Подземелье Иркаллы

— Ты потомок царей Карнеоласа и Атии. У тебя больше прав на Атию, чем у Гаральда.

— Глупости. В обоих царствах власть сменилась три сотни лет назад. Тени прошлого никого не интересуют.

— Увы, полагаю, тебя не подпустят к креслу Атийской герцогини никогда. Не потому что ты не знатна. Наш род намного более знатный, чем род Вальдеборгов или Прациев. Мы — угроза. Всё, что происходило в Иркалле, при первой возможности доложат королю. Тот же Авдий.

— Единственное, чего я хочу, — убраться подальше от всего этого, когда закончится война, — вздохнула Акме. — Гаральд обещал мне домик на побережье.

Лорен возвёл глаза к потолку и засмеялся.

— И ты поверила ему?

Акме мрачно поглядела на брата.

— Не должна была?

— Я очень надеюсь, что всё так и будет. Но если ему дадут выбор — титул или ты, я хочу, чтобы ты была готова к его выбору, — Лорен горько нахмурился. — Прошу, не злись на меня, сестра. Я хочу, чтобы ты здраво смотрела на вещи.

— Я здраво смотрю на вещи, — отчеканила Акме. — И я понимаю твою позицию. Но ты когда-нибудь пытался начать доверять Гаральду? Он нарушил приказ короля, оставил вас в Мернхольде и помчался меня искать. И нашёл!

— Поэтому я буду очень счастлив, если Гаральд решит все свои проблемы, и вы заживёте счастливо, будь то домик на побережье или герцогская резиденция в Эридане.

— Вон Плио. Иди к ней. А то она решит, что тебе не хватает духу сделать ей предложение, — мрачно сказала Акме и направилась искать Гаральда.

По пути она увидела Сатаро. Он неприступной скалой сидел неподалёку от саардцев и пусто смотрел перед собою. Никто не хотел прерывать его задумчивости. Он покачивал цепь кистеня, что придавало ему ещё более людоедский вид.

Акме вздохнула, чувствуя, что грядущий разговор ни к чему не приведет, и смело направилась к нему. Невысокая девушка нависла над ним всепоглощающей бурею, тьмой своею закрывая небеса Иркаллы.

Мужчина смерил ее особо суровым взглядом, но не произнес ни слова.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко осведомилась она.

— Лучше, чем твой атийский принц, — буркнул тот.

Акме вздохнула, но отступать не намеревалась. Гаральд Алистер стоял неподалеку и делал вид, что тихо переговаривается со своим капитаном. На самом же деле он буравил внимательным взглядом Сатаро, будто каждую секунду ждал от него подвоха.

— Тебе следует обратиться к Лорену. Он избавит тебя от шрама. И будет только рад помочь тебе.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — последовал ответ.

— Сатаро, — все столь же мягко произнесла Акме, сев рядом с ним. — Ты ведешь себя так, будто я тебя обманула. Между тем я не давала тебе никаких поводов думать…

— Я не говорил, что ты обманула меня, — рыкнул Сатаро, смерив ее презрительным взглядом. — Я до сих пор не могу понять, чем этот королевский шпион, сынок герцога, лучше меня! Я не обманывал и не убивал людей ради каких-то призрачных благ короля или государства! Да что еще есть в нем такого, что превосходит меня? Титул? Ты слишком горда для этого.

— А разве любят за что-то?

Сатаро внимательно поглядел в её черные, словно омут, живые глаза, и фыркнул:

— Если такова твоя политика, стало быть, и меня полюбить ты сможешь не хуже.

Акме мрачно усмехнулась и процедила:

— Нет, Сатаро, я не могу столь же легко променять одного человека на другого.

Светлые глаза Сатаро полыхнули светом гнева, и он ответил:

— Он ли не предатель? Он наследник Атии, будущий отец народа. Что скажут его атийские дети, если такая, как ты, будешь лезть им в мачехи? Сила твоя дарована тебе черти кем. Атийцы будут бояться тебя и ненавидеть. В конце концов, выгонят тебя прежде чем ты сможешь что-либо доказать им. Гаральд выберет свой народ, ему не положено выбирать что-либо еще. Он обречен, он связан. Я же не дам тебя в обиду. Я повернусь спиной ко всем, лишь бы ты была счастлива. Я сделаю для тебя все, что ты захочешь!

