Две Наташки и пришельцы

– Ну что? Теперь можно снять повязку? – в нетерпении спрашиваю я.

– Еще нет! Открой рот! Угадай, что это? – между моих зубов проскальзывает долька фрукта.

– Мангостин! – не успев проглотить, чувствую на губах жгучее прикосновение его губ.

– Да это он и есть. Играем на поцелуи. Если ты угадала, я тебя целую. А если не угадала, целуешь ты! А это что?

Долго и с интересом жую. Кажется, это мармелад…

– Не угадала, это Камотэ. Но они и вправду похожи на мармелад, если их отварить, – добавляет леар, получив свою порцию ласки. – А теперь вот это… Гвоздь программы! – В мой рой проникает что-то горячее, соленое и хрустящее, похожее на жаренные креветки в соусе, но помягче… Или это картошку «фри», но с влажной начинкой?

– Боже, как вкусно! Мне начинает казаться, что жизнь прошла мимо меня!

– Значит, тебе понравилось?

– Очень! Давай еще! – я открываю рот и с аппетитом уплетаю несколько ложек подряд…

– Ну ты отгадывать-то не забывай! – напоминает Лексо.

– Понятия не имею…

– Черви агавы.

– Чтооооо?! – я резким движением снимаю с лица ленту, смотрю на тарелку, стоящую на краю деревянного стола – там и вправду лежат жаренные гусеницы. – Я в приступе брезгливости зажимаю рот руками. – Ну держись, теперь!

Он с приглушенным смехом, вскакивает.

– Спокойно, сударыня, спокойно! Ты же сказала, что они вкусные.

– Ты накормил меня червяками! – восклицаю я сердито, но его смех заразен, и на него невозможно сердиться.

– Да ладно тебе! Черви – традиционное блюдо и к тому же изысканный деликатес! – Лексо отскакивает от меня за противоположную сторону стола.

– Ты видел, чтобы в России кто-то ел червей?

– Нет, не видел! Но в других странах едят! – мы, как маленькие дети, с хохотом бегаем вокруг стола – кто-то убегает, а кто-то пытается поймать. Со стороны, может это и выглядит ужасно глупо и сентиментально, но как редко мы испытываем искрометно-чистую радость, когда глаза метают искры, а эмоции плещутся через край.

На бегу он резко оборачивается, раскинув объятия. Я с разбегу налетаю на него. Он подхватывает меня на руки, относит на накрытую леопардовой шкурой кровать.

Три дня, осталось всего три дня… Наши губы смыкаются, одежда летит в разные стороны… И я улетаю, целиком одурманенная ощущением близости с ним. Поцелуи приобретают привкус горечи – а вдруг это в последний раз? Мне становится страшно его потерять. Я ведь уже видела однажды, как это происходит 100 лет назад: вот был человек, и нет человека…Я хочу запомнить его запах, блеск его глаз, волны эйфории, закипание страсти и обволакивающий туман нежности… Кажется, я похожа на оголодавшего зверя… Но Лексо не удивляется этому, только шепчет иногда «Ундина моя, что же ты со мной делаешь…»

Хотя, наверное, обо всем этом я думала уже потом, когда мы обессиленные лежали в постели. Блаженно улыбаясь, я разглядываю свои кружевные трусики, которые красноречивым свидетельством ураганной страсти висели на плафоне старинной люстры. Я с хохотом толкаю Лексо в бок: «Смотри, пришелец! С каким пылом ты это делал!»