Замок серебряной розы

Глава 34

Глава 34

Я по самую щиколотку утонула в серебряном пепле, мягком, как речной песок. Но кожа не чувствовала этого прикосновения. Я была словно деревянная кукла, которая лишь может механически двигаться, переставляя ноги на шарнирах.

Я больше не ощущала даже обнимающих меня рук.

Это пугало до жути.

Словно проваливаешься внутрь какого-то непроницаемого кокона, что отделяет от остального мира. Наверное, поэтому меня испугался Замок ледяной розы. Я чудовище. Бесчувственное чудовище, которое слышит голоса прошлого в своей голове.

Почему только этот мужчина упрямо не желает оставлять меня одну? Что его держит?

Ричард отстранился немного, продолжая обнимать меня одной рукой за талию – осторожно, будто я была хрустальная. А второй бережно убрал спутанные зелёные пряди, прилипшие к вискам, на которых выступила лихорадочная испарина.

Я вцеплялась в его плечи так, словно тонула, словно умру, если отпущу. И как безумная вглядывалась в черты его лица – красивые, будто высеченные скульптором из камня. Может, в них я найду ответ?

Он проговорил тихо хриплым шёпотом:

- Всегда знал, что безрассудные поступки – зло. Не надо было нам вообще отсюда уходить. Но я, как истинный джентльмен, хотел сделать всё правильно…

Боль и точно стала меньше. Я даже смогла вздохнуть. Он прав - не надо было покидать это зачарованное место.

- Гаяни, когда это началось?

- Что?.. – непонимающе откликнулась я.

- Осколки гиара в твоей голове. Когда они пробудились? И не надо, не спорь. Я вижу, он заставляет тебя всё отрицать. Мешает рассказать. Затыкает тебе рот. Кажется, у этой дряни тоже есть инстинкт самосохранение. Но ему теперь ничего не поможет, пусть не надеется.

В жёстком чёрном взгляде было такое мрачное выражение, с которым врагу сносят голову на поле боя. Я уже видела у Ричарда Винтерстоуна точно такое недавно. И застыла в ужасе. Каждая клетка моего тела требовала, вопила – беги от него! Беги сейчас же. Но я не могла. Кажется, исчерпала свой лимит побегов. Ноги не слушались.

- Я наконец-то понял, что мне напоминает твоё странное поведение – как сомнамбулы какой-то, от которой осталась одна безучастная ко всему оболочка. Ты же была точно такой пять лет назад, когда проклятый камень подчинил твою волю! Видимо, зараза пустила корни глубже, чем все мы полагали. Я был уверен, что тогда вылечил тебя до конца. Жестоко ошибался. Впрочем, уже наказан за это. Попросить что ли Орвика врезать мне еще раз, когда вернёмся… он точно будет рад. Надеюсь только, я не опоздал вернуть все назад. Постой-ка…

Он положил ладонь мне на лоб, как ребёнку проверяют температуру.

Я дёрнулась, но Ричард по-прежнему держал крепко.

Ничего не произошло сначала.

Но потом я ощутила в месте соприкосновения нашей кожи лёгкое покалывание. Словно в конечность, которая долго-долго была затёкшей и онемела, начинает поступать кровь. И так же, как и в этом случае, вслед за ощущениям пришли болевые уколы – тысячами, нет, миллионами мелких иголок.

Я сжала зубы и терпела. Боль… что мне боль, если взамен я снова буду чувствовать прикосновения? Я так долго не ощущала вообще ничего, что сейчас готова отдать что угодно за это чудо.

Как будто посреди трапезы вместо вкусных блюд тебе подают траву, и ты начинаешь её есть – пресную, безвкусную. На это была похожа моя жизнь в коконе. Не хочу возвращаться обратно.

Поэтому я продолжала сжимать зубы всё крепче и терпеть. Быть может, вслед за прикосновениями вернутся и воспоминания?..

Да.

Я и правда вспомнила.

Эта новая боль – не та, что от гиара, а другая, застарелая, привычная мне, почти родная, провела меня путеводной нитью в те времена, когда я была ещё живой. Снова как со стороны увидела себя сидящей на окне и глядящей в ночь. Книга, раскрытая на странице, которую не могу перелистнуть уже целый час. Оплывшая свеча рядом на подоконнике. И мои мысли, бесконечные, горькие. По кругу, по кругу, по кругу…

Я снова вернулась во времена безысходной тоски и одиночества – и как умирающий от голода тёплый хлеб, принимала теперь это драгоценное воспоминание. Боль, с которой ныла моя душа тогда, разрасталась, как изысканный цветок, как побеги, которые пробиваются через каменные плиты, и…

- Что это?! – Ричард отдёрнул руку, как будто обжёгся.

Я удивилась.

- Ты тоже это ощущаешь? Это просто моя боль. За все эти годы, когда я была одна. Ничего удивительного. Я к ней уже привыкла. Даже рада, что она возвращается. Она другая, близкая и понятная. Приятно хоть что-то чувствовать. Хоть что-то вспоминать.

Он ответил так, будто речь давалась ему с трудом.

- Я… многих лечил. Многое повидал. Но никогда… боли настолько жестокой. Испепеляющей. И ты это носила в себе столько лет? – Шок в его чёрных глазах сменился решимостью. – Я заберу у тебя эту боль. Всю, без остатка.

Мои слабые попытки увернуться были немедленно пресечены. Я попыталась запротестовать изо всех своих жалких силёнок.

- Н-не надо! Перестань! Слишком больно. Я не хочу, чтобы тебе было так же. Я вынесу всё сама, не нужно…

Но Ричард меня больше не слушал.

Схватил в охапку.

И прижался к моему лбу губами.

…Я поняла, что до этого момента ничего не знала о настоящей боли. Такой, которая скручивает судорогой всё тело, рвёт на куски, воспламеняет кровь, плавит кости и сжигает нервы.

И в этот раз мы чувствовали её оба.

Потому что Ричард рычал – как волк, который вцепился в горло добыче. И больше не отпустит, пока враг не падёт бездыханным. Или не падёт бездыханным волк.

Кажется, теперь моя жизнь зависела от того, который из зверей окажется сильнее – он, или тот зверь, что затаился у меня внутри.

Первыми были ноги.

Я вдруг ощутила – по-настоящему ощутила мягкость серебряного пепла, в котором они утопали по щиколотку. Как он струится меж пальцев, обволакивает своей прохладной нежностью, словно стоишь на речном дне.

Затем…

Затем пришёл голод. Вдруг ужасно захотелось есть. Сколько я уже не ем?... а, неважно. Просто интересно.

Потом плечи.

Он держал меня за плечи руками горячими, как печка. С левого почти сползло кружево и там, где его пальцы касались обнажённой кожи, наверное, будет ожог.

Холод ночного ветра на мокрой шее.

И наконец…

Лёгкость. И пустота во всём теле.

Я даже не заметила момент, когда боль ушла. Словно невидимый монстр втянул обратно щупальца, которыми охватывал меня всю – они разжимались постепенно и вот теперь, кажется, убрались совсем.

И я бы полностью отдалась безумному чувству счастья от этого факта, если б не белый как снег Ричард, который меня-то отпустил, почти оттолкнул, но сам остался стоять, пошатываясь, как листочек на ветру.

Я скорей ухватила его под локоть и принялась оглядываться в поисках места, куда бы можно усадить эту громадину. А то что-то подсказывало, с высоты его роста даже в песочек падать будет не слишком приятно.

Рядом обнаружился какой-то полузанесенный пеплом кусок белого камня – судя по рельефу, основание разрушенной лестницы. Ступени три или четыре – исщербленные, почти стертые. Они переходили в широкий обломок плоской каменной плиты. Похоже, крыльцо? Или лестничный пролёт.

В любом случае, альтернатив не предвиделось, и я потащила Ричарда туда. Он даже не протестовал и не пытался командовать, что лучше всяких слов дало мне понять, насколько ему плохо.

Осторожненько усадила, сама уселась рядом, плечом к плечу, готовая на всякий случай подхватить, если начнёт заваливаться.

В здешнем пустынном месте, даже если я примусь кричать и звать на помощь, никто не придёт. Вот главный минус быть единственным лекарем в округе – тебе самому болеть нежелательно. В добавок ко мне пришла здравая мысль, что пожалуй, перенести нас обоих куда-нибудь отсюда я тоже не смогу, силёнок не хватит. Но почему-то паники при этом у меня не было.

Было удивительно спокойно на душе и чувство, что теперь всё будет хорошо.

Будто просыпаешься от мерзкого, липкого, противного кошмара – и начинаешь осознавать, что это лишь сон, и с наступлением утра он рассеялся как дым.

Кстати, утро и правда наступало. Край неба над чёрными скалами медленно светлел.

- Чем тебе помочь?

Ричард покачал головой. Мы принялись просто сидеть рядом и молчать.

Он сгорбился, опустил голову и тяжело дышал. А руки, лежащие на коленях с расслабленными кистями – подрагивали. Мне захотелось погладить их благодарно, но я всё не решалась трогать – вдруг ему сейчас неприятно.

- Как ты?

Вместо ответа он поморщился, и я поняла, что пока лучше не приставать.

И еще минут десять мы молча сидели рядом, и я грелась об его плечо, потому что ночной ветер продувал насквозь моё тонкое бальное платье. Боги, как же прекрасно, оказывается, чувствовать! Даже такие вещи.

- Я… в порядке, - наконец проговорил Ричард.

- Точно?!

- Точно, точно. Лягушонок, не придумывай себе! Что мне сделается?

- Не знаю… выглядишь ты так себе. Краше в гроб кладут, как говорится.

Краешек его губ изогнулся в улыбке.

- Думаешь, ты выглядела лучше, когда я вытаскивал из тебя эту дрянь?

Я стушевалась. А потом запереживала.

- Надеюсь, это не значит, что теперь гиаром будешь болеть ты?

Его широкая ладонь на мгновение накрыла мою, лежащую на коленке. Сжала.

- Нет, разумеется. Сволочь сдохла. Теперь точно.

Я невольно расплылась в счастливой улыбке.

Жизнь, оказывается, прекрасна.

- Но ты уверен, что в порядке?

- Гаяни! – рыкнул Ричард, и я тут же втянула голову в плечи.

- Всё-всё, больше не пристаю! Просто я переживаю.

Он вздохнул.

- У меня это нормальное состояние. Я много раз лечил других людей… да и зверей. Ничего страшного со мной не происходит. Банальная трансформация энергии. Маги-лекари не просто впитывают негативную энергию болезни, они умеют перерабатывать ее внутри себя без вреда для организма, даже подпитывать этим собственную магию. Вот только у тебя это была не совсем болезнь. И такое количество энергии переварить за один раз мне еще не доводилось. Так что трансформация затянулась. Но дай мне немного времени – я с этим справлюсь. Лучше пока расскажи, как ты?

Как я?..

Я закрыла на минуту глаза и прислушалась к ощущениям.

Потом открыла и посмотрела вверх, на бледнеющую луну, что готова была уже уйти на покой. На светлый край неба, чётко очерченную линию гор, за которой где-то далеко к нам уже приближался рассвет.

Мне – потрясающе.

Светло и легко, как никогда в жизни, пожалуй.

Как будто заново родилась на свет.

Как будто душа парит на лёгких белых крыльях – светлая, невесомая, очищенная от всей грязи, что носила в себе так долго, камнем на шее, который мешал взлететь.

Новая жизнь.

Которую я могу начать с чистого листа.

- Я никогда ещё не чувствовала себя такой свободной. От прошлого, от власти чужой магии, от возложенных на меня ожиданий и особых миссий, для которых была нужна моя жизнь как простой ингредиент в зелье, от голосов прошлого и будущего, от бремени моего дара, от… - я смутилась и умолкла.

Открытие было странным, его следовало обдумать.