Дракон в огороде

Глава 42

Разговор со старостой не выходит из головы.

— Это меньшее, что я могу сделать для вас, после всего содеянного мною. — с горечью в голосе произнёс он. — Когда будете готовы дать бой, подайте знак. — поведал шёпотом до того, как его оттеснили солдаты с мисками.

Не говорить же было при них? Или надо было сказать?

Сижу, грызу щеку изнутри и наблюдаю за приближением Энлии, вспоминая наш странный разговор со старостой.

Какой ещё бой? Чего ему там за знак нужен? Что он себе напридумывал?

Если с его раскаянием и сожалением я уже кое-что понимаю, — опять же, одни догадки, домыслы, никакой конкретики, — то с боем и знаком... вообще ничего.

…кажется, Густэр, как и Дэй, считает меня родственницей почившего Владыки Светлых.

— О! Воскресла. — ухмыляется Минк, тоже заметив направляющуюся к нам эльфийку.

И так мне от его ехидства хорошо на душе делается… слов нет. Хоть кто-то, так же как и я, не в восторге от выходок Гиральфа и его планов.

— Нормально. Поможет отвезти и разобрать… всё. — киваю на гору привезённых старостой нужностей и тоже ухмыляюсь.

Работает план. РАБОТАЕТ. И Густэр щедр, настолько, что мне самой не верится, и сегодняшнюю выручку взял, приняв от меня списочек необходимого в устной форме… Правда, от денег отнекивался, но я, как Фарс, окликнула его и бросила в него мешочек с монетками. В голову, конечно, не попала — по пальцам ног, но Густэру уже некуда было деваться, пришлось средства на мой заказ принять. Обещал завтра в это же время всё привезти. И солдаты… Солдаты мои тоже не разочаровали. Вон их сколько, оказывается, знают и «спасибо», и «пожалуйста». Кто монетку клал, кто ещё чего интересное. Я, признаться, толком не следила — некогда было. И миски наполнить нужно было, на ту сторону отправить, и мешки со свёртками от старосты принять и выгрузить, работа кипела с обеих сторон Стены. Может, кто и мухлевал под это дело, но сегодня мне не жалко. Я довольная и счастливая.

Не понимаю, только куда нам столько всего.

Беглый осмотр вещей показал, что Густэр позаботился и о вещах, и о крупах, и о масле, и о часах, единожды мной упомянутых во время нашего прошлого разговора. Радуют меня и пять жестяных баночек, с содержимым которых я уже сегодня имела честь познакомиться.

Нужна морковь и лук! Чтоб суп… ну вот прям супом получился! Только мой суп, а не какой-то эльфийский, без моей любимой картошки.

— Госпожа, я искренне прошу прощения… — едва приблизившись, начинает заводить свою шарманку Энлии, — Этот старый проходимец меня обманул! Воспользовался моими страхами и…

— Гиральф тоже в моём чёрном списке, Энлии. Не напрягайся. — перебиваю эльфийку и доброжелательно улыбаюсь. — Как оно там, на том свете?

— Никак. Ничего не видела. — вздохнув, женщина приглаживает растрёпанные волосы, а я бью себя по лбу.

Боль заставляет взвизгнуть. Совсем забываю об оповещении о доставленных сапогах, вспомнив, что расчёску я старосте забыла заказать.

— Что это у вас?

— Рог растёт. — переименовываю свою шишку. — У вас уши, а у нас рога растут.

— Синие?

Да, блин, как знала, что синяк будет!

— Выходит, синие. — кошусь на пару светло-коричневых сапог на тонкой подошве и грустно вздыхаю. — Ладно. Поможешь это всё разобрать? Там какие-то крупы и порошки, а я… Я, в общем, не очень в этом разбираюсь. Надо ещё сообразить, куда нам всё это девать. И туда-сюда не набегаешься, и где хранить — непонятно.

— Думаю, нужно что-то оставить здесь. Определиться с ужином и что будем готовить завтра. — весьма верно подмечает Минк. — Вообще, здесь было бы неплохо, какой-нибудь навес построить. Чтоб хотя бы дождь не страшил.

— Построишь? — воодушевившись, интересуюсь я, забыв помешивать разбодяженный водой бульон.

— Я? Я… не умею. — эльф краснеет. — А из чего? Я бы мог попробовать и научиться…

Ясно-понятно. Знаю я таких людей. Вечные студенты, готовые учиться всему новому и получать различные специальности. Минк, похоже, один из них. Готовить, строить — давайте попробую. Только тут, наверное, умелые руки нужны, одного желания строить будет маловато.

Вернувшийся с ведром воды Ставрэс, ставший невольным свидетелем нашего разговора, тоже охотно включается в дискуссию:

— У нас столько домов стоят пустых. Портятся ведь от запущенности. Да и дожди, как и прохудившиеся крыши, ни одному строению на пользу не шли. Можно разобрать.

Окинув так и не соизволившего одеться эльфа заинтересованным взглядом, я сначала киваю, а потом качаю головой:

— Как-то это нехорошо. — поджав губы, я какое-то время обдумываю его предложение, прежде чем отвергнуть. — Разумнее, дома, которые уже непригодны для жизни разобрать для того, чтоб починить пригодные, но нуждающиеся в ремонте. Нам на склад или навес… Нет, не подходит.

Вообще, у меня есть мысль. Раз уж тут всё замешенное на часах: что периметры вокруг Стены, что наши поселения, что срок жизни моего урожая, не длящийся больше суток, то существует весьма сомнительная надежда, что что-нибудь сгодится из Лизкиного сада, когда он завтра усохнет и… закончится.

— Завтра ещё подумаем. — дополняю я, вынырнув из течения собственных мыслей. — Принимай вахту, Минк.

Вручаю эльфу ложку и, прихватив с собой Энлии, отправляюсь разбирать наши богатства.

Пора уже Лизку кормить и остальных, а я всё никак не разберусь, за что первым делом хвататься.

Мать года. Ребёнок с утра не евши и не пивши, зато половину солдат накормила.

Что им там всем та сковородка картошки, которую Вистральф им отнёс пару часов назад?

Кстати, ещё непонятно, донёс ли он её, потому что эльф так и не вернулся.

Может, захомячил в одну кортофелерезку по дороге и домой пошёл.

— Вот это вот что? — наткнувшись на мешочек с белым порошком, я подозрительно принюхиваюсь.

Ничем не пахнет. Вообще ничем.

— Кристаллизированное молоко. — лишь мельком взглянув на диво дивное, выносит вердикт Энлии.

Ещё один зверь, получается.

Беру палец в рот, слюнявлю и опускаю в угол мешочка под ошарашенный взгляд эльфийской женщины.

Ничего. Чего я уже здесь только не напробовалась. Меня просто смущал сам цвет порошка. Вдруг он стиральным бы оказался? Вот я к нему и не рискнула применять свои дегустаторские способности.

Слизав белую пыль, я восхищённо округляю глаза:

— Сухое молоко! Мать моя — женщина! Молоко же!

Так, где тот мешочек с чёрной пылью? Уж туда я уже и нос, и палец свой сунула. Непонятно почему почерневшее, но вполне себе настоящее какао. Вон оно, оказывается, как мне сегодня везёт!

— Кристаллизированное? — с сомнением косится на меня женщина.

Приходится кивнуть и обнаглеть до такой степени, чтоб поручить разбирать всё Энлии, а самой нестись к ведру с водой, кастрюле и костру.

У моего ребёнка есть какао! Сейчас будет! Я сейчас ух, я сейчас ах…

Да разорваться мне, что ли?!

— Давай сюда ложку. — опомнившись, я вспоминаю о еде и голодающих там, в моём огороде, партнёрах и Лизке. — Сходи, пожалуйста, к нам в огород, посмотри, как там моя дочь, и узнай, куда запропастился Вистральф. Я нам пока какао сварю, ну и доведу до ума суп, чтоб можно было не бояться заворота кишок…

Перед тем как отправить Минка на разведку, мы загружаем ему труповозку. По минимуму. Энлии не успела всё пересмотреть, а то, что успела, нам в полевой кухне было пока без надобности.

Часы, одежда и всякие бытовые мелочи удаляются вместе с Минком к нашему с Лизкой дому…

Пресвятая клубника! Как это к нашему дому?! Что я такое думаю? Наш дом на Земле. Не здесь. Домишко, временно нами оккупированный, не наш — он Клинвара.

Удивившись с самой себя, я качаю головой и… опять натыкаюсь взглядом на полуобнажённого эльфа.

— Слушай, Ставрэс, а одежду же вон привезли. Взял бы себе… что-нибудь. Скажем штаны. Несползающие. И рубаху.

— Не беспокойся обо мне. — улыбается ничуть не смутившийся эльф. — Мне так удобно.

— Удобно или перед госпожой красуешься? — недовольно ворчит Энлии, поднеся к костру мешок какой-то крупы.

— Это для тебя она госпожа, а для меня кормилица и привлекательная женщина.

Ух, как его глаза сверкают! Жуть.

...как-то становится страшновато здесь жить жизнь женщиной детородного возраста и не отвратительной наружности.