Дракон в огороде

Глава 37

Беспокойная ночь плавно перетекает в тревожное утро. В заколоченных клеёнкой окнах дребезжит рассвет, а я только-только погружаюсь в сон.

Постоянные тревожные мысли, размытые образы и страхи не давали уснуть. Я то проваливалась в сон, то выныривала из него, дёргаясь, как в каком-то припадке. Только утром подсознание выдохлось и утихло.

…только кто бы мне здесь дал высыпаться двое суток подряд?

— Я бегу, бегу уже… — неожиданно вторгается голос Лизки в мой сон.

Куда она там бежит? Не понимаю…

Сонно пошарив вокруг себя руками, я кое-как открываю глаза.

Не приснилось. Дочки рядом нет. Кровать пуста и полностью в моём распоряжении. Соблазн просто досыпать дальше настолько велик, что мне приходится откатиться к краю и заставить себя сесть.

Встаю. Трясу головой и, выставив перед собой руки, как зомби, двигаюсь в сторону дверей.

— Лиза! — не проснувшееся сознание подсказывает, что включение голосовых функций может помочь ускорить процесс как пробуждения, так и привлечение дочери к ответу.

Тишина. Ответа нет.

Приходится добираться до дверей и осторожно, огибая свои новёхонькие сандалии, чтоб не споткнуться о них и не убиться, выглядывать из дома.

Вот же козявка мелкая!

Стоит неподалёку моя дочь, значится, и нахваливает дядю Дэя за артефакт и свои чистые вещи, козыряя джинсовыми шортами.

— Карманы — очень удобные, смотри. — весело щебечет она. — У меня даже кулаки туда помещаются.

И вот почему им не спится? Не понимаю. Синхронизируются они как-то или что?

Я, конечно, тоже благодарна дракону за то, что он привёл в порядок наши вещи, но не настолько, чтоб с утра пораньше ему об этом соловьём заливаться. Да и не вручную же он их стирал и гладил?

Так, кажется, кто-то здесь уже начинает обесценивать артефакты Дэйвара.

Прогнав от себя эгоистичные мысли, я тихонько зеваю и продолжаю наблюдать за общением дочери и дракона.

— В них даже картошку можно носить! — привирает Лизок, закопавшись в собственных карманах.

Карманы… Карманы!

Испуганно моргнув, я запускаю руки в собственные пустые карманы и задыхаюсь от шока и возмущения.

Да как так-то?!

— Дэйвар! — едва способность нормально дышать возвращается, я ору во всё горло. — Где, черти бы тебя драли, мои семена и косточки?!

Медленно обернувшись, будто я и не кричу вовсе, дракон вопросительно изгибает бровь.

— Что ты мне здесь бровями играешь?! Где семена и косточки из моих карманов?!

Топчусь на пороге, не решаясь выходить босиком и до конца не отказываясь от столь щедрого подарка — возможности походить обутой в сандалии.

Ну не могу же я их надеть и пойти мутузить того, кто мне их подарил?

— Я… — лицо Для вытягивается, — Я думал, это мусор.

Мусор? Мне не послышалось?!

— Да как можно мусор спутать с семенами и косточками?! — не на шутку расхожусь я. — Ты знаешь, сколько я всего в свой рот запихала и проглотила в драконьем саду, ради этих несчастных семян и косточек?! Ты можешь себе представить, сколько фруктов и ягод мне попадались без того и другого, а я всё равно их ела?! Да я их украла, в конце концов! Куда ты их дел?!

— Вытряхнул ваши вещи… — завертевшись на месте, источник моей проблемы пожимает плечами, — Где-то сбоку дома. В нескольких шагах от того угла, кажется…

— Кажется?! — реву разъярённым медведем. — Не дай бог, я их не найду… — замолкаю, хищно скалясь, — А почему это я должна их искать?! Нет уж! Ты их выбросил, ты теперь и ищи!

— Да перестань ты на него орать! — как завизжит моя дочь, отчего у меня строй мурашек по позвонкам ползёт. — Найдём мы сейчас твои семена! Отстань уже от дяди Дэя!

Это что это? Это как это?

В ступоре, я наблюдаю за тем, как моя дочь доходит до угла дома и, опустившись на колени, начинает разглядывать землю, ни разу не взглянув в мою сторону.

— Ты… — ошарашенно выдыхаю я, — Испачкаешься. Встань с земли.

— Иди уже, спи, мама! Без тебя разберёмся. В тишине!

Дэйвар растерянно водит глазами, явно не зная, как поступить в такой ситуации. Было бы неплохо, если бы он встал на мою сторону и хоть сколько-нибудь утихомирил мою дочь, потому что мне уже кажется, что вчерашние слова дракона о шалящей эльфийской крови, не такой уж и бред.

