Помнишь, я тебя любила? Забудь!

Глава 20. Хранитель снов

— Говорят, вы с Яковлевым встречаетесь?

Я снова сталкиваюсь с Риткой Самсоновой в женском туалете универа. Как и тогда, мы с ней стоим у раковин и моем руки.

— Бабушки у подъезда тоже много, что говорят. — Холодно бросаю ей и отворачиваюсь за бумажными салфетками, давая понять, что не намерена с ней разговаривать дальше.

Но это же Ритка, главная сплетница нашего факультета.

— Вас с ним видели в ночном клубе на Хэллоуин. Он представлял тебя всем своей девушкой.

"Всем" — это той Юле?

— Он пошутил.

— Вас сфоткали с ним целующимися.

Что?????

Последняя фраза Риты вынуждает меня к ней повернуться. Она в этот момент достает из сумки телефон, быстро бьет пальцами по экрану и протягивает мне.

— Вот.

На дисплее ее смартфона действительно я и Глеб целуемся у барной стойки. Кто-то сфотографировал нас сбоку. А я наивно полагала, что в маске меня не узнают…

Ритка смотрит на меня с нескрываемым любопытством и явно ждет каких-то комментариев. А у меня слова в горле застряли. После Хэллоуина прошла неделя, сегодня вечером мамин ужин. Все эти семь дней я игнорировала Глеба: не отвечала ни на его звонки, ни на его сообщения. Вчера вечером перечислила ему по номеру телефона деньги за три часа маминого ужина, но он вернул мне их обратно. Я снова ему их отправила, а он снова вернул. В итоге мы раз десять пересылали друг другу деньги туда-сюда, пока он не написал мне гневное сообщение, что если я не успокоюсь, то он устроит что-нибудь эдакое на ужине.

А мне сюрпризы от него не нужны. И вообще, я точно решила, что после этого ужина объявлю родителям о том, что мы с Глебом расстались, и вычеркну его из своей жизни навсегда. А если он продолжит доставать меня звонками и сообщениями, то добавлю его везде в черные списки.

И да, Глеб прав, считая своих клиенток неудачницами. Вот только у меня больше нет причин ею быть. Мне уже не нужно ничего доказывать Саше, он сам жаждет общения со мной и точно не как с сестрой. Будет у нас с ним что-то или нет, я пока не знаю. Но попробовать стоит. После ужина, когда все гости, включая Глеба, отправятся по домам, а родители уснут, мы с Сашей обо всем поговорим.

Я смотрю на Ритку и безразлично пожимаю плечами.

— Ну поцеловались пару раз. И что?

— Просто это так странно, что Яковлев представляет тебя своей девушкой. Это так на него не похоже.

— А что на него похоже?

— Менять девушек, как перчатки.

— Так он и меняет.

— Кажется, что уже нет. Ты же знаешь, что он Алинкин двоюродный брат? Так вот Алина мне говорила, что он подробно у нее расспрашивал про тебя и сказал, что ты ему нравишься.

— Какое счастье! — Изрекаю с сарказмом. — Я нравлюсь главному плейбою юрфака Глебу Яковлеву. Пойду выпью шампанского за это!

И я резко разворачиваюсь и ухожу из туалета. До конца всех пар в универе мое настроение продолжает оставаться ниже плинтуса. У меня едва ли получается слушать преподавателей. А мама еще попросила нас с Глебом приехать домой пораньше. Я должна буду помогать ей нарезать салаты, а вот зачем ей Глеб пораньше, я так и не поняла. Наверное, хочет лишний раз на него посмотреть и пообщаться, чтобы потом обсудить с дядей Вовой, какой он замечательный.

Мы встречаемся с Мерзавцем в три часа дня возле подъезда родительской квартиры. Ужин в семь. Он стоит с букетом, одетый в джинсы и куртку.

— Это не тебе, Пироженка, а твоей маме. — Глеб замечает мой взгляд в адрес цветов. — Ты себя на этой неделе плохо вела, не отвечала на мои звонки и сообщения, поэтому цветов не заслужила.

Я фыркаю и открываю дверь подъезда. Можно подумать, мне нужны цветы от него.

Дома неожиданно никого не оказывается. На мой вопрос, где все, мама пишет, что задерживается на работе и просит подождать ее полчасика.

— Чай будешь? — Обращаюсь к Мерзавцу.

— Да.

— Какой ты пьешь?

— Обычный черный.

Мы проходим с ним на кухню, и я включаю чайник. Глеб сначала разглядывает помещение, а потом усаживается за стол и обращает свое внимание на меня. Пока чайник закипает, я ставлю букет для мамы в вазу.

Мерзавец молча на меня смотрит, а мне под его взглядом хочется съежиться. Какая-то гнетущая тишина у нас на кухне, прерываемая только звуками, издающимися от приготовления чая. Я ставлю перед Глебом кружку, кладу на стол печенья и сажусь напротив.

— Кать, я хочу тебе все объяснить. — Тихо начинает, даже не притрагиваясь к кружке.

— Что именно?

— Я не считаю тебя неудачницей. И никогда не считал.

Я в удивлении на него смотрю. Откуда он узнал, что та Юля рассказала мне о его отношении к клиенткам? Да, впрочем, по фиг.

— Хорошо, буду знать.

Снова повисает тишина.

— Катя, ты мне нравишься.

— Я догадалась.

Уж не дура и могу понять, что раз парень так настойчиво куда-то приглашает, то это не потому что ему просто скучно в этот вечер.

Глеб смотрит на меня с тоской в глазах и явно не находит, что еще сказать. А мне вдруг отчего-то становится весело. Главный плейбой юрфака, по которому сохнут десятки девушек, сидит на моей кухне и смотрит на меня, как на редкий экспонат. А ведь буквально месяц назад на нашей первой встрече в кафе он едва ли удостаивал меня взглядом.

