Рыжая чайка

Глава 22

Не открывая глаз, я потянулась, ощущая, что Грей всё ещё рядом. Мой настороженный взгляд, встретился с его пытливым, в котором плясали озорные сиреневые искры.

– Ты улыбалась во сне, – тихо прошептал он, и меня дико насторожил его необычный взгляд. – Тебе понравился лес?

Я сдержано кивнула. Его рука всё ещё обнимала меня.

– Это был лес моей родины. Я там вырос. Тара, … я должен быть рядом в твоих снах. Сейчас мы на территории касты, проходим так называемые «призрачные ворота». Темные силы могут действовать незримо, порабощая свою жертву даже во сне. А ведьма сейчас нацелена именно на тебя. Поэтому ты будешь засыпать со мной каждую ночь.

В излюбленной своей форме я промолчала. Пытаясь сбежать от ночных кошмаров, я получила кошмар наяву в его лице, с ужасом понимая, что от него-то как раз и не сбежать, не скрыться, а если противиться – он заставит. Меня охватило жуткое ощущение необратимости.

Как и обещал, поздним вечером, после того, как изнуренная тренировочным боем с Расом, я уложила своё тело на матрас пропахшийся морскими водорослями, в мою каюту зашел Грей. Одним своим видом давая мне понять, что это новая необходимая неизбежность, в которой у меня нет выбора. Прижавшись ко мне лбом и обняв руками, он почему-то не спешил произносить мантрагал. Я даже не выдержала и открыла глаза. Его распахнутые пылающие вольфгарские глаза почти упирались в меня взглядом:

– Поговори со мной, – вдруг очень мягко, почти нежно прошептал он, что для Грея было совершенно не свойственно. Это привело меня ещё в большее замешательство. А он продолжил: – Скажи, ты ненавидишь меня всей душой? Я настолько отвратителен тебе, что ты вздрагиваешь от каждого моего прикосновения? Я так противен тебе, Тара, что тебя можно напугать, пригрозив поцелуем? Только не молчи сейчас! – его губы, находившиеся всего в несколько сантиметров от моих, обдали меня горячим дыханием, и я задрожала, как осенний лист, от безысходности.

– Просто я не люблю тебя, Грей … я всего лишь боюсь, что повториться то, что между нами тогда произошло. После второго раза я уже точно выброшусь в море! Мою измену не принимает моё сердце.

– Мне сложно тебя понять. У вольфгаров другая мораль. У нас нет понятия измены. Отношения просто заканчиваются.

– А если бы ты любил девушку, и она ушла к другому, разве тебе не было больно?!

– А мне и сейчас не весело, – как-то странно усмехнулся Грей, с самоказнящей горечью. – Согласись, неприятно лежать рядом с девушкой, обнимать её, знать, что она станет твоей женой, и осознавать, что она сходит с ума по другому вольфгару.

После такого мне захотелось резко отпрянуть, но вольфгар не позволил мне даже пошевелиться: – Что ты мне прикажешь делать Тара??! В чем я виноват?!

– Сам говорил, судьбы изменчивы, – выдавила я. – И будущее строим мы сами.

– Это будущее по отношению к тебе не меняется уже больше двадцати лет, чтобы с тобой на протяжении этой жизни не происходило! Я вижу одно и тоже видение. Много лет я этому противился, я был возмущен, я ненавидел тебя за это. Потом привык и стал ждать, уговорив себя, что для оного человека я способен сделать исключение. В моём клане у меня нет многочисленных жен, которых мне по праву рождения должны были уже подбирать с детства, потому что я знал, кто займет их место. Хотя, с другой стороны меня всегда подмывало завести гарем, чтобы насолить тебе, ведь я уже тогда знал, что ты не терпишь соперничества, что у людей не признают многоженства, но я не смог, что-то во мне заложено такое, и это что-то уперто держит ориентир только на тебя. Так скажи мне, почему я не могу поцеловать свою жену? – он смотрел на меня так, что у меня сердце стало биться в десяти местах одновременно, оглушая меня, и парализуя тело. Мне хотелось закрыться от этого нового взгляда огромным щитом и не признаваться себе, что этот взгляд я узнала, как только я увидела Грея впервые, уже тогда мне показалось, что я вижу в нем что-то родное. Вот и сейчас, что-то до боли сжало моё сердце, это начала сражаться моя любовь к Камилю с надвигающимся ураганом. Я боялась осознать, что нет, наверное, в мире вольфгара чьего бы взгляда я так боялась, и чей взгляд в тоже время так приковывал меня к себе. Грей смотрел на меня так, что если бы меня сейчас спросили, как меня зовут, я бы не ответила, все силы я направило на то, чтобы сопротивляться этому. Мне стало страшно, что я перестану его ненавидеть, а ведь этого допускать было нельзя, …нельзя, я … не хотела меняться к нему. Ну почему он так смотрит?!

– Потому что я тебе не жена! Потому что я этого не хочу! И спать мне уже перехотелось! Оставь меня в покое, пожалуйста. Что-то не так, … уходи.

– Это нужно проверить, – прошептал он, произнося мантрагал.

«Я увидела луг. Цветущий луг. Сотканный из желтых, белых и бирюзовых цветов, которые застенчиво спрятались в колышущемся ковыле. Я упала на этот ковер и зажмурилась»

Но не уснула. Видение резко оборвалось. Грей перестал повторять мантрагал. Вместо этого я почувствовало прикосновение теплых губ. Его ласка была осторожной, касаясь моих глаз, висков, щёк.

– Нет, Грей, не надо, – прошептала я, упершись ему в грудь. Когда он поцеловал меня в губы, его поцелуй стал более требовательным.

– Я не хочу! – вырывалась я, извиваясь всем телом.

– Ответь, и клянусь, я перестану! – он снова поймал мои губы.

… Я приняла его поцелуй и … ответила. Первый раз, осознано целуясь с этим монстром. Длился он долго, почему-то растопив мою неприязнь, и я даже перестала думать как мне стыдно за себя. Он бессовестно целовал меня так, словно мы были неимоверно близки, и только он имел право на моё тело. И я окончательно испугалась, потому что стала забывать, как дышать. Но вольфгар остановился, сдержав своё слово, окунув меня обратно в беззаботное видение.

Утром я проснулась и поняла, что пошевелиться уже не могу.

– Я подумал, что будет справедливо, если ты и дальше будешь отвечать на мои поцелуи. Об этом никто не будет знать, только ты и я. Обещаю, принуждать к большему я тебя не стану.

– Да это же похоже на помешательство, Грей! Ну и кто из нас после этого окончательно спятил?! Что ты несешь? Справедливо по отношению к чему? – взвилась я, не веря, что я ещё могу так поражаться. – Зачем ты заставляешь меня это делать, ведь это ничего не изменит?! Я тебя не люблю! … Не … люблю, – но он меня не слушал. Он заставил меня замолчать. Грей целовал меня до тех пор, пока его руки не начали дрожать.

И для меня начался другой ад! Его сумасшествие оказалось страшнее. Грей умудрялся подлавливать меня в моменты одиночества, скрытые от глаз, получая свой поцелуй. За день он довел меня до того, что закрывшись в своей каюте, я тщетно пыталась унять дурацкую не понятную мне дрожь. Хитрое чудовище перехитрил моё сознание, каким-то образом заставив мой разум отделиться от тела. Меня трясло не от холода, и даже не от злости, я боялась, что следующая моя встреча с Греем сломит меня окончательно, я не смогу ему противиться, что я сама захочу того, к чему он так стремится. Это невозможно передать словами, это состояние, … словно в тебя вселилось что-то чуждое тебе, овладевая твоей сутью, заставляя тебя думать так же, как оно.

Когда я увидела, как он тихо вошел, плотно закрыв за собой дверь, я до боли закусила губу. По моим щекам медленно покатились слёзы. Я стояла, наблюдая, как он приближается, и понимала, что ничего не могу сделать.

– Грей, пожалуйста, – всхлипнула я, поднимая на него свои застланные слезами глаза, – не мучай меня. Что ты делаешь? Это же не я! Зачем?

Он привлек меня к себе, быстро скользнув руками по рукам и бёдрам. Прижав меня к своей груди, Грей прошептал мне прямо в ухо:

– Я должен попробовать, мне нужно попытаться, пока ты не увидела его, я хочу забраться в твоё сердце, Тара и занять там полагающееся мне место. Даже если ради этого я буду пользоваться такими методами. Ты даже не представляешь насколько всё сложно, и что будет в будущем, что только от наших с тобой отношений будет зависеть сила касты черных ведьм. Тёмным банши на руку чтобы мы грызлись, чтобы ты тряслась от ненависти ко мне, но мы не имеем права совершить эту ошибку. Одну я уже допустил, я не придал вовремя этому значение. Я опоздал, задержался в пути, и моё место основательно занял другой. И я даже не знаю, на что я пойду, чтобы заставить тебя смотреть на меня иначе. У меня очень мало времени, Тара. Ты разве не знала, что у вольфгаских мужчин во рту есть особая железа, она выделяет специальный фермент, чем больше его попадает со слюной к женщине, тем легче свести её с ума от желания.

– Нельзя заставить полюбить силой, – прохрипела я.

– А разве я заставляю? Я борюсь. Ложись спать. Я не трону тебя, обещаю, – спокойно произнес он, потянув меня вниз.

Я спрятала лицо в ладонях, отвернувшись от него. Спать! Я не то что спать – я дышать спокойно не могла! Моё тело будто бы горело, мне было жарко, удушливый горячий воздух сводил меня с ума, хотелось сорвать одежду и, извиваясь громко зарычать. Я старалась не шевелиться, но чем больше я себя сдерживала, тем сложнее мне было контролировать свои мысли. К моему ужасу у меня даже не получалось вызвать из памяти лицо Камиля. Это было какое-то полнейшее незримое порабощение! Необъяснимая жуть!

– Тебе показать видение? – он только легонько прикоснулся ко мне, а я уже подскочила, словно в меня попала молния.

– Нет! – с трудом выдавила я. Он молчал. Через время я перевернулась на спину, но и так что-то изнутри меня выкручивало наизнанку! Чуть позже, я как завороженная повернулась к нему лицом. Но стоило мне лишь увидеть его, как я ощутила сотрясающую меня волну, и мне пришлось скрипя зубами резко отвернуться. Так я промучилась ещё какое-то время, а потом, чувствуя, что у меня вот-вот взорвется разум, я простонала:

– Да. Покажи мне это проклятое видение.

Только теперь было все не так просто! А Грей как нарочно тянул. Он прижал меня к себе, притянув за затылок, прикоснулся ко мне лбом, при этом его лицо снова оказалось так близко. Меня стала бить дрожь, которую я никак не могла сдержать.

– Как долго? – прошептала я дрожащим голосом, – Как долго будет на меня действовать твой возбуждающий яд?

– Пока … ты не удовлетворишься … мной, – усмехнувшись, ответил он. Я застонала, корчась от непонятных мне мук: – Уведи меня в видение, – только и смогла прорычать я.

А проснувшись, я тут же откатилась в сторону: – Уходи. Я изживу из себя эту твою желчь.

– Ничего не выйдет, – покачал он головой на выходе.

– Тара! – встретил меня на палубе Рас. – Ножи я от тебя спрятал. Ты ведь обещала мне, что научишься танцевать, давай, время пришло. Так нудно, хочется развлечься чем-то новым. Мы тут с ума уже все сходим.

Я так обрадовалась, … тому, что с ними я ощущала себя самой собой, без этого сжигающего меня наваждения. Когда Грея не было рядом, я словно освобождалась, и мой разум прояснялся. Получив моё согласие, Рас стал учить меня танцевать, а Михас и Тир, веселясь, отбивали ритм на перевернутых бочках. Это занятие увлекало, и время летело очень быстро. Вольфгары пытались объяснить мне сразу все жесты танца и что они означают. Так мы разучили танец победы и танец удачной охоты. Мои учителя, правда, снисходительно улыбались, но уверяли, что у меня всё отлично получается.