Авантюристка в деле, или Женитесь на мне, милорд!

Глава 18

Противный запах полыни раздражал нос, едкий табачный дым резал глаза. Я лавировала между магами, стараясь никого не задеть. Мало ли что у них в голове!

Мелкие лавочки и прилавки, что попадались мне на глаза, были забиты самыми разнообразными товарами и ингредиентами, и не все из них были приятны. В деревянных ящиках лежали лягушачьи лапки, коробки заполнили сушёные пауки, кожа тритонов, горками были свалены шкурки животных, в маленьких кулёчках лежали чьи-то острые зубы, а в стеклянных банках, которые были заполнены мутноватой жидкостью, плавали глаза…

Бр-р-р-р, а место-то и правда отвратное. И это только то, что попалось на глаза. Даже думать не хочу, что лежит внутри этих самых лавок.

— Контрабанда и запрещённые товары, — буркнул Дрисколл, обернувшись на Джеймса. — И как часто ты здесь бываешь?

— Вот только не нужно читать мне мораль, — недовольно проворчал Ярборо.

После чего дёрнул плечом и резко свернул за угол, направившись к двухэтажному дому, на крыше которого красовался флюгер в виде кота с вытянутой лапой.

Дрисколл раздражённо скривился и, пробурчав под нос ругательства, двинулся вслед за своим другом.

Я же стояла в тёмном закоулке не в силах пошевелиться. Мне хотелось закричать:

“Давайте вернёмся! К чёрту эту затею!”

Но язык прилип к нёбу, и вместо крика вырвался лишь жалкий писк.

— Эй, — Артур обернулся, — хватит ворон считать. Идём!

Я закусила губу, глубоко втянула воздух, пропитанный горькой полынью и, скрипя зубами, побрела к дому с флюгером.

По всей видимости, это была какая-то таверна — на первом этаже располагалась харчевня с небольшими столиками, а на втором, судя по доносившемся голосам и непристойным вздохам, комнаты для съёма.

— Господа! — к нам подошёл небритый, неопрятного вида мужчина в донельзя засаленном фартуке. — Чего изволите? Снять комнату одну на троих?

Вот что за мысли? Лично мне противно стало.

— Мак’Элфреш, — произнёс Джеймс.

Хозяин таверны понимающе кивнул и проговорил:

— Я вас провожу, следуйте за мной.

Пройдя вглубь таверны, мы остановились возле узенькой, почерневшей от копоти и гари, двери. На ней висела довольно интересная табличка — “Опасная колба. Зелья, артефакты, обереги от чумы и чумки”.

М-да, надеюсь для того, чтобы снять метку, мне не будут ставить клизму…

Дверь резко отворилась и все невесёлые мысли о клизме вылетели вон.

— Ярборо, чёрт тебя побери! — нас встретил на удивление привлекательный молодой мужчина с чёрной бородкой в идеально выглаженной рубашке и до блеска начищенных сапогах. — Я думал, что ты придёшь завтра.

— Твои услуги и помощь зависят от дня недели? — усмехнулся Джеймс. — Раньше помниться…

— Ладно-ладно, — мужчина поднял руку. — Не будем рассусоливать! Проходите.

Мак’Элфреш чуть отошёл в сторону, пропустив нас внутрь. Я специально натянула кепку как можно ниже, чтобы скрыть лицо. Однако, собственную нервозность сдержать не смогла — пальцы тряслись, словно тело сковал холод.

Как только дверь за нами захлопнулась, я все же решила оглядеться. Небольшая, плохо проветриваемая комнатка от пола до потолка была забита всевозможными колбочками, баночками, пробирками и бутылёчками. А жидкости в них переливались всеми цветами радуги.

— Итак, — Элфреш уселся на простой деревянной табурет, — зачем пожаловали? И кто этот парень, — мужчина вперил в меня полный подозрения взгляд.

Приятные черты лица внезапно заострились, глаза немного провалились вглубь, а губы, натянутые струной, слегка побелели.