Я ничего подобного от своей дочери не слышала за все эти годы! До переходного возраста ой как далеко, а что за буйство гормонов и эмоциональны качели с ней творятся сейчас… Я не понимаю. Я уже вообще ничего не понимаю.

Проморгав выступившие на глазах слёзы, я тихонько прикрываю дверь и закусываю нижнюю губу. Не время для истерик, но убеждать себя в этом всё тяжелее и тяжелее.

Подхватываю сандалии и плетусь с ними к кровати. Сажусь, нелепо ими взмахнув, и часто моргаю.

Всё-таки я сама виновата. Обострила ситуацию, хотя знала, что дочь стоит горой за Дэя. Сама себе обещала, что буду мягче, лояльнее и терпимее к нему, а опять свой язык без кости распустила. Ещё и при Лизке…

Обидно-то так, чёрт возьми! Мне уже кажется, что она Дэйвара больше меня любит!

Делаю несколько глубоких вдохов и обуваюсь. Медленно шнурую нехитрые завязки, прислушиваясь к звукам снаружи, и проклинаю то утро, когда вышла в огород за клубникой.

У меня была нормальная дочь. Идеальная! Жизнь моя тоже была нормальной. Пусть трудной, пусть с чередой препятствий, не идеальной, но НОРМАЛЬНОЙ! А что сейчас?!

Не успеваю обрушить на голову Драгхара ни одного проклятия, как пол под ногами приходит в движение.

«Землетрясение» — набатом гремит в моей голове.

Срываюсь с места и по вздрагивающими под ногами досками добираюсь до дверей.

— Лиза! — мой крик заглушает треск и свист.

Я вижу, как Дэй поднимает Лизку за хрупкие пончики и встряхивает. У меня мутится сознание. Перед глазами сплошное безумие. Справа, где совсем недавно ничегошеньки не было, стоят крепкие стволы деревьев, а между ними, всеми оттенками зелёного и бирюзового, в нескольких местах пробиваются кусты и какие-то вьющиеся растения. Цветовая гамма внезапно меняется вместе с усиливающейся вибрацией, исходящей от земли. Появляются разноцветные пятна всевозможных цветов, оттенков и расположений.

Я делаю шаг вперёд и тут же падаю. Словно сама земля ставит мне подножку или в самый последний момент сбегает из-под моей подошвы.

Резкая боль в коленях и счёсанных ладонях отрезвляет.

Не решаюсь вставать на ноги. Ползу к дочери и дракону по подпрыгивающей земле, а слёзы льются градом из глаз.

Внезапно всё стихает. Так же внезапно, как и появилось, стихийное бедствие отступает, оглушая меня тишиной и собственными надрывными всхлипами.

— Мама, мамочка.

…кажется, я ненадолго выпала из реальности.

Чувствую маленькие ручки на своём лице и вздрагиваю всем телом.

— Не плачь, пожалуйста. Прости меня. Я же… я не хотела. — всхлипывает Лизка, отчего-то валяющаяся рядом со мной на земле. — Мне очень стыдно, мамочка. Ты только не плачь, пожалуйста… — вижу, как алые губки подрагивают, а подбородок напрягается. — И семена твои мы нашли. Смотри, что из них выросло… — уже вовсю рыдая, надрывается дочь.

Семена?

Рефлекторно отбрасываю с лица волосы и заключаю дочь в крепкие объятия. Чистый автопилот. Вряд ли я вообще отдаю отчёт своим действиям. Даже зачаток материнского инстинкта и человечности убиты во мне на какое-то время двумя предложениями моего ребёнка: «И семена твои мы нашли. Смотри, что из них выросло.».

Кое-как привстаю и сажусь на землю. Снова притягиваю дочь в свои объятия и глазею на очень буйную, неупорядоченную растительность.

Как такое возможно? Как она это сделала?

Завозившись, я беру маленькие ручки в свои и разглядываю их долгие минуты. Мне становится не по себе от способностей моей дочери.

— Тебе было больно, солнышко моё? Ручки болели? Кожа краснела? — шепчу, нацеловывая каждый пальчик.

— Нет. Только страшно. Я испугалась и… у меня не получилось уйти с места. Но я не плакала и не кричала. Я знала, что дядя Дэй меня спасёт. Или ты, мамочка. Просто то дерево, вон, видишь, — кивнув в сторону невысокого деревца, чей ствол извивался, словно змея, Лизка доверительно сообщает: — Как стало расти на меня! Я очень испугалась… Но это же нормально? Я ведь только учусь. Да, мамочка?

…всё, успокоительный чаёк отменяется — мне нужен алкоголь.