Лесной глуши неведомые тропы

Эпилог

— Теперь можете зашивать, госпожа. — Голос лекаря, приглушенный чистой тряпицей поверх рта, звучал устало. — Если на то ваша воля, разумеется.

Тыльной стороной ладони я аккуратно поправила на лице такую же повязку. Прикасаться к чему-либо пальцами во время таинства исцеления лекарь Хельм строго запрещал. Я хорошо помнила, как однажды мне больно досталось по кисти тонкой тростью за одно лишь мимолетное прикосновение к выбившимся из-под косынки волосам. О том, как вымаливал прощение после того случая мой строгий наставник, осознав весь ужас своего проступка и ползая передо мной на коленях, я старалась не вспоминать.

— Да, учитель, — послушно кивнула я и взялась за длинный зажим из прокаленного железа, которым удобно подхватывать тонкую иглу. — А серебро внутри не будет ему мешать?

— Серебро оттолкнет хворь и придержит раздробленную кость до тех пор, пока она не срастется, — наставительно произнес Хельм и строго взглянул на меня поверх повязки. — Вот только расточительно.

— Не так уж и расточительно, если нога еще послужит этому славному воину.

Славный воин безмятежно похрапывал в удобном кресле, усыпленный невыветрившимся хмелем и дурман-травой.

— Лучше б ему послужили мозги: так глупо свалиться с лестницы во время попойки! — недовольно заворчал лекарь, подготавливая лубки.

— Он перебрал лишку на свадьбе, это позволительно. Ведь не каждый день родная сестра выходит замуж, — возразила я спокойно, затягивая на рассеченной острым лекарским ножом плоти последний стежок.

— Хорошая работа, ваше высочество, — одобрительно кивнул Хельм, оглядев наложенный мною шов.

— Я ведь просила не называть меня так, учитель, — не удержалась я от упрека, отложив зажим и иглу в медную миску, которую тут же прибрала расторопная служанка.

Он был еще не стар, этот лекарь, который откликнулся на мой горячий призыв и согласился приехать в нашу приграничную глушь из самой столицы. Но за его плечами оставался бесценный опыт исцелений, перед которым я готова была преклоняться и делать все, что он прикажет, даже чистить тазы с нечистотами, лишь бы он обучал меня великому искусству врачевания. К счастью, к нечистотам меня не допускали, а сам неулыбчивый лекарь продолжал неустанно вдалбливать в мою жадную до науки голову азы лекарских знаний.

— Я тоже о многом просил вас, миледи, — проворчал он, придирчиво наблюдая за тем, как я накладываю чистую повязку на голень мерно похрапывающего горемыки. — Вот надо было вам сегодня просыпаться в такую рань? Не пройдет и луны, как ваше дитя попросится на свет, а вы совсем не бережете себя и гнете спину над простолюдинами.

— Мне вовсе не тяжело, — солгала я и тут же взялась помогать Хельму укладывать поврежденную ногу спящего ночного гуляки в лубки.

Закончив работу, я стянула с лица повязку и с удовольствием разогнулась, потирая затекшую спину. Дитя в моем чреве возмущенно шевельнулось, и я невольно положила ладонь поверх складок платья.

— Лучше бы погуляли в саду, а то кровь застоится в венах.

Я еще никогда не видела на нахмуренном лице столичного лекаря хотя бы подобия улыбки. Поначалу мне казалось, что этот человек вечно всем недоволен, но мало-помалу привыкла к его суровому характеру и время от времени пыталась сгладить его собственным легкомыслием.

— Как думаете, это будет девочка? — мечтательно произнесла я, чувствуя, как уголки губ растягиваются в улыбке.

— Был бы я Создателем — видел бы сокрытое от людского ока, — пробурчал Хельм, вслед за мной снимая повязку и погружая руки в таз с чистой водой. — Будут у вас еще и сыновья, и дочери, натешитесь вволю.

Внезапно мы оба умолкли и повернули головы в сторону окна. Мирные звуки обыденных замковых будней заглушил тревожный, протяжный звук колоколов.

