Порочные ангелы

Глава 13

Хавьер

Просыпаюсь со вкусом киски Луизы на губах. Значит, это был не сон.

Мужчины, считающие, что нужно прибегать к насилию и жестокости, чтобы доказать свою власть, понятия не имеют, что упускают. Настоящая власть приходит тогда, когда доставляешь женщине удовольствие. Настоящий контроль — знание, что ты перенес женщину в другое место, в параллельную вселенную, и ты единственный, кто может сделать это. Я дал Луизе то, что она хотела, в чем нуждалась, и она никогда не станет прежней.

В каком-то смысле то же относилось и ко мне.

Однако сегодня не тот день, когда стоит зацикливаться на подобных достижениях. Сегодня я должен забыть о своих побуждениях в отношении Луизы и сфокусироваться на деле.

Моя империя может многое получить и многое потерять, и все это зависит от чувств одного мужчины к прекрасной женщине, которая лежит в постели в комнате надо мной. Я знаю, что Сальвадор не любит Луизу, иначе не обращался бы с ней так, не позволил бы всему этому настолько затянуться, а она бы не испытывала к нему такой ненависти. Но гордость легко спутать с любовью, и я знаю, как много у него гордости. Большая любовь к себе может быть разрушительной. На этом мне и нужно сыграть.

— Хавьер? — зовет Доктор.

Смотрю на него, вспоминая, что происходит. Я сижу в дерьмовом маленьком офисе, а Доктор занимает стул напротив меня. Эсте и Хуанито, которые только вернулись в дом, стоят у двери. Франко находится в коридоре. У комнаты Луизы сегодня больше охранников, чем обычно, на случай если она запаникует и решит удрать.

На моем столе лежит старомодный телефон-раскладушка, на который позвонит Сальвадор. Телефон этот нельзя отследить, но мы на всякий случай все равно уничтожим его потом.

— Да? — спрашиваю я, постукивая пальцем по сигарете и наблюдая за тем, как пепел хлопьями падает в пепельницу.

— Как нам избавиться от нее?

Больше всего меня беспокоит то, как Доктор произносит это: бессердечно, словно мы говорим о мусоре, а не человеке. Но я, само собой, этого не показываю.

— Думаю, хватит выстрела в голову, — произношу быстро, прежде чем втянуть дым.

Я уже выкурил полпачки сигарет за это утро.

— Да? Не думаешь, что стоит отправить сообщение получше? — он выгибает бровь, сморщив лоб.

Этот вопрос заставляет меня сузить глаза.

— Какое сообщение? Это не тайное убийство, нам не нужно хоронить ее лицом вниз. Луиза у нас — Сальвадор не повинуется — мы ее убиваем. Все просто.

— Но ты ведь знаешь, насколько сладкими могут быть пытки, — с тоской говорит он. — И в последний раз мы занимались этим так давно.

Смотрю на Доктора и соломенную шляпу на его голове, которая придает ему изысканность, скрывающую порочность.

— А ты знаешь, что мне не нравится пытать женщин.

— Верно, — тихо произносит он. — Тебе кажется, что это отвратительно.

— Потому что это отвратительно.

— Ты уверен, что тебе не нравится пытать всех женщин, — вставляет Эсте, — а не только Луизу?

Этот долбаный Эсте постоянно лезет на рожон. Со скукой взглянув на него, выдыхаю в его сторону дым.

— Всех женщин.

— Любопытно. Знаешь, я мог бы поклясться, что слышал, как ты пытал ее прошлой ночью. Такие крики были… — Ухмыльнувшись, он скрещивает руки на груди.

— Ты хочешь, чтобы в твоей голени оказался еще один нож? — спрашиваю я. — Нет? Тогда заткнись, бл*ть. На данный момент это твое задание. Стоять заткнувшись.

