью я, наверное, уснула.

«Видно Алишер перенес меня в шатер», – подумала я, осматриваясь.

– Ну, что, тебе уже лучше? – он появился откуда-то из-за висящих шкур.

– Да …гораздо. Спасибо Алишер. Не нужно было со мной нянчиться. Я не потерявшийся бельчонок – я взрослая женщина, которая и сама может разобраться в своих проблемах.

– Да уж, – Алишер усмехнулся, сверкнув глазами.

– Я смешная да? Взлохмаченное и зареванное существо конечно трудно назвать взрослой женщиной, – я понимающе улыбнулась, и принялась распускать свою косу, рассыпав волосы по спине. Всегда теряла свои гребешки, поэтому приходилось расчесываться пальцами. Алишер как-то странно застыл около меня, приоткрыв рот. Так обычно пялятся на невидаль.

– Алишер, …ты чего?

– Ничего, – прошептал он, встрепенувшись.

– Послушай, Алишер! – в шатер влетел Камиль и замер с каменным лицом. Потом ожил, криво усмехнулся и подошел к почему-то растерявшемуся брату. Мне показалось, или он действительно обнюхивал Алишера? Не проронив ни слова, бросив на меня уничтожающий взгляд, он выскочил вон. Я нахмурилась.

– Мы ждем тебя, Тара, – выдавил Алишер, спешно скрываясь за пологом. Я пожала плечами и переплела косу. «Он ещё будет на меня так зыркать после всего! Ничего, Камиль, теперь твоя очередь мучиться!»

Мы снова спустились в подземелье лабиринта. И почти сутки пробирались без особых происшествий, осматривая каждое ответвление. Пока я не привела отряд в это место. Остановившись на краю разверзнувшейся пропасти, я горько усмехнулась:

– Добро пожаловать в «Последний путь»! Так мой отец, в шутку, называл эту точку маршрута.

Несколько наших лучников отправили на противоположную сторону горящие стрелы.

– От края до края метров тридцать, – протянул Алишер, осматривая стены. – Проклятье, стены покатые и абсолютно гладкие! Без единой зацепки, словно их кто-то полировал. Вольфгары по ним не переберутся!

– Зато у нас есть это, – кивнула я на тонкую жердочку, переброшенную над пропастью. Алишер коснулся её носком, она прогнулась и стала расшатываться во все стороны.

– Она годиться для летучих мышей! Что будем делать Тара? Может, найдем другой путь? – Алишер раздосадовано взъерошил волосы, пока вдруг с удивлением не вытаращился на меня: – Ттттара? А что это …ты делаешь?

Я раздевалась. Сбросила оружие, обувь, верхнее тяжелое платье, под которым были ещё женские танты (облегающие брюки), нижнее платье с лифом и тонкая сорочка. И все мужчины, двенадцать вольфгаром и двенадцать людей столпились в этом туннеле, пораженно пялясь на меня.

– Я сбрасываю лишний вес. Не хочу вас разочаровывать, но другого пути нет. Я легче любого из вас. Попытаюсь пройти по перекладине, – бросила я.

– Ты в любом случае их не разочаруешь, – процедил Камиль. Его сердито суженые глаза пристально следили за моими действиями. Значит, я на верном пути.

– Тара, это невозможно! По этому не ходят! Она не выдержит твоего веса, даже если ты разденешься до гола! – возмущенно заявил Алишер.

– Ну, Камиль бы сказал, что можно ещё отрубить руки, чтобы была легче, – с сарказмом ответила я. – Я знаю, Алишер, что можно упасть, и умереть от страха пока будешь лететь, и всё такое, не нужно мне вдалбливать, что я слабая немощная и глупая! Вам придется мне довериться! Дайте мне веревку подлинее!

– А что другой нет? – я сначала посмотрела на веревку, потом на воина. – Это плохо, она слишком тяжелая. Ладно, сделаем по-другому, – протянула я. – Вольфгары сильны и быстры, а мы люди умеем очень точно стрелять из лука. Ирвин? – я многозначительно взглянула на командира лучников.

– Я понял, ты пойдешь без страховки. – Воин сосредоточенно размышлял, а затем твердо отдал приказ. – Пол, привяжи один конец веревки к стреле, будь готов выстрелить, как только Тара будет на той стороне. Вы двое, фиксируйте веревку. Томас! Дрю! Цель на противоположную дыру, на случай если оттуда покажутся твари! Сам я буду страховать тебя, – проговорил Ирвин, прикрепляя к своей стреле другую веревку. – Если вдруг что, она догонит тебя.

Я согласно кивнула и начала стаскивать танты, развязала лиф, оставшись в тонкой прозрачной сорочке на длинных и узких бретелях. Я колебалась, и старалась не обращать внимания на мужчин, зная и так, что они уж точно обращают. Однозначно, в нательной сорочке мне будет идти неудобно. А ещё коса длиной ниже пояса, тоже что-то весит. Взяв в руки косу, я подержала её, взвешивая, потом всё-таки схватила свой кинжал, сглотнула колючий ком и размахнулась, чтобы отрезать её.