— Что это? — выдохнула я, чувствуя, как расползается по коже липкий озноб.

— Уж точно не праздник, — нахмурил брови Хельм. — Да и не воскресенье сегодня.

— Госпожа! — Дверь без стука распахнулась, и на пороге возник перепуганный мальчишка Ираха Свейн, которого Энги взял себе в оруженосцы. — Тревога! Крэгглы наступают! Господин велел вам немедленно возвращаться в покои!

— Где Альрик? — сердце бешено заколотилось в груди.

— У себя, госпожа. Лорд Энгилард сейчас с ним.

Не помня себя от страха, я почти бегом устремилась из лекарской башни через лабиринт извилистых коридоров и винтовых лестниц в жилую часть замка. Запыхавшись и чувствуя, как темнеет в глазах, распахнула дверь в опочивальню. Утром я выскользнула из сонных объятий Энги, когда послушная служанка известила меня о доставленном в лекарскую башню солдате со сломанной ногой; а теперь муж был полностью одет. Из-под кожаного подлатника виднелась длинная, до середины бедра, прилежно начищенная кольчуга. Малыш Альрик капризно хныкал в отцовских руках.

— Что случилось? — повторила я вопрос, на который уже знала ответ. — Что за переполох?

— Прибыли гонцы из приграничных дозоров. Крэгглы двинулись в наступление, — голос Энги звучал удивительно ровно для таких пугающих вестей. — Скоро достигнут леса близ Трех Холмов.

— Что ты намерен делать? — с упавшим сердцем спросила я.

— Отбросить врага, разумеется, — повел плечом Энги. — Я увожу войско, а ты отправь глашатаев к северным деревням, пусть собирают людей и везут в Старый Замок. И вели самому расторопному гонцу что есть духу мчаться к королю за подмогой.

— Но… Энги! Почему тебе надо вести войско самому? Ты должен быть здесь, руководить обороной замка, защищать нашего сына!

— Крэгглы к замку не подойдут, — уверенно ответил он, поцеловал Альрика в кудрявую макушку и передал его мне. — Защита наших земель — моя забота. А твоя — обеспечивать людям безопасность в замке. И беречь себя.

Он ласково коснулся ладонью моего живота, поправил перевязь меча и кивнул Свейну, топтавшемуся на пороге:

— Пора.

Ну уж нет, так легко сдаваться я не собиралась!

— Энги, это глупо, — попыталась я воззвать к его разуму. — У тебя есть военный совет, есть умудренные опытом воеводы, тебе незачем рисковать собой!

— Не волнуйся, Илва, — лицо Энги озарила мальчишеская улыбка, и на миг он порывисто обнял меня за плечи. — Я ведь тоже стреляный воробей, да и о крэгглах знаю побольше некоторых. Мы разобьем их наголову, не успеешь ты даже проголодаться к ужину.

Он с усилием отстранил меня, и я крепче прижала к себе притихшего Альрика. Нежно коснувшись кончиками пальцев моего подбородка, Энги добавил:

— И вели лекарю быть наготове. Не исключено, что в замок скоро последуют подводы с ранеными.

Слова Энги ударили меня подобно бичу, и я вздрогнула, представив себе последствия битвы, но не успела и рта раскрыть для протеста, как любимый муж стремительно покинул опочивальню.

— Все будет хорошо, — тихо выдохнула я в светлые волосы сына, который не преминул ответить неразборчивым лепетом и цепко схватить меня за косу. — Папа знает, что делает.

Небывалая суета в замке поглотила меня с головой. Я отдала Альрика на попечение нянек, сама же без устали принимала посыльных с известиями из северных деревень и раздавала бесконечные распоряжения. За крестьянами были высланы целые обозы: я знала, что люди склонны тащить с собой тюки с пожитками даже перед лицом неминуемой опасности. Высокие стены Старого Замка, земляной вал и подъемные мосты через глубокий ров могли обеспечить обитателям защиту даже при длительной осаде, а снеди к началу осени в замковых кладовых запасли вдоволь.

