На дальних рубежах 2

Искандер мгновенно спал с лица. Пожелай Ашар сейчас обвинить его в предательстве, Искандеру пришел бы конец. И никакие родственные связи не спасли бы его. Но Рамзес не торопился избавляться от своего кузена. Убедившись, что его слова остудили пыл Куштрима, он посмотрел на раба.

— Ты знаешь, кто я? - холодно потребовал он.

— Знаю, - не стал отпираться Джейс. - Рамзес.

Ашар довольно кивнул. Раб больше напоминал военнопленного, причем вполне определенного типа, что пришлось по вкусу Ашару. Словно повеяло сладким дымом прошлого.

— Держишься, как солдат, а не как раб, - констатировал он.

— Все равно убьете, - ровным тоном ответил ему невольник. - Не вижу смысла пресмыкаться.

Уголки губ Ашара Тахири чуть дрогнули в намеке на улыбку. Он обернулся к замершему в напряженном ожидании Искандеру и светским тоном произнес:

— Благодарю тебя за действительно интересный подарок, мой дорогой кузен. Ты, верно устал, я не стану тебя больше задерживать.

Искандер, несколько подрастерявший лоск и самодовольство, изобразил сердечное прощание и испарился. Джейс остался один на один с Рамзесом. Тот вернулся за стол и погрузился в свои дела. Джейс знал этот прием, ему откровенно давали почувствовать, кто тут главный. Обычный человек вне зависимости от положения в обществе при таком обращении терялся, но Джейс лишь ждал развития событий. Рамзес действительно через какое-то время прервался и, не глядя на раба, бросил:

— Выйди в приемную и жди.

Джейс молча развернулся к двери и вышел, кое-как совладав с дверной ручкой скованными за спиной руками. Для того чтобы открыть дверь, пришлось развернуться к ней спиной и нащупывать ручку вслепую. Выглядело это по-идиотски, что, несомненно, и было задумано, но Джейс справился, а Ашар так и не посмотрел в его сторону.

В приемной он озвучил приказ Тахири его секретарю - серьезному молодому человеку, от которого за версту несло карьеризмом, - и занял место там, где ему указали. Время потянулось с мучительной медлительностью офисной рутины, скучная, затхлая тишина то и дело сменялась звонками и приходом посетителей. Для Джейса время тянулось мучительно долго. Прошло не менее двух часов, когда в приемную ворвалась яркая женщина в черном платье. Она впилась в Джейса горящими глазами и, поборов сопротивление секретаря в словесной перепалке, пробилась в двери кабинета.

***

У Ашара Тахири был один секрет, который он не выдал бы и под пыткой. Тайн у этого человека было много, все из них были замараны кровью и грязью, но этот секрет был сравнительно чистым. Ашар Тахири испытывал сентиментальную привязанность к тому, что напоминало ему о его боевой молодости. Человека с ледяными глазами убийцы, почивавшего на вершине власти преступного государства, периодически посещали приступы ностальгии.

С тех пор как он был грозным полевым командиром, прошло уже достаточно много лет. Это время тонуло в пыли душных кабинетов и бессмысленных светских мероприятий. Годы разговоров сменили яркие годы кровавых приключений. Зрелость пришла на смену бурной молодости. И Ашар скучал по тем сочным, ярким годам, по огню в жилах, разжигаемому то страхом, то жаждой крови. Его друзья и соратники тоже изменились, как и он. Они обросли богатством, жиром и властью, стали сытыми и ленивыми.

Единственным, что возвращало его в дни молодости, что так и осталось полным огня и жизни, была Зулусская Ведьма. Кора Хименес была артефактом ушедшей эпохи, живым реликтом, глядя на который Ашар Тахири снова мог стать Рамзесом. Ее ненависть стирала налет пыли, оставленной годами мирной жизни, и возвращала его в те дни, когда "зулусы" охотились на него, а он - на них.