— Я надеюсь, это наш последний разговор на эту тему.

Акме резко поднялась и, разыгрывая непроницаемость, спустилась по лестнице и укрылась за стеной водопада и тьмой пещеры, чтобы там, в тайне ото всех поведать Иркалле, своему врагу и цитадели, о своих горьких сомнениях.

Акме не могла заснуть. Ей было холодно, как бы она не заворачивалась в одеяло, и до бессонницы хотелось поговорить с Гаральдом, вновь услышать его спокойный глубокий голос, заглянуть в его сияющие глаза, сказать ему все, что он хотел бы услышать. Девушка несколько раз поднималась и оглядывала лагерь — мужчины не было.

Ей казалось, что Сатаро говорил верно: атийцы не примут ее. И она своей силой принесёт Гаральду лишь серьёзные неприятности и горы разочарований. Ей казалось, что Иркалла обнимает ее своим черным огнем, будто собственную дочь. И Акме теряется в пучине ее пламени навсегда. Ей следовало поговорить с Гаральдом и все ему объяснить.

Она встала и направилась к обрыву, чтобы послушать, как гремит вода внизу. Там, у заводи увидела она жениха, стоявшего неподвижно, облокотившись плечом о большой камень.

Заслышав шелест платья и мягкий шёпот сапог, Гаральд обернулся, и глаза его сверкнули, но лицо осталось все столь же бледно и непроницаемо.

— Почему ты не спишь? — спросила Акме, нерешительно остановившись в нескольких шагах от него.

— Не спится. Плохое предчувствие.

Акме прошептала, щекой прижавшись к его груди:

— Расскажи о них.

— Иркалла забирает тебя. И ты не можешь или не хочешь противиться этому.

— Не могу, — ответила Акме. — У меня не хватает сил. Провидица не зря отправила меня сюда. Думаю, Иркаллу удастся остановить, если я останусь здесь.

Гаральд закрыл глаза и процедил:

— Не смей так думать. Я сделаю все, чтобы ты тут не осталась.

Акме опустила голову, понимая, что говорить ему что-то об этом было бесполезно.

— В тебе я нашёл смысл жизни, — пробормотал тот. — Не покидай меня.

Он усмехнулся и сказала:

— Признаюсь, по началу я считал тебя забавой, поэтому и осмелился вести себя с тобой в Кибельмиде так… вольно. Но простая забава не лишает покоя. Ты же лишила. И, везя тебя, обессиленную, в своих объятиях в Нелей после первого нападения демона, я уже тогда пообещал себе защищать тебя вечно. Покидая Кеос, я знал, что вернусь, что бы не останавливало меня. Во дворце, в твоих руках я оставлял свое сердце. И каждый день, каждую минуту в той злополучной поездке я мечтал снова оказаться с тобой.

Акме улыбнулась. Ни Иркалла, ни его демоны, ни коцитцы не могли более испугать её или уверить в том, что ей суждено здесь сгинуть. Песни тёмной обители меркли перед Гаральдом. Она нежными поцелуями покрыла лицо возлюбленного.

Брови Гаральда взволновано хмурились, а любимые изумрудные глаза сияли звездами. Лицо его, всегда бледное, нынче покрылось румянцем. Губы дрогнули. Он улыбнулся солнечно, счастливо, и у Акме затрепетало сердце.

— Ах, Акме!.. — выдохнул он, погрузив пальцы в её волосы и крепко прижав к себе.

Утром отправление отряда задержалось из-за осмотра Лореном и Цесперием раненых. С места снимались неторопливо, успокоенные тем, что Акме не обнаружила опасности. Пленные коцитцы не доставляли хлопот. Они подвергались нескончаемым нападкам зараколахонцев, но их не боялись. Все они, как один, внимательно глядели на Акме, и в глубине их диких суеверных глаз сиял первобытный ужас.

Лорен стоял поодаль ото всех — у водопада — и пил горячий травяной настой — он неважно себя чувствовал. К нему подошел Гаральд, решительно, неторопливо, с гордо поднятой головой, с расправленными плечами. Мрачность его лица насторожила Лорена.

Акме пропустила несколько прядей в прическе Реции и ответила невпопад на несколько вопросов подруги. Она не услышала, что сказал ей Хельс, не видела ничего и никого, кроме тех двоих, которые были самыми дорогими для нее людьми. Пальцы ее путались, сердце замирало.

До нее не долетало ни слова из разговора Гаральда и Лорена. Скорее, это был монолог первого. Он говорил долго, не меняя выражения мрачной решимости, говорил неторопливо и тихо, чтобы его мог слышать лишь тот, кому слова его предназначались. Лорен не перебивал.

Затем целитель улыбнулся, и они пожали друг другу руки. После посмотрели на Акме, и та, все поняв, заулыбалась в ответ.

— Все еще поверить не могу, что породнюсь с Гаральдом Алистером, — фыркнул Лорен, когда они подошли к ней.

— Пути назад нет, дорогой братец, — улыбался Гаральд, не в силах отвести от Акме от счастья сияющих глаз. — Ты дал нам свое благословение.

— Делайте все, что угодно, только не целуйтесь у всех на глазах! — напряженно проворчал Лорен. — Думаю, твои атийцы этого не одобрят. Все и так глядят на вас.

— Пусть глядят, — ответил Гаральд, завораживающе улыбаясь и притягивая Акме к себе.

Горячим поцелуем они поздравили друг друга с благословением Лорена Рина.

Оставшиеся вещи были собраны, недоделанные дела закончены, цепи, сковывавшие пленных коцитцев, были тщательно проверены, и отряд отправился в путь.

Акме не чувствовала опасности. Мрачный покров безрадостных мыслей, распростершийся над ее настроением, теперь светился солнечным золотом. Кунабульские голоса более не наполняли слуха. Она слышала лишь биение любимого сердца рядом с собою и наслаждалась его музыкой. Ей верилось, что все опасности, которые их ждали, не могли запугать ее и одолеть. Сомнения ушли, осталась уверенность и торжество.

Гаральд не обладал целительной силой Лорена, но он спас ее от губительных сомнений. Он подарил ей надежду на счастье.

Добравшись до лестницы, о которой говорил Лако, все ощутили дыхание горячего ветра, вырывающегося из неосвещенного прохода внизу. Здесь не было факелов, и Акме поприветствовали лишь дикие ветры и тени, куда более черные, нежели сама тьма. Стены доверху пылали синевой.

Где-то громом шумела вода. Стены долгожданной пещеры заплясали лазурными отсветами от алых факелов чужаков. По толстым стенам тонкой синей змейкой зашелестела полоска света до самого потолка, являя изумленным путникам величественные размеры помещения.

— Страшно представить, сколько золота можно выручить за эту пещеру! — выдохнул Мирослав; глаза его сияли ярче факелов маниакальной жадностью, разгоняя тьму во всех углах.

— Дело ваше, — холодно процедила Акме, обеспокоенно оглядываясь, — но я советую вам не трогать здесь ни камня. Не забывайте, это Кунабула! Все эти сокровища принадлежат ей.

— Нам думалось, ты его главное и самое ценное сокровище, — парировал Ягер, с удовольствием любуясь дивными стенами.

— И я советую вам подумать, какие беды ожидают нас в случае разграбления этой сокровищницы, — громко молвил Арнил.

— Иркалле в них нет надобности! — возмутился Лако.

Кронпринц Густаво рассмеялся и лукаво осведомился у зараколахонских спутников:

— Зачем же они вам, если вы до нитки обираете любой мало-мальски богатый торговый караван от Аштери до Беллона, а, порою, и до Сильвана?..

— Едва ли местные сокровища способны принести людям счастья, — тихо заметил Буливид.

— Троньте здесь хоть что-то, и я не буду отвечать за вашу безопасность, — рыкнула Акме.