Вскоре к замку потянулись первые беженцы. С тревогой я вглядывалась в лица бывших односельчан из Трех Холмов — все ли приехали? Никто из знакомых не решил остаться на растерзание дикарям? Но нет: с немалым облегчением я встретила Ираха, Хакона и Келду с пухлощеким темноглазым первенцем на руках, семью Тулле с выводком детишек, Ланвэ, Миру, Грислинду с мужем и сыновьями… Вот только старушки Линне не было вместе со всеми — последовала за Гиллем минувшей зимой, да пьяницы Гунта, который по весне утоп на хмельную голову в половодье.

Ирах крепко обнял Свейна, который все еще дулся на то, что Энги не взял его с собой на войну, и уронил скупую мужскую слезу на плечо сынишки. И уж затем подошел ко мне.

— Спасибо, дочка, что опять заботишься о нас, недостойных.

— Уж кто более достоин заботы, чем вы? — подбодрила я трактирщика. — Вы всегда относились ко мне как к дочери.

— И никогда не жалел об этом.

Я грустно улыбнулась в ответ. После того как моя тайна открылась, Ирах прогнал Руну со двора. Уж как я ни заступалась за непутевую женщину, но пришлось ей оставить дом, мужа и сына и покинуть Три Холма, подавшись на запад, к престарелым родителям. Приобретя дочь в моем лице, Ирах навсегда потерял жену и мать своего единственного сына. Время от времени я направляла в трактир щедрые подарки: новую дубовую мебель для комнат, лошадей для извоза, продукты для харчевни и даже время от времени передавала через Свейна звонкие золотые монеты, но чувство вины по-прежнему не отпускало меня.

Впрочем, сейчас не время киснуть и вспоминать былые ошибки. Мне требовалось разместить людей, ответить на тысячи вопросов конюших, ключников, кухарок, посыльных и горничных, проверить стражу, выслушать гонцов и глашатаев, освободить комнаты в лекарской башне для раненых, которых вскоре отправят сюда с поля боя.

Вся эта суета помогала мне отвлекаться и бороться со страхом, что ледяными тисками сковал сердце. Я малодушно гнала от себя мысли о том, что Энги где-то там, на подступах к границе, ведет войско в атаку и, возможно, уже сражен вражеским мечом…

Жуткая мысль перебила дыхание. Пытаясь судорожно вздохнуть, я ухватилась за столб в трапезном чертоге, битком набитом встревоженными людьми, и опустила ладонь на тяжелый живот.

— Илва? — рядом невесть каким чудом оказался Хакон. — То есть… ваше высочество… Что с вами?

— Все в порядке, — сумев восстановить дыхание, пробормотала я. — И оставь эти церемонии, Хакон, после всего что было.

— Ты побледнела. Принести тебе воды?

— Нет, все прошло… просто… беспокоюсь за Энги, — призналась я, не в силах больше сдерживать в себе отчаяние. — Он уехал еще утром, а теперь смеркается, и от него до сих пор нет никаких вестей.

— Хм… — Хакон нахмурил брови. — Энги — воин. Я уверен, он сумеет за себя постоять.

— Он обещал прислать известия… и раненых… но почему до сих пор никого нет? — я с надеждой впилась взглядом в темные глаза Хакона, будто могла найти в них ответ.

— Если нет раненых — значит, все живы и здоровы, — неуверенно пожал плечами возникший рядом Ирах. — Разве нет?

— Или наоборот, — с упавшим сердцем застонала я. — Что, если крэгглы всех перебили?!

— Такого не может быть, — уверенно тряхнул головой Хакон. — Ну, а если так… Не бойся, Илва, мы не пустим эту напасть за стены Старого Замка!

Он яростно хлопнул себя по поясу, за который был заткнут топор. Длинный нож болтался на перевязи с другой стороны. У меня затряслись руки.

— Крэгглы жестоки и бессердечны, они не отступят, — сами собой шептали помертвевшие губы. — Они уж давно положили глаз на приграничные земли…