Чёрная смородина

— …Вы недавно вернулись из Байани? Как интересно!.. — поворот в сторону. — Господин Пелин, я слышала, вы родом из предгорья? Кстати, позвольте представить…

И спустя минуту мужчины уже общаются пока на общие темы, а потом, кто знает. Я шла дальше и постоянно кожей чувствовала взгляд волка. Я не понимала, почему он злиться. Злиться должна была я! На себя! За собственную трусость!

Вечер шел как по маслу. Учитывая присутствие в одном доме некромантов и оборотней, и то, что пока не прозвучало ни одного проклятия и никого не покусали, я бы вообще назвала это событие историческим. Все были довольны. Все, кроме Карнеро и меня.

Только раз за весь вечер мне захотелось искренне улыбнуться.

— Мадж Имрус Зарев? Рада вас видеть! Вас не было на утренней встрече. Когда вы прибыли?

Мужчина улыбнулся в ответ.

— Полчаса назад. И уже не мадж, а кене. Битва при Миаду, — коротко пояснил маг, отводя глаза.

— Мои поздравления, кене! — с трудом сохранила улыбку на губах.

Вот это поворот! Я выдала отступников, Я сообщила в Департамент контроля о готовящемся ритуале, Я убила предводителя самых опасных злодеев на Паглаоме — и за это меня лишили титула и богатства! А маги, которые прибыли на поле после начала боя и уничтожили уже проявленных отступников, — герои?! Несколько секунд молчания, пока я справилась с собственным возмущением. Победила не истина, а политика и общественное мнение! Император Сарфоломей сделал так, как было выгодно ему и империи. Наказал всех отступников, несмотря на дружеские и родственные связи, чем поднял свой рейтинг среди простого народа, и наградил героев, чем способствовал укреплению гражданского самосознания подданных. Все правильно. И плата не велика: один человек, даже не человек — зверь. Считай, даром!

От избытка эмоций в горле пересохло. Извинившись, подошла к столу за бокалом вина. Имрус Зарев, наверное, догадался о моих мыслях, пошел следом:

— Люция, но ведь мы с вами знаем, что вы действительно отступница.

Я натянуто улыбнулась:

— Не стоит говорить об этом. Каждому свое. Уже ничего не изменить.

— Думаете? — усомнился кене Зарев и вдруг спросил: — А как же покушение?

— Это личное, кене. Отступники тут не причем. Отец мстил за сына.

— Мне говорили: вы чудом спаслись.

— У этого чуда есть имя — Стах Карнеро, — с кривой улыбкой отпила вино.

Маг стоял рядом, внимательно разглядывая меня.

— Почему мне кажется, что шестой волчонок до сих пор в клетке?

— Ах, да! Ваш вещий сон! — я скользнула взглядом по его напряженному лицу. — Может быть, шестому волчонку некуда деться, Имрус? И выйдя из одной клетки, он попадет в другую?

— Надо пробовать, — мужчина ступил ближе. — Как ваши дела?

— Спасибо, в порядке.

Маг понизил голос и торопливо проговорил:

— Люция, поверьте, мой вопрос не дань вежливости. Да нас доходят… весьма странные слухи, а вы были и остаетесь подданной империи.

Не сдержалась от ухмылки. Конечно, мало кто знал, что творилось в шикарном поместье Карнеро за высокими воротами. В начале зимы, когда в доме каждый день были маги, расследующие дело об отступниках, Карнеро меня не трогал, ограничиваясь отношениями «слуга-хозяин». Кошмар начался потом, когда мы остались одни.

— …Более того я включил вас в нештатный список сотрудников своего отдела.

Я прислушалась, жадно впитывая каждое слово Зарева, мгновенно позабыв обо всем:

— То есть?

— Вы знаете, что магистр Сетсоме подал поручительство за вас? Он напирает на бесценные знания, сохранившиеся лишь в вашей голове. Департамент заинтересован в них. Мы можем…

— Кене Зарев? Несказанно рад видеть вас в своем доме, — баритон Карнеро буквально сочился медом… горьким, полынным.

— Прямо уж «несказанно»? — хмыкнул военный, поворачиваясь к нему.

