Холодный ветер, строптивая вода

- Ваше величество, я устала и не собираюсь переодеваться.

Я чуть не рассмеялась. Надо же, какой скромник. Вот уж чего от Генриха я не ожидала, так это стыдливости. Или это воспитанность?

Генрих предпочел не поворачиваться.

- Витторино нашел вам секретаря. Я прошу вас примириться с Витторино, он готов, но так горд, что может не сделать первый шаг.

- А моя гордость вас не так волнует, - ядовито заметила я.

- Совсем не волнует. Вы сюда не гордиться приехали. А помочь мне победить, - отрезал король.

- Вообще-то, это не добровольное путешествие, а у нас с вами сделка, - напомнила я.

- Если хотите обрести свободу, вам необходимо подружиться с Витторино, - король чуть повернулся. В профиль он вдруг чем-то напомнил своего отца, и я отступила назад. – И еще вам следовало бы устроить собрание для дам, чтобы перезнакомиться с ними. Жены часто руководят мужьями, вам нужны сторонницы.

- На этом все? – холодно спросила я. Его менторский тон начинал меня раздражать. Хорошее настроение улетучивалось. Те же самые слова можно сказать иначе, без резкого и равнодушного тона, без надменности в лице. И они прозвучат иначе. Хотелось снова заорать, что я не намерена ему подчиняться. Я еле сдерживалась.

- И еще вам надо угомонить леди Сандру, вы же не надеетесь завоевать расположение совета, подложив под него свою фрейлину?

- Да как вы смеете! Сандра лишь кокетничала с ними.

- Как и со мной пыталась, видимо. Вам следует…

- Это вам следует перестать диктовать мне что делать, а чего не делать!!!

Мой вопль, казалось, несколько раз пронесся по комнате, король вдруг резко повернулся ко мне. Я сжала кулаки на случай, если он вздумает меня ударить. Все тело напряглось, готовое к стычке или спору.

- Хорошо, - кивнул Генрих.

Я опешила.

- То есть как это «хорошо»?

- Не хотите, не делайте. Я не собираюсь вас заставлять. Это был совет, леди Эллен, а не приказ. Сожалею, если не так выразился.

Наверно, на моем лице отразилось полное недоумение.

- Простите, что разочаровал. – Он прошелся по комнате, положил ладони на спинку кресла и продолжил, не глядя на меня: - Эллен, я не ваш отец. Если вы до сих пор не поняли, я принял ваши правила игры: мы муж и жена пока идет эта война, после победы я отпускаю вас в другой мир. Я не собираюсь вас ломать и перестраивать под себя.

- Только потому что я ваша жена ненадолго? – с подозрением спросила я. Весь разговор принимал неприятный для меня поворот. Я выглядела капризной, а не восстающей против власти мужа женщиной. Ярость начала сбавлять обороты. Похоже, Генриху были знакомы детали моего противостояния с отцом. Я, наверно, со стороны ему кажусь психованной девицей. Постепенно становилось стыдно.

- Нет. Я не стану творить с вами то, что творил ваш отец, просто потому что не собираюсь перевоспитывать. Оставайтесь собой. Но и мне позвольте быть таким, какой я есть.

- Я, похоже, ошиблась, ваше величество. Простите меня. Отец подавлял меня и говорил, что мой муж будет делать то же самое. Я поставила знак равенства между вами, не узнав вас. Мне неловко, - я опустила голову и совершенно неожиданно для самой себя заплакала, потому что вся горечь детских унижений вдруг всколыхнулась в душе одной удушливой волной.

- Я прекрасно вас понимаю, Эллен. – Голос Генриха вдруг стал… человеческим. Бархатистым, полным чувств. - Мой отец был жесток со своими женами. И я наблюдал за тем, как они ненавидели его и предпочитали смерть жизни с ним. Я не хочу, чтобы моя жена, настоящая или нет, жила в аду и ненавидела меня.

- Значит, стань я женой вашего отца, он не пожалел бы меня. В мои пятнадцать лет…

Генрих отвернулся, опустил голову и долго так стоял, прежде чем ответить. Я видела, что разговор дается ему нелегко. Даже голос выдавал его волнение. Мы коснулись темы болезненной для нас обоих. Еще никогда прежде, даже глядя в глаза друг другу, мы не были так по-страшному откровенны, как теперь, когда стояли далеко, не видя лиц друг друга.

- Я рад, что вы тогда сбежали, - в голосе короля звенела боль. - Вы действительно спасли себя от гибели. С вашим своевольным характером, вы бы не вынесли и недели с моим отцом.

- Подождите-ка… но жены короля Карла умирали из-за болезни и родов…

- Официальная версия, - сухо откликнулся Генрих. – Моя мать вскрыла себе вены, а четвертая жена повесилась, когда отец пришел к ней вскоре после родов и, несмотря на ее просьбы и слезы, исполнил… свой долг.

Мороз пробежал у меня по коже.

- А вы…

- А я… наследный принц, - горько прозвучал ответ. - И в те моменты, когда мой отец оставался без жены, он принимался за воспитание сына. В основном, через наказание.

Так мы с ним оба пострадавшие стороны… я-то думала, он мерзавец и сухарь, а оказалось, что Генрих научился прятать свои истинные чувства за маской равнодушия из-за деспотического отца.

- Мне очень жаль… Я не знала… - я сделала к нему шаг. Не знаю, что я хотела: подойти ли поближе или даже положить руку ему на плечо, но он повернулся и смерил меня одним из своих равнодушных и холодных взглядов, от которых меня особенно передергивало.

- Идите к себе, леди Эллен. Доброй ночи.

Это прозвучало отвратительно. Он словно отсылал меня как служанку, пожалев, что слишком много рассказал о себе. Я подобралась, поняв, что он ненавидит меня за свой момент слабости, развернулась и вышла из гостиной в будуар. Гнев и обида жгли меня изнутри. И я еще извинялась перед ним! Он все равно обращается со мной, как с вещью. Даже если и разглагольствует о моей свободе. Ничтожный гордый мерзкий муж! Как бы я хотела уже оказаться в другом мире, в объятьях любящего мужчины! А вместо этого терплю все это безумие!