— Не обязательно прибегать к насилию, — говорит Доктор, откинувшись на спинку стула. — Не сегодня. Если ты не хочешь пытать Луизу, Хавьер, то это нормально. Пуля в голову подойдет, только после этого голову от тела нужно отделить. И что-нибудь еще, кроме головы. Мы отправим это все в Кабо-Сан-Лукас, пусть Хуанито оставит ее прямо на ступеньках здания мэрии. Это ее город, и он избегал насилия картелей слишком долго, согласен? — Он проводит пальцем по усам, улыбаясь. — Да, это будет идеальным посланием. Это покажет миру, всему миру, что мы не валяем дурака.

— Хм, — Хуанито заговаривает впервые за это утро. — Разве это не покажет и то, что Сальвадор тоже не валяет дурака? В смысле, если бы я увидел тело жены главы картеля, то предположил бы, что он не стал вести переговоры. Что его жена того не стоила. Это говорит о многом долбаном дерьме.

Прежде, чем я успеваю представить эту жуткую ситуацию, раздается звонок, из-за чего мы все вздрагиваем.

Хватаю телефон быстрее всех остальных. Рингтон просто отстойный.

— Алло.

— Как я понимаю, это Хавьер Берналь, — мужчина произносит это хрипло и тяжело, словно ему трудно говорить.

— Как я понимаю, это Сальвадор Рейес, — отвечаю я.

— Верно. Извини, что не связался с тобой раньше. Мне понадобилось время, чтобы разузнать о тебе, — он фыркает и сплевывает, заставляя меня поморщиться. — Я никогда не слышал о Хавьере Бернале, но один из моих друзей сообщил, что ты — тот, кого арестовали в Калифорнии. По слухам, тебя сдала женщина. А теперь ты забрал мою.

«Она не твоя», — думаю я, но эта мысль надолго не задерживается.

— Да. У меня твоя жена, Луиза. Хорошенькая малышка. Тебе не стоило упускать ее из вида.

— Ты когда-нибудь пробовал указывать женщине, что делать? Это не всегда легко, — ворчит он.

Его общительность меня беспокоит.

— Ты слышал наши требования, — напоминаю я ему.

Взглянув на Доктора, Эсте и Хуанито, замечаю, что они напряженно наблюдают за мной.

— Слышал-слышал, — отвечает он, прочистив горло и снова сплюнув. — Слышал. И знай, что я сильно люблю жену. Очень сильно. Но ты просишь слишком много. Торговая полоса Эфедры приносит кучу денег, и на нее ушло много труда. Конечно же, ты можешь понять меня, так как сам являешься главой картеля. Мне не составит труда создать новую полосу, но я уже привык к старой. — Я практически слышу, как он улыбается. Чем радостнее его голос, тем сильнее сжимается мой желудок. Он вздыхает. — Как насчет такого варианта: дай мне неделю, и я посмотрю, что тут можно сделать.

Каждый мой инстинкт твердит, что тут и думать нечего. Что нельзя договариваться с ним. Что главный тут я. Я хочу сказать ему, что все кончено, что я лично трахну и убью его жену, а затем бросить трубку. Мои инстинкты говорят это, потому что я никогда не вел переговоры прежде.

Но инстинкты приходится отодвинуть в сторону.

— Так и быть, — говорю я. — У тебя есть ровно неделя. Если мы не получим полосу, то ты получишь подарок от нас. Твоя изнасилованная и убитая жена будет на первых страницах всех газет. И, возможно, ты также найдешь пару ее пальчиков в своем завтраке. Прощай. — Быстро захлопываю телефон и отталкиваю его от себя. Я и не заметил, как тяжело дышу. Все шокировано пялятся на меня. — Что? — рявкаю я.

— Ты договорился с ним? — с неодобрением спрашивает Доктор. — Хавьер…

— Ну и что? Это всего неделя. Подождав неделю, мы получим то, что хотим.

Достаю из-за уха очередную сигарету.

— Ты делаешь его хозяином положения.

— Как? Как, бл*ть, я это делаю? У меня его жена. Если бы он не хотел вернуть ее, то не стал бы просить о продлении срока, — со злостью зажигаю сигарету и наклоняюсь вперед, впившись в него глазами. — Ты поступал так же миллион раз. Иногда люди не могут моментально раздобыть деньги. Поэтому мы договариваемся с ними.

— Это работает на гражданском населении, — медленