Драгоценность черного дракона

Глава 13. Изгнанники

Даже если тебя гонят отовсюду, мятежная душа всегда найдет пристанище в сердце того, кто тобой дорожит.

Из записок госпожи Риаррэ Истиль

Йаррэ зевнула, потянувшись, и лениво почесала бок привалившейся к ней гончей. Ттмара предпочитала большую часть времени проводить в обличье гончей, но Рин смутно подозревала, что в этом виновато вовсе не желание побегать на четырех лапах, или хорошенько замаскироваться под неразумную зверушку — слишком хорошо знали суть гончих айтири. О нет, скорее всего дело было в чьих-то мшисто-зеленых глазах с золотыми искорками. Слишком старательно избегала айтири Леассана Ттмара.

Леассан, Шаелран, Томилан, Диэльан. И — Иаррин. Пятеро изгнанников. За те полторы недели, что они приходили в себя и отдыхали в закрытой долине, где обосновались эти неординарные личности, жизнь снова не единожды перевернулась с ног на голову.

— Вот вы где… от Лесса прячетесь? — Иаррин по-доброму усмехнулся, отчего темные, сейчас поблекшие узоры на лице колыхнулись.

— Уж точно не я, — проворчала Йаррэ.

На сердце было тревожно. Да, в этом месте было уютно, невероятно красиво и спокойно. Никаких интриг, никакого насилия и боли, подчинения и недосказанности. Но здесь не было и того, ради кого она на все это пошла.

— Не сидится тебе, да? — проклятый понимающе склонил голову, кося глазом из-под челки. — Гардэ всегда тянет к Клинку, не говоря уж об атали… — он оборвал сам себя. — Ещё немного и можно продолжить путь.

— А вы? — невольно вырвалось.

Ттмара заворочалась под боком, свесив язык из пасти. Любопытная бестия.

— А я останусь здесь. До следующей смерти и возрождения. Я не имею права уйти, да и просто не смогу…

— Не верю! — заметила упрямо, комкая в пальцах одеяло.

Она и правда не хотела верить. Проклятый айтири. То, что он рассказал ей, заставив дать клятву неразглашения, звучало дико, но… вписывалось в то, что она уже знала.

«Позволь, я расскажу тебе одну сказку, девочка. О глупом молодом мальчишке, о могущественных сущностях, и о том, что бывает, когда попадаешь меж ними в жернова. Любовь опасна, но любовь тех, кто сильнее тебя — могущественных властителей мира сего, может стать смертельной. Но этот глупый мальчик мало что понимал в жизни. Он был юн и обласкан судьбой, любим сородичами и одарен талантами. Красивый молодой аристократ — предмет обожания всех дев айтири, он оставался холоден к ним. Провести ночь — легко, но ни одна не заняла места в его сердце. Многие уже думали, что он так и не остепенится, либо, как и большинство его сородичей, заключит брак по расчету, но… Однажды юноша решил, что ему надоела размеренная жизнь в родных долинах и лесах — и уехал с посольством в дальние страны, да только назад уже не вернулся. Одни говорили, что он сгинул на чужой земле, другие — что нашел свою любовь, третьи — что он предал свою страну и народ. В некотором роде, правы были все.

Юноша тот больше не принадлежал себе, потому что в своих странствиях он все-таки полюбил. — В этот момент лицо мужчины дрогнуло и стало на миг настолько мечтательно беззащитным, что сердце полоснул острый нож зависти. Где-то там была та, кого он до сих пор так сильно и беззаветно любил. — Однажды, на пути к людскому королевству посольство опасно приблизилось к границам темных земель, за которыми лежала Империя Смерти, где пока ещё не было никаких альконов, а проживали только люди да прочие измененные существа. Юноша был страстным и любопытным охотником, и, когда во время прогулки недалеко от стоянки, впереди появился силуэт неведомого зверя, не думая бросился в погоню. Все могло бы закончится печально — ведь твари темной Госпожи не ведают жалости, но здесь вмешался рок. Смертельно раненный напавшими из засады тварями, юноша действительно умирал, когда явилась ОНА… Дева с ликом бледным, как ночные Сестры Асайи и волосами серебряными, как их пряжа. В руках у девы был странное оружие, походящее на косу… Юноша думал, что это бред, предсмертные видения, и в какой-то момент лишился сознания, а, когда пришел в себя, оказался чужим пленником.

Несколько лет он провел во дворце самой Смерти, которая тогда, не таясь, ходила среди живых и смертных, а, когда срок плена вышел, он не захотел уходить, потому что полюбил. Он и не думал, что ему ответят взаимностью, что его возлюбленная будет готова отдать свою страну в его руки, провозгласив Нареченным и Императором. У них родился сын, страна процветала, жители любили своего правителя… Он и думать забыл и о прочем мире, и о сородичах! Но… — сильные пальцы сжали подлокотник кресла, в котором сидел рассказчик, почти кроша древесину, — они о нем не забыли. Все хорошее имеет свойство заканчиваться, — прошипел ядовито, — оказывается, он и не знал, что сама Жизнь выбрала его себе в Жрецы и Избранники, и, упустив, пришла в ярость. Она не любила его — но желала обладать словно куклой, словно игрушкой бессловесной. А, коли это невозможно — просто сломать. Юноша все ещё не утратил с годами своей доверчивости и открытости, и его легко выманили из страны, несмотря на все просьбы любимой остаться. А дальше… —

Глухая тишина сказал больше, чем тысячи слов. Им обоим было, о чем помолчать. —

Он не отрекся от своей Супруги вопреки всем пыткам и посулам, и тогда Жизнь прокляла строптивца. Она сказала «Коли ты желаешь смерти больше жизни со своей богиней, предатель, ты умрешь. Ты будешь умирать каждые пятьдесят лет раз за разом и возрождаться вновь в то же мгновение, помня все прошедшие годы. Ты никогда не встретишься со своим темным отродьем, никогда не уйдешь за грань, оставаясь вечным изгнанником на земле». Так и было. Он жил в муках, о чем заботились его сородичи, а, умирая, возрождался вновь. Наверное, он начал сходить с ума, но больше не осталось в том изменившемся монстре ни жалости, ни наивности. Лишь спустя долгие века его друзья смогли вытащить его из владений айтири, и ушли с ним, основав не нейтральных землях полностью закрытую для магии долину. Но изменить проклятия не смогли. Он так и не мог ступить на земли Смерти, не мог увидеть ни любимую, ни сына, ни своих потомков, довольствуясь лишь запоздалыми вестями…».

Никогда в жизни ещё, наверное, она так не плакала. Особенно, с перерождения. А прародитель всех альконов лишь гладил её по голове, убаюкивая и позволяя вытолкнуть прочь все пришедшие кошмары.

— Не плачь обо мне, девочка. Я уже смирился со своей судьбой.

И это было неправильно. Этот сильный, яркий, и такой чистый, несмотря на все, через что ему пришлось пройти, мужчина не должен был вообще пережить подобное. Никто не должен. Пламя ненависти в душе полыхнуло остро, отзываясь на её эмоции. Йаррэ уже тогда знала — она что-нибудь придумает. Если остальные ничего не знали о судьбе Иаррина, если даже сама Смерть считала, что его душу развоплотили… есть ли у неё шанс суметь рассказать правду?

— Не вмешивайся в игры Великих, это может дорого стоить…

— Я уже давно в игре, — выдохнула горько, — и только мне решать, что я поставлю на кон и какую партию сыграю, кто бы что ни думал, — добавила уже резко, уверенно.

— Все же в тебе ясно чувствуется их порода… моих потомков. Изумительно! — он захлопал в ладоши, сверкая глазами, как ребенок.

Иаррин не преувеличивал, говоря, что его поведение теперь не может предсказать даже он сам.

И вот после этих тяжелых разговоров прошла почти неделя, пора было отправляться дальше, но уже отнюдь не к айтири — после всего сказанного Йаррэ отчетливо понимала — это просто ловушка. Её уничтожат вмиг, не разбираясь и не задавая вопросов. На что же рассчитывал Иландер и насколько он в этом замешан — вот в чем вопрос.

— Надо собираться, — сказала, тихо вздыхая.

— Уже? — прародитель, тишком заметивший, что звать его «дедом» не стоит, казался искренне изумленным.

— Да. Что-то мне подсказывает, что в Доаре сейчас будет жарко. Мне срочно нужно назад, Мастеру нужна моя поддержка. Пойду через земли альконов, до проклятой столицы отсюда гораздо ближе, чем до самого Доара, да и Мара не откажется подвезти. Неправда ли, морда? — хмыкнула, дергая разленившуюся гончую за чешуйчатый хвост.

— Рррр… гррр-рррав!

«Как скажешь, хозяюшка! Мы тут изрядно засиделись».

Спустя несколько часов, ближе к вечеру, когда уже жаркое солнце милосердно скрылось за скалами, они с Ттмарой, нагруженные парой сумок с необходимой поклажей и двое проводников — Леассан и Томилан — выступили в путь. Сердце тревожно ныло, поторапливая, и, одновременно, сжималось в каком-то сладком предвкушении. Её ждал Иррилим, а там — Гирьенрэ.

Правда, первая часть пути прошла, как в тумане. Из головы не выходил короткий разговор с Иаррином, состоявшийся перед самым отъездом.

— Твой Мастер затеял амбициозную и опасную игру, цветочек. Но запомни одно — чтобы попытаться вызвать Мать в этот мир, им придется вернуть круг Тринадцати. Ты и этот мальчик, Сайнар, о котором ты рассказывала — слабые звенья. Вы недавно переродились и плохо представляете, как обращаться с силой. При самом удачном раскладе вас просто выжжет в процессе ритуала. А у тебя, я так думаю, другие планы на жизнь.

— Вы хотите что-то предложить?

— Умный птенчик, — смотрит почти с умилением. Все же его спектр эмоций — это что-то сумасшедшее, как и скорость переключения с одной на другую, — ты уже многое умеешь, но тебе нужно как можно быстрее вырастить дракона и повысить уровень силы. Остальное — наживное, придет с опытом, но без этого ты не сможешь претендовать на роль одной из Высших.

— И каким же способом можно вырастить это хвостатую тварюшку быстрее? — спрашивает, а у самой сердце екает.

— Ты уже чувствуешь ответ, — жесткая улыбка кажется оскалом, — все верно, дитя. Твой дракон питается энергией чужой смерти… Время поджимает. Если хочешь заполучить своего алькона и победить — забудь о щепетильности. В этом мире нет места жалости, не теперь.

Почерневшие от горя глаза лихорадочно горели, а она не знала, что ответить, как поддержать того, чья душа пылает в агонии. Шагнула — и молча обняла, легонько, как перышком, прикасаясь своим даром и поглаживая обнаженную, обожженную чужую душу. Хоть немного боль унять…

Но сама она уже знала, что пойдет на все ради Кинъярэ и ради своего народа. Ради того, чтобы сын Смерти не тосковал, а её Супруг не горел в вечном огне ненависти. Ради того, чтобы Дьергрэ снова научился улыбаться, а Сайнар и Тайла смогли найти свое счастье и свое место в новом мире.

Благо, по этой тропе, полной стеклянных осколков, ей предстоит идти не одной.