Когда-то Ашар не задумываясь отдал бы Кору Хименес своим людям, а потом отрезал бы ей голову. Теперь он был рад, что так и не смог поймать девку, постоянно подводившую убийц к самому его порогу и вынюхивавшую схроны с оружием не хуже собаки. Его устраивал их статус-кво. Бруха действительно обладала опасной для него информацией, но Ашар был полностью уверен в том, что она не воспользуется ей без повода.

Начинать войну с теми, кто стоял за этой, казалось бы, маленькой фигурой на шахматной доске, он тоже не желал. В отличие от своих бывших соратников и нынешних подчиненных Ашар никогда не верил в те великоимперские лозунги, которые они выкрикивали, начиная войну. Ашар знал, где нужно было остановиться, чтобы не спровоцировать Альянс и сохранить завоеванное. Искандер мог сколько угодно тешить себя иллюзиями на этот счет, веря, что Ашар мог одной левой побороть их врагов, но сам Рамзес прекрасно помнил, насколько близко была опасность. Те же "зулусы" дожали бы его, если бы их не слили, Рамзес не заблуждался на этот счет. А тяжеловооруженные массивные корабли Альянса, курсирующие на орбите Ладатиса намекали, что смерть снова может постучаться в его дверь.

Не менее важным фактором было то, что Кора Хименес была нужна ему, как напоминание о том, кем он был на самом деле. Ради этого Ашар Тахири готов был позволить ей сидеть на компромате в ее маленьком заповеднике, подобно редкой птице в императорских садах. При этом Бруху он не недооценивал. Для него это была не женщина, а хитрый и жестокий воин, благодаря которому в свое время ему пришлось почувствовать дыхание смерти. Если Искандеру действительно хватило ума притащить ему такой сомнительный подарок, разумным было бы придержать раба где-то на стороне, чтобы Бруха не посчитала это прямым вызовом. А дальше по обстоятельствам: можно было вернуть его живым в знак доброй воли, или же по кускам - как демонстрацию угрозы.

Ардиана Кадаре, дерзко ворвавшаяся к нему без предварительной договоренности, стала подарком судьбы. Вдову своего товарища Ашар не любил, но терпел. Искандер постоянно пытался сбить с нее спесь и гонор, но Ашар иногда придерживал его, чтобы тот не слишком притеснял Ардиану. Она была ценна для него своими обширными связями на рынке антиквариата и древностей.

То, что Ардиана начала жаловаться на Искандера, его не удивило, а вот причина очередного раздора, сейчас ожидавшая в приемной, оказалась несколько неожиданной. Ему стоило лишь слегка нахмуриться, чтобы Ардиана оставила причитания и перешла к самой сути своих уговоров. Женщина не посмела оскорблять его полуправдами и откровенным враньем.

— Прошу тебя, Ашар, - заламывала она руки. - Этот раб принадлежал одному моему другу, которого подло убили несколько лет назад. Что он для тебя? Ты даже не увлекаешься боями! А мне дорога память о моем друге. Я бы могла говорить о нем с этим рабом, воспоминания облегчили бы мое горе. Я потеряла мужа, потом человека, который как никто другой разделял мои вкусы в искусстве! Снизойди к моему горю, прошу тебя!

Ашар поднял руку, и женщина мгновенно умолкла, глядя на него большими, полными непролитых слез глазами. Ардиана была великолепной актрисой.

— Пожалуй, я отдам тебе этого раба, Ардиана, - задумчиво произнес он, крутя в пальцах пульт управления, прилагавшийся к живому подарку. - Отдам... как ценную вещь, на хранение. Это значит, в любой момент по моему требованию ты вернешь его мне. В полной комплектации. Мы поняли друг друга?

— О да, Ашар! Храни тебя бог, мой дорогой, щедрый кузен! Твое великодушие достойно царя! - залопотала Ардиана. - Все, что хочешь достану, только скажи! За эту твою доброту я теперь в долгу перед тобой.

— Хорошо, хорошо, - махнул рукой Рамзес. - Теперь, уверен, тебе не терпится забрать его.

— Да, конечно, не смею тебя задерживать.

Ардиана торопливо поднялась. Ашар встал, чтобы проводить ее, и отдал ей пульт и ключи от оков. Документы на собственность остались лежать на его столе там, где их оставил Искандер. Стоя на пороге кабинета, Ашар властно бросил сидевшему на полу в уголке человеку:

— Раб, иди с госпожой Ардианой, я отдаю тебя ей.

Ардиана радостно вцепилась в поводок обеими руками и нетерпеливо потянула раба к выходу, по пути продолжая рассыпаться в благодарностях. Ашар покачал головой, ее энтузиазм не сулил ничего хорошего. И все же он был уверен, Ардиана побоится прогневать его и будет держать себя в рамках. А если на пороге вдруг появиться Бруха, то у него будет основание опровергнуть все обвинения и восстановить мир. Если он все еще будет желать этого мира.

***

Женщина, повисшая на поводке мертвой хваткой, нервировала Джейса фанатичным блеском в глазах и своей полубезумной эйфорией. Она чуть ли не парила над землей, таща его за собой. Джейс не очень понимал, что происходит. Только что ему грозила смерть, а теперь его волочет за собой какая-то бешеная тетка!

Женщина, которую Рамзес назвал Ардианой, вывела его на улицу и быстро запихнула в большую машину, приказав сесть на сидение, а не на пол. Устроившись напротив него, она велела водителю трогаться, а сама впилась жадными, горящими глазами в свою добычу. Вдруг она подалась вперед, заставила Джейса повернуться и сняла с него наручники. Ее молчаливое созерцание его скромной персоны казалось намного более жутким, чем беседа с ее мясником-кузеном.

Довольно скоро машина подъехала к высоченному забору и проследовала меж разъехавшихся тяжелых створок в особый бокс. После того как створки закрылись, отодвинулись ворота бокса, и машина спокойно двинулась в сторону прекрасной резиденции. Водитель подвел машину к парадному входу, где уже ждал кто-то из домашней прислуги, чтобы открыть госпоже дверцу.

Ардиана выпорхнула из машины и дернула поводок. Джейс послушно вылез и последовал за ней. Первый этаж дома был похож на какой-то музей или галерею. Из просторного холла Ардиана провела его в зал, заполненный стойками с хорошо освещенными и укрытыми силовыми полями экспонатами. Здесь были собраны древности разных культур: статуэтки, посуда, фрески, куски мозаик.

— Когда-то у меня был хороший друг, - начала она. - Прекрасный знаток истории, человек с тонким художественным вкусом. Он единственный мог поддержать интересную беседу. Здешняя публика не доросла еще до такого уровня. А как глубоко он понимал человеческую натуру! Для меня каждый его приезд был особым праздником.

Ардиана остановилась у античных статуй и повернулась к Джейсу. Быстрым движением она отстегнула поводок и бросила его на пол. Цепь резко загремела, сворачиваясь змеей на мраморе.

— Разденься, живо! - приказала Ардиана.

Джейс медленно и неохотно стащил с себя свое тряпье. Довольная Ардиана обвела взглядом всю картину: живая плоть рядом с античным мрамором, не менее прекрасная, но более манящая и доступная. Женщина подошла к рабу вплотную и принялась с упоением рассматривать рубцы на его теле. Она коснулась их пальцами, начала изучать их узор, безошибочно находя те, что оставляла одна и та же рука.

— Какое мастерство, - восторженно прошептала она. - Какое знание анатомии человеческого тела и понимание его эстетики!

Каждое прикосновение оживляло память о том, как наносился тот или иной шрам, поднимая муть самых страшных лет со дна подсознания. Дыхание участилось вовсе не от возбуждения, в этот момент Джейс хотел броситься бежать подальше от этой жуткой женщины и своих догадок. Вот только бежать он не мог. В голове буквально орал тот же самый сигнал тревоги, что включался всякий раз, когда к нему подходил сам Алан Карнз.