Подземелье Иркаллы

Глава 14. Брат

Едва ли возможно было описать, что чувствовала Акме. Они освободили кронпринца Нодрима, а не Арнила Вальдеборга. Пока Густаво переносили, снимаясь с места, чтобы поскорее скрыться от опасной близости с заваленной растерзанными врагами пещерой, молодая женщина тихо сглатывала слёзы негодования. Она так надеялась узнать, что стало с её братом!

— Держись, Акме! — прошептал Сатаро, подъезжая к ней. — Остановимся и расспросим его. Может, он знает что-то о твоем брате.

— Что может он знать?! — приглушённо воскликнула Акме. — Я даже представить себе не могу, как кронпринц Нодрима оказался в плену кунабульских коцитцев!

Её раздражало всё. Особенно то, как прилип к кронпринцу Гаральд Алистер.

После того, как отряд отъехал на довольно большое расстояние от злополучной пещеры, Мирослав и Цере объявили о привале в небольшом темном зале с узким серебристым ручейком.

Цесперий взялся промывать кронпринцу раны на плече и зашивать их. Акме, спрыгнув с Одалис, лбом уткнулась в её крутую бархатистую шею, пытаясь преодолеть ту горечь, что бурей вспыхивала в ней, как только глядела она в сторону кронпринца. «Цесперию нужна помощь, — мысленно повторяла целительница. — Он будет долго возиться с плечом кронприца. Нет вины его в том, что он оказался не принцем Арнилом…»

Акме сделала глубокий вдох, выпила немного воды, ополоснула лицо, сняла плащ, тщательно вымыла руки и присоединилась к Цесперию, чтобы облегчить страдания кронпринца. Она молча взялась за длинный, глубокий порез на его лице.

Весь отряд сгрудился вокруг них и приготовился задавать вопросы и внимать.

— Я должен благодарить вас всех за спасение, — тихо, но твёрдо проговорил Густаво Акра, внимательно оглядывая всех и каждого. — Если бы не вы, коцитцы разорвали бы меня живьем.

— Кронпринцев мучить им ещё не приходилось, — с угрожающей усмешкой процедил Ягер, оживленно очищая свой чудовищный кистень от крови, кусочков мяса, тёмных волос.

— Едва ли догадывались они о том, кто был в их руках, — предположил капитан Цере, своим тихим твердым голосом заглушая зазвучавшие смешки. — На Его Высочестве я не вижу отличительных знаков. Лишь герб Нодрима, вышитый на камзоле, положенный каждому воину. А кольцо наследования они, полагаю, не отличили бы от любого другого.

— Из знаков отличия в руке держал я знамя Нодрима, — отвечал Густаво Акра, морщась от боли, с удивлением поглядывая на молодую черноволосую черноглазую девушку, которая обрабатывала рану на его щеке. — В последнюю минуту я передал его капитану Личной Гвардии.

— Где и когда произошла битва? — спросил Гаральд.

И Густаво Акра, по началу нерешительно, после живо, но кратко рассказал своим спасителям об обеих битвах, об участниках и о ходе сражений.

— Едва ли исход второй битвы был трагичен, — взволновано проговорила целительница, обернувшись к своим спутникам. — Я бы почувствовала, как Иркалла ликует…

— Иркалла ликует лишь в твоём присутствии, Акме, — парировал Ягер и получил от Цере тумака.

Кронпринц мертвенно побледнел, и душу его сжал ужас.

— Акме?.. — воскликнул он, решив, что лишился слуха от потрясений последних дней и боли от ран; он отшатнулся от девушки. — Акме Рин? — вскричал он.

Она озадачено кивнула, изумившись скорее его реакции, нежели тому, что кронпринц Нодрима знал её имя.

— Сестра кибельмидского целителя, Лорена Рина, который с отрядом отправился в Кунабулу?

Акме вновь кивнула.

— Да ты знаменитость, колдунья! — без улыбки заметил Ягер. — О тебе слышал даже наследник нодримского престола. Что же ты за диковина такая?

Кронпринц тем временем продолжал глазеть на Акме перепуганным, даже враждебным взором. Когда-то светлые от благодарности лазурные глаза его нынче страшно потемнели. Он потрясенно воскликнул:

— Ты же погибла в Куре!.. Авдий Веррес, предводитель Кеосского отряда, в письме своем доложил Его Величеству Трену о том, что после нападения отряда коцитцев был сильно ранен полнхольдец. Потрясением для всех стала весть о гибели Акме Рин. Вашей гибели!

— Да нет, Ваше Высочество, жива и здорова, — с улыбкой ответил Гаральд, с нежностью глядя на возлюбленную. — Как видите. Есть другие сведения о кеосском отряде? — спросил Гаральд напряжённо.

— От принца Арнила я знаю, что отряд благополучно добрался до Мернхольда, что они пробыли там несколько дней, а после в том же составе продолжили свой путь. Последнее письмо они отправили, когда находились в горах Эрешкигаль. После, либо перед Иркаллой они не стали ничего писать, либо я не застал письма…

— Небо! — выдохнула Акме, сверкающие глаза молитвенно обратив к черному небосводу Кунабулы и вновь лицо спрятав в ладонях.

— Не реви! — строго оборвала её Реция. — Они живы. Должно быть, они давно в Иркалле. Нам осталось лишь догнать их.

— Как же мы их нагоним? — удивился Лако. — Одни лабиринты! Они пошли по одной, мы по другой дороге…

— В её присутствии этого можно было не говорить! — прошипел Сатаро, пихнув Лако и кивнув в сторону Акме.

— Но как ты оказался здесь? — воскликнул кронпринц, обращаясь к атийцу. — Я думал, ты с Авдием сопровождаешь Лорина Рианора.

— Сопровождал, — кивнул тот. — А потом поговорил с Лореном Рианором и пообещал ему найти её, — он с любовью посмотрел на посветлевшую лицом Акме, провёл пальцем по её щеке. — Все решили, что она погибла в Куре. Я не смирился. И нашёл её у Мирослава в Саарде. Они помогли ей.

Густаво Акра улыбнулся сквозь сильную боль.

— Как хорошо, что всё так обернулось. Осталось понять, где моя сестра и Лорен Рианор.

Акме вздохнула и вновь занялась раной кронпринца. На душе стало светлее.

Тем временем Акме внимательно оглядела Густаво, находя в облике его некоторые сходства с Плио и Арнилом. С кузеном у них были схожи кудрявые золотистые волосы, лазурь глаз, золотистость длинных ресниц, высокий белый лоб и привлекательность улыбок. В остальном более взрослый, суровый, серьезный Густаво Акра нисколько не походил на Арнила Вальдеборга. Не было в нём ни арниловской непоседливой лёгкости, ни утончённой галантности, ни его лучезарности, ни юношеского задора, ни стремления понравиться. Арнил был мальчишкой. Густаво был мужчиной, своенравным, упрямым, резковатым. Мысли его текли в ином направлении. Крепкой рукой удерживал он бразды правления, постепенно отодвигая отца своего на задний план. На плечах его лежало бремя наследования сильного государства, готовность принять его в любую минуту. На плечах Арнила не было ничего. Он любил лишь развлекаться, бездельничать, проводил жизнь свою в разного рода удовольствиях, не думая о стремлении помочь отцу или брату в их нелегком управлении таким государством, как Карнеолас. К тому же, Акме слышала, что Густаво был женат на женщине, которая за довольно короткий срок подарила ему здорового сына. Арнил же менял любимых женщин, будто стрелы на охоте.

Акме взглянула на Густаво. Кронпринц молчал. Она была уверена, что до него дошли слухи о Плио и Лорене. Но он ничего не спрашивал, и целительница принялась массировать его окоченевшие и фиолетово-бардовые от коцитских веревок запястья. Но вдруг заметила, что Густаво изучающе, с интересом разглядывает черты её лица, волосы, одеяние, исцарапанные руки, длинную заживающую рану на лице.

— Прошу вас простить меня, Акме. Я так бесцеремонно разглядываю вас. Я с детства слышал легенды об Атариатисе Рианоре, подвигах его, трагичном конце. Появление потомков давно забытого царя вызвало переполох в Архее. Одни решили, что вы подобны богам древности, как и сам Атариатис, что вы сияете белым светом, что от каждого прикосновения вашего расцветают невиданные по красоте цветы. Другие решили, что вы колдуны, что вы крайне опасны. Я же вижу перед собой земную девушку, печальную, много повидавшую, изломанную, но стойкую…

— … А повидала она воистину не мало, — тихо заметил Цесперий своим глубоким голосом, в отзвуке которого слышалась музыка горных лесов; он старался держаться так, чтобы кронпринц не видел его удивительного облика. — Уверен, что до Коцита она была очень веселой и смешливой.

— Не слишком, — признался Гаральд. — Но темперамент!..

— Как будто ты долго меня знаешь! — оживилась Акме.

— Достаточно, чтобы понять, с кем я хочу провести всю жизнь, — заулыбался атиец, и она на мгновение прильнула к нему, от удовольствия прищурив глаза.

— Теперь, Ваше Высочество, нам придётся взять вас с собой, — вздохнул Мирослав. — Едва ли Нодрим поблагодарит нас, если мы оставим вас здесь.

— Нодрим в долгу не останется, — с достоинством отвечал Густаво.

— Дайте Его Высочеству покоя! — вдруг воскликнул фавн. — Он ранен, ему нужен отдых! Занимайтесь своими делами! Прочь-прочь-прочь!

Мирославцы неохотно разошлись, отправляясь готовить ужин, в порядок приводить оружие свое, готовиться к отдыху. Но Сатаро захотел остаться, сев рядом с Акме.

— Полагаю, на поиски ваши уже отправили людей, — сказал Цесперий.

— Возможно, — последовал ответ. — Но нечего им здесь делать. Лучше бы оставались они далеко отсюда.

— Сдаётся мне, пришлют целую армию, — предположил Мирослав, не желая в покое оставлять столь любопытного попутчика. — Ох, и шуму они изволят здесь поднять…

— Присутствие в Иркалле Акме мне понятно, — сказал он. — Но что делает здесь эта барышня? — он кивнул в сторону рыжеволосой девушки, живой и властной.

— Реция — дочь нашего повелителя, Мирослава, — последовал ответ. — Ему редко удается скрыться от нее.

— Ягер, закрой свой рот и не смей произнести ни звука! — внезапно разлился по пещере твердый, словно кремень, резкий, острый, словно нож, голос Акме. — Лучше помоги мне отнести им ужин…

— Я что, служанка?.. — послышался ленивый и наглый голос светловолосого молодого человека. — Ты более подходишь под эту роль…

Раздались возгласы ужаса. Огромный Сатаро ударил кистенём по огромному камню прямо перед носом Ягера. Камень разлетелся на мелкие куски. Молодой человек вскрикнул и отлетел.

— Сатаро, ты что?!

— Бегом, я сказал!

— Что же ты сам нам не поможешь? — усмехнулась Реция.

— Акме просила помочь его, а не меня, — буркнул Сатаро, и господская дочь закатила глаза.

Вскоре явились обе девушки и Ягер. Рыжеволосая держала в руках тарелку с горячим ужином и кубок не то с водой, не то с вином, Ягер принес ужин для Цесперия. Акме держала большой чан с водой, через руку ее было перекинуто чистое белое полотенце.

— Ягер неотёсан, — сказала Реция тихо, но без присущей Акме мягкости в голосе и во взгляде; тон ее был недружелюбно насмешлив. — Простите ему этот недостаток, Ваше Высочество.

Ягер лишь смерил девушек и кронпринца презрительным взглядом, поклонился дочери своего повелителя, вымучено, скривив лицо, и убрался восвояси.

Густаво Акра оказался жутко голодным, но ел неторопливо, беззвучно. Выражение лица его становилось все более умиротворенным и усталым. Вскоре, после плотного ужина, ему захотелось спать.

Цесперий и Сатаро помогли ему помыться в воде из ручья, нагретого на огне. Мирослав неотступно был рядом, тихо беседуя с кронпринцем. А Акме и Реция тем временем готовили ему постель с подушкой да с теплыми покрывалами.