И зачем я пошла с ними? Вот же дура. Нужно было ещё в городе бежать! И пусть что будет, нет ведь.

— Это мой младший брат, — заговорил Дрисколл, — он попал в одну передрягу. Джеймс сказал, что ты сможешь помочь.

— Передрягу? — не сводя с меня глаз, переспросил хозяин зелий. — И в какую же?

— Знаешь Саймона Флота? — Джеймс по-хозяйски уселся в кресло, стоявшее за небольшим столом. — Ему набили их метку. Нужно от неё избавиться. Мы наложили временную, но она надолго не поможет.

— Сколько платишь? — Элфреш резко перевёл взгляд на Артура.

— Брось! — воскликнул Ярборо. — Это же Флот. Человек, которого ты ненавидишь. Ты обязан ему хотя бы насолить. Снимешь метку, считай, лишишь его дополнительной руки.

— Хочешь, чтобы я работал забесплатно? — мужчина едко усмехнулся. — Не выйдет! Так что…

— Двадцать золотых! — сурово отчеканил Дрисколл, и в голосе его прозвучали металлические нотки. — Это сначала. Как метка будет снята, получишь ещё десять.

Все от удивления пооткрывали рты. Даже Джеймс. Тридцать золотых! Да на них можно целый год жить припеваючи. Боже! А как же я их отдавать-то буду?

Когда удивление спало, в глазах Элфреша загорелся алчный огонёк.

— По рукам! — улыбнувшись в тридцать два зуба, выговорил он. — Вам нужно будет выйти, — хозяин вновь перевёл на меня взгляд, который теперь уже был наполнен неким азартом.

Я поёжилась, а Дрисколл, увидев мою тревогу, осторожно поинтересовался:

— Остаться нельзя?

— Не бойся. Ничего не случиться с твоим… братом.

Элфреш подмигнул, и как только закрыл за Дрисколлом дверь, нервно дёрнулся.

— Брат?! Ха-ха-ха! Вы меня что, за дурака держите? — захохотал он и, приблизившись, навис надо мной, как огромная грозовая туча. Только молний в глазах не хватало.

Я опустила голову, но мужчина довольно грубо поддел пальцем подбородок и скривился:

— Девчонка! Вот же дураки.

Я сглотнула. Внутри всё сжалось в тугой узел, а кожа на руках покрылась пупырышными мурашками.

Может таким и был план Ярборо? Оставить меня наедине с этим непонятным зельеваром. Он ведь ненавидит женщин. Вот и избавится от меня.

Мужчина продолжал сверлить меня жёстким взглядом. Он глубоко и часто дышал, на скулах появились желваки, а руки сжались в кулаки. Подумала, что он меня ударит. Даже зажмурилась. Но Элфреш глубоко выдохнул и закрыл глаза.

— И зачем ты связалась с ними? — на удивление спокойным тоном проговорил мужчина. — Они ведь , кроме себя, ни о ком не думают. Мы для них просто грязь под ногтями. Хоть этот Ярборо, хоть его дружок.

— Метка, — грустно буркнула я.

— Флот, — мужчина в очередной раз скривился. Похоже, ему даже имя было произносить противно. Ну что ж, хорошо понимаю его.

— Будь он неладен, когда только подохнет!

— Скоро, — голос у меня дрогнул.

Мне самой очень хотелось, чтобы он поскорей отправился прямиком в ад.

— М-м-м-? — Элфреш открыл один глаз, отодвинулся от меня на шаг и, скрестив не груди руки, подозрительно прищурился.

— Он болен.

— Дня три назад видел. Здоров, как бык.

— Скорее всего, это был Илергин в облике Флота.

— Руфус?

Я кивнула.

— Слышал, что он сгорел в своей лаборатории. Вчера вечером.

— Знаю, — буркнула и взглянула на мужчину.

На меня он больше не смотрел. Кивая, Элфреш отошёл и сел на табурет. Какие мысли сейчас роились в его голове я не знала, но по его поведению было ясно, что избавляться от меня он точно не хочет.

— Ну и поделом ему, — он стукнул кулаком по столу, отчего баночки, которые стояли на нём, звонко подпрыгнули. — Этот ублюдок занимался некромантией. Что даже у Шепчущих под запретом. Потому мне Флот и не нравится. Маги получают его защиту и могут заниматься самыми ужасными делами. Кто-то скрывается, а кто-то действует совершенно открыто.

— Я знала только двоих.

— О-о-о, уверяю, их намного больше. Даже гильдия наёмников во главе с Мериусом ничего сделать не может. Потому как у Флота есть такие связи, что никто с ним в конфликт вступить не решится. Прикормленная полиция, судьи… Разве не знала? Ты ведь из их шайки.

— Что-то знала. Что-то узнаю походу.

— Да весь город в его руках! А всё потому, что в правительстве и во дворце у него есть поддержка. И довольно сильная.

— И кто это? — я навострила уши, может удастся разведать что-нибудь интересное. Однако, Элфреш развёл руками.

— Если бы я знал, — с грустью вздохнул он, — то не стал бы ныкаться со своими зельями. Я ведь тоже когда-то работал на него. Сразу после академии.

От удивления я раскрыла рот. Надо же!

— И тебя я помню. Маленькая магичка с миленьким личиком, которая даже не догадывается о своей силе, — мужчина поднял глаза, и в них заиграл огонёк озорства. — Вижу, ты не удивлена? Значит уже знаешь о своей силе?

Я слабо кивнула и потупила взгляд. Сколько времени прошло, а эту новость я до сих пор целиком не переварила.

— Если бы тебе рассказали, как знать, возможно, всё было бы иначе. Так что тебе мой совет — учись заклинаниям. С ними ты сможешь изменить свою жизнь к лучшему. Только не становись такой как мы — озлобленной на весь мир.

— А как ты освободился?

— Да никак. Говорю же, стал бы я ныкаться по подвалам и захудалым харчевням под выдуманным именем? Я снял метку. Магам её тоже набивают. Узнал, как это можно сделать и снял. Но об этом лучше никому не рассказывать. Особенно твоим друзьям.

Я понятливо кивнула.

— Сплю и вижу, когда Флот, наконец, сдохнет. Только вот интересно, кого он выберет приемником?

— Приемником?

— Ну да, кому-то же нужно оставить дела. Обычно это кто-то из родни, но у Флота никого нет.

Тома! И думать нечего! Его он выбрал! Вот же наглая морда. Всё было подстроено заранее. Перед делом специально скрылся, чтобы меня поймали, навёл на мою комнату полицию, сказал Саймону про тайник.

Ух-х-х, ненавижу! Попадётся — глаза выцарапаю. И без магии справлюсь!

— Ты тоже его ненавидишь? — Элфреш усмехнулся и, встав с табурета, подошёл к столу. Пошарив в ящиках, достал короткую, гладкую, широкую палочку.

— Не его! — злость пробирала до костей.

— А кого же?

— Личное, — буркнула и облокотилась на стеллаж.

Говорить о Томе? Нет уж. Для меня его больше не существует!

— Ну, как знаешь, — мужчина дёрнул плечом и, подойдя, протянул палочку. — Положи в рот.

Я непонимающе моргнула и зачем-то провела по голове ладонью, скинув кепку.

— Для чего?

— Чтобы язык не прикусить. Метку-то нужно снять, но предупреждаю — боль будет адская.

Я судорожно сглотнула, пошевелила губами, но слова застряли на полпути, а по спине покатились капли холодного пота.

“Смелей!” — подбодрила я саму себя и развернулась…

Боль и правда была адская. Меня словно жгли калённым железом. Ноги подкашивались, в глазах рябило, лоб покрылся испариной. Через минуты две неожиданно бросило в холод — будто тысячи ледяных иголок проникли под кожу. Сразу после этого меня посетило стойкое ощущение короткого полёта, а вслед за ним настала спасительная, ничего не значащая, чернота.