— Пироженка, чему ты смеешься?

— Вспомнила нашу первую встречу в том кафе.

Глеб тут же начинает улыбаться.

— Если бы я знал, что ты так западешь мне в душу, не пришел бы.

— Если бы я знала, что целый месяц не смогу от тебя отделаться, тоже не пришла бы.

Мы одновременно с ним смеемся, и обстановка слегка разряжается. Глеб наконец-то берет кружку и делает глоток.

— Ммм, Пироженка, это самый вкусный чай в моей жизни.

— Конечно. У меня секретный рецепт, как нужно заливать пакетик кипятком.

— Пироженка, а ты все-таки сбежала из того кафе, не заплатив?

Я чувствую, как краснею.

— Да…

Глеб смеется в голос.

— Я в тебе не сомневался!

— Я тебя в тот момент ненавидела больше всех на свете. Не мог простить девушке 300 рублей? Да даже не простить, а дать в долг. Я бы тебе вернула.

— Не девушке, а клиентке, — он поднимает вверх указательный палец. — Нет, не мог. Когда я только начал этим заниматься, я верил на слово, что мне заплатят, и мог работать в долг. Но в итоге никто ничего мне не платил, а требовать деньги на каких-то законных оснаваниях я не мог, так как сама по себе эта подработка незаконная: я же налоги с нее не плачу. Ну и напоровшись на несколько таких девушек, я вывел строгие правила работы: во-первых, клиентки для меня исключительно клиентки, а не девушки, во-вторых, я работаю только по 100 %-й предоплате. Ни рубля в долг.

— Тогда что ты тут делаешь бесплатно? — Я обвожу руками кухню.

— А на тебе моя система сломалась. Видишь ли, каким-то непонятным образом я разглядел в тебе за клиенткой девушку. И с тех пор потерял покой.

— И что же во мне такого особенного?

— Сам не знаю. Да и разве люди нам нравятся за что-то? Скорее, они нам нравятся вопреки.

Я закатываю глаза.

— Пироженка, покажи мне свою комнату.

— Зачем тебе?

— Хочу посмотреть на плюшевого медведя, с которым ты спишь.

Я замираю с поднесенной ко рту кружкой.

Как он узнал???

Я действительно всегда спала с плюшевым медведем, но когда переезжала к бабушке специально не взяла его, потому что хватит уже с ним спать, мне 22 года. Но когда я остаюсь тут у родителей, я действительно сплю со своим мишкой. Он не очень большой, бежевого цвета и на нем написано "Hug me" (Обними меня. — прим. ред.). Мама купила мне его в детстве.

Глеб, видимо, читает на моем лице смятение.

— Пироженка, я что, угадал!? Ты действительно спишь с плюшевым медведем!? — И начинает смеяться.

— Уже не сплю! Он остался тут, к бабушке я его с собой не взяла.

— А давно ты у бабушки живешь?

— Несколько месяцев…

Глеб снова смеется. Мерзавец!

— Я хочу на него посмотреть. — Он ставит кружку на стол и встает с места. — Давай, Пироженка, я обязан увидеть хранителя твоих снов.

Я, смеясь, веду Глеба в свою комнату. Он с любопытством ее оглядывает, а потом впивается глазами в мишку, лицо которого выглядывает из-под покрывала. Мерзавец плюхаетя на мою кровать, поправляя под головой подушку, и берет в руки медведя.

— Пироженка, ты поразительна. — Вертит его в руках. — Только ты в 22 года можешь спать с игрушкой, да еще и в детской пижаме. Но при этом днем одеваться довольно сексуально. — Он придирчиво оглядывает меня снизу вверх.

А на мне сейчас черные колгкотки, черная кожаная юбка существенно выше колен и красная обтягивающая кофта с нормальным таким декольте, подчеркивающим грудь.

— Не пялься на меня! — Меня возмущает этот его взгляд.

Глеб фыркает и поудобнее устраивается на моей кровати. Я не знаю, куда себя деть. Кроме кровати мне присесть некуда, но на ней развалился Мерзавец. Еще, блин, и в джинсах с улицы! Кровать у меня не сказать, что сильно большая. Вдвоем на ней тесно. Конечно же, ложиться рядом с Глебом я не собираюсь, но и сидеть возле него как-то странно.

Глеб кладет медведя рядом с собой и блуждает глазами по комнате. На самом деле она обычная. Не очень большая, в нейтральных бежевых тонах. Кровать, шкаф, комод, книжные полки.

— Почему ты переехала жить к бабушке? — Глеб снова возвращается глазами ко мне.

— Чтобы не встречаться с Сашей. Это его квартира.

Мерзавец выгибает бровь.

— Да? Надо мне что-нибудь тут сломать.

— Эй, только попробуй! — Налетаю на него тут же. — Это еще и квартира моего отчима. И тут живет моя мама. И я тоже тут долго жила и считаю это место своим домом.

Глеб не успевает ответить, потому что из прихожей доносится звук поворачивающегося ключа в замке. Наверное, мама пришла.

Я иду к двери, которую зачем-то закрыла за собой, когда мы с Глебом вошли в мою комнату, но, услышав в прихожей знакомые мужские голоса, останавливаюсь, как вкопанная.

— Саш, так ты насовсем в Россию вернулся?

— Да, Антон, — дверь хлопает, и замок снова поворачивается. — В Германию хорошо в отпуск ездить, но не жить там.

Мое сердце падает в пятки.

Антон…

Вот так встреча сейчас будет, спустя столько лет после нашего болезненного расставания.