Невольница императора

* * *

И в тот момент, когда мы вошли в храм, когда я увидела жениха, вдруг дернулась и проснулась. Да, это все безвозвратно прошло. А сейчас я двигалась в совершенно неизвестном мне направлении в совершенно чуждую жизнь. Вернее, не так: я прекрасно знала, куда меня увозят, и это выжигало все внутренности. Меня везли в Бургхам, столицу империи Охсай. Сперва я не понимала, почему так происходит. Почему имперские воины просто не убили меня. Убей они старшую, «безумную горную кошку», как меня прозвали после того нападения, дочь властителя, им было бы гораздо спокойнее. Моя мать, мои сестры — они не такие, как я. Они смогут смириться со своей судьбой. Возможно, даже спокойно примут навязанный новый порядок. Кто теперь будет заправлять Кривыми Горами? Согласится ли мой народ на нового повелителя? Я надеялась, что нет. Всем сердцем желала, чтобы они продолжали сражаться до последней капли крови!

Вопрос, почему они оставили меня в живых, не давал покоя. Основная часть сил, прибывших к нам, осталась в моем селении, чтобы контролировать ситуацию, но дюжина воинов вместе со мной отправилась в свое логово. Неужто из меня собирались выколачивать какую-то информацию? О чем? Вряд ли я могла бы им сообщить что-то полезное. Но они-то этого не знали. А, может, просто хотели наказать за нападение на одного из них? Но почему не на месте?

Я храбрилась! Поддерживая репутацию «безумной горной кошки», кидалась на стражей, которые подавали мне еду. И с тихой радостью смотрела на то, что стало с лицом воина. Он ходил с широкой повязкой на полголовы и обходил повозку со мной по большой дуге, а я, глядя на то, что он даже не может надеть шлем, улыбалась. Это меньшее, что я могла сделать за смерть отца и мужа. По крайней мере, этот имперец уже никогда не сможет без содрогания взглянуть на свое отражение. Как бы я хотела, чтобы моя слюна оказалась ядовита! Чтобы он в мучениях умер у меня на глазах! Но даже тогда это не искупит их вину. Единственное, что может дать мне удовлетворение, — смерть императора. И сперва я думала, что к нему меня и везут, поэтому сидела тихо. Лишь изредка пугая подходивших слишком близко имперцев. Они дергались от любого моего резкого движения, будто я могла этими же зубами перекусить путы, которым они связали меня, словно я вепрь какой-то, будто могу в любой миг освободиться и перегрызть им здесь всем глотки. Но проблема была в том, что, хотя я и пыталась строить из себя бесстрашную горную женщину, внутри все вопило и колотилось от страха. Я прятала его глубоко внутри, пыталась задавить, вытеснить из себя, но ничего не получалось! Как никогда, я ощущала себя просто маленькой девочкой, которую разлучили с домом, отобрали у матери, на глазах у которой убили отца.

Но только ночью, когда все спали, кроме караульных, я позволяла себе украдкой плакать. И тут же корила себя за слабость. Но ничего не могла поделать. Я всего лишь песчинка в огромной пустыне. Я — капелька в море. Что я могу?!

Мы ехали уже седмицу*. А когда переправились на большом пароме через полноводную реку Сребру, вдалеке я увидела что-то… Не знала, как это назвать. Это были какие-то возвышения, похожие на горы. Только гор на равнинной местности быть не могло. Из чего сделала вывод, что эти башни и шпили — рукотворные.

А вечером, перед тем как заснуть, случайно подслушала разговор двух стражников, которые как раз сменялись. Разговор для меня стал крайне полезным. Из него я узнала несколько важных вещей.

______________

*Седмица — неделя.

______________

— Завтра ко второй дневной страже будем в Бургхаме, — сказал мужчина средних лет. Он потягивался и зевал, видимо, хотел скорее лечь отдохнуть перед завтрашним переходом.

— Я наделся, что уже сегодня дойдем, — как-то удрученно вздохнул его товарищ, который выглядел значительно моложе.

— Шпили императорского дворца видишь?

Молодой долго вглядывался вдаль, но в свете заходящего солнца, очевидно, ничего не смог разглядеть.

— Не-а, — покачал он головой.

— Вот и я не вижу, а сторожевые башни уже видны.

— И что это значит? — не понял его сменщик.

Собеседник недовольно скривился, будто вынужден был объяснять малому ребенку очевидные вещи.

— Шпили дворца очень тонкие, и как только мы их увидим, значит, осталось двигаться около двух страж. А башни видны уже за четыре стражи. Вот и считай сам, сколько нам осталось.

— Сложно это, — протянул молодой.

Теперь я поняла, что за горы видела впереди — это здания! Огромные, мощные здания столицы. Я никогда не задумывалась, что чьи-то дома могут настолько отличаться от наших!

— Послужишь с мое, научишься, — хлопнул его по плечу товарищ.

— Да, если какая-то безумная не нападет, как на Гвардуса, — молодой понизил голос до шепота и покосился в мою сторону, но я сделала вид что сплю.

— Он совсем плох, — так же шепотом подтвердил воин, а у меня от его слов радостно забилось сердце. — Сразу не пожелал прижечь щеку, а теперь вряд ли долго протянет. У него начался сильный жар.

Молодой выругался, я точно не поняла, что он сказал, потому что ругательствам меня никто не учил. Но следующие слова заставили меня напрячься.

— До сих пор не понимаю, почему мы просто от нее не избавились? — проворчал молодой. — Лишние хлопоты. Да и Гвардус, хоть и заноза в заднице, но все же жаль его.

— Ты же знаешь, что император не разрешает трогать женщин и детей. Но и оставить ее мы там не могли. Она старшая дочь этого их… главного… Мужика ее мы убили, а как вышла бы замуж за кого другого? Правильно Гвардус сказал: нам нужно ослабить их. А это женщина там ни к чему.

— Да, но разве это женщина? Это безумная… — он снова посмотрел в мою сторону, я вовремя сомкнула веки на всякий случай, хотя в сумерках он вряд ли увидел, что я бодрствую. — Безумная… скорпионша! С ядовитой слюной! Не иначе как в ней сидят нечистые!

— Ты знаешь, что бывает, когда император узнает, что его приказы нарушаются. А он обязательно узнал бы! Кто-то да донес бы. Так что терпи. Немного осталось, приедем в город, Гвардуса в лазарет сдадим, а эту, — опытный воин тоже глянул в мою сторону, я поняла это лишь по изменившемуся направлению звука его голоса, глаза боялась открыть, чтобы не выдать себя. — А эту на невольничий рынок. Правильный хозяин быстро выбьет из нее спесь и весь ее яд.

В этот момент воины не таясь засмеялись. Кто-то из своих шикнул на них, и они тут же притихли. А я лежала в повозке, откуда мне нельзя было вставать, и изо всех сил сжимала челюсти, чтобы не закричать в бессильной ярости. Они не собираются везти меня к императору! Я не смогу отомстить ему! Не смогу убить!

Всю ночь я не сомкнула глаз. Лежала и следила за убывающей половинкой луны, которая двигалась по небосклону. И думала, думала, думала, пока от мыслей не разболелась голова. Мне нужно сбежать, пока не слишком поздно. Сбежать, чтобы проникнуть в императорский дворец и уничтожить убийцу моего отца! И я с отчетливостью поняла, что это стало моей единственной целью в жизни. А потом — будь что будет! Мне не жаль отдать жизнь ради благой цели. А в том, что убить угнетателя — цель благая, я ни на миг не сомневалась.