— Именно, не могу сказать как: все-таки в приличном обществе находимся, — волк зло уставился на мага.

Имрус иронично усмехнулся:

— А я, напротив, чрезвычайно рад повидать свою соотечественницу! Хотя с трудом узнал ее!

Я вздрогнула от намека, прозвучавшего в словах Зарева. Ладонь оборотня по-хозяйски легла на мою талию и прижала к мужскому боку:

— Люция, все в порядке?

— Абсолютно.

Я видела по глазам Имруса, что надо молчать. Волк повел меня к другим гостям. И сколько после я ни пыталась подойти к мантику, мне так и не удалось это сделать. Подозреваю, Карнеро отдал приказ своим псам не подпускать нас друг к другу. Чуть не плакала от отчаяния, наблюдая из окна за магами империи, входившими в пространственный прокол. Видела, как светло-русый мужчина обернулся, пробежался глазами по окнам дома, но не заметил меня.

Уже позже, когда разошлись гости, я получила за все: за «хрупкость и ранимость, за аристократичную бледность и улыбку фей».

… Дизайнерское платье порванной тряпкой валялось на полу. Туфли там же. Одна лодыжка до сих пор ныла, вывернутая, когда я пыталась спрятаться от волка в ванной. Взгляд скользнул по выломанной двери. Я не ожидала прихода оборотня. После покушения Карнеро не трогал меня и вот вернулся.

Вздрогнула, почувствовав прикосновение обнаженного горячего тела. Карнеро прижался сбоку, обнимая меня. Губы покрывали мое тело легкими поцелуями. Руки осторожно гладили плечи, грудь, живот, спускаясь еще ниже.

Напряглась, когда волк стал целовать шею, подбородок. Что он хочет? Что это за ласки, поцелуи? Зачем? Попыталась отвернуться, когда его губы коснулись моих:

— Не надо.

— Что не надо? — зло спросил Карнеро. — «Кончить» не вписывается в твой образ мученицы?

— Я не хочу.

— Нет, так нет.

Зашипела, когда он больно сжал там.

— Нет!

— Нет?.. А как тогда? Приятно — не хочешь. Больно — не хочешь. Опять бревно изображать будешь?

Я сглотнула:

— Приятно.

Трусливо и позорно с моей стороны? Да! Но я так устала от боли. Сосредоточилась только на примитивном желании кончить, стараясь не думать о том, кто ласкает меня. Не получилось. Карнеро повернул мое лицо к себе:

— Поцелуй меня!

Вы когда-нибудь целовали человека, которого люто ненавидите? Не в щечку невинный чмок, а по-настоящему, когда язык к языку, когда дыхание одно на двоих? Я пыталась представить другого на его месте, но сколько ни закрывала глаза, видела Карнеро. Только не нынешнего, а того, который когда-то — в прошлой жизни, наверное, — объяснял песне-Анетточке теорию магических полей на примере одинаковых платьев.

— …Ты улыбаешься.

Я вздрогнула, возвращаясь в реальность. Мужчину рядом перекосило от бешенства:

— Кого представляла? Алоиза? Эрки? А может этого Зарева? Бл… некромантская!

Он вскочил с кровати и ушел в ванную. А я, прихрамывая, поковыляла к себе.

…

Беты мрачно переглянулись, услышав очередной вопль боли из кабинета альфы. Владек Маюров чертыхнулся:

— Я не могу больше на это смотреть!

— Что он сломал ей на этот раз? — Эмерик Галич хмуро глянул на Санторо, вышедшего последним.

— Пальцы, по-моему, — Владек выругался.

— Да нет, пугал только! … Гилайон расфигачил, чтобы не звонила больше Зареву, — Герв тряхнул головой и замолчал, прислушиваясь к крикам.

… - Думала сбежать от меня?! Под крылышком новоявленного кене спрятаться?! Хрен вам! Ты останешься здесь!

Утробный женский стон, смешанный с рыданием в ответ.

Владек сунул руки в карманы:

— Сколько можно?! Уже полпоселка ее ненавидеть перестало и начало жалеть.

— Что волки — ее даже нежить жалеет, — усмехнулся Герв, намекая на рачетсов.

А в кабинете горько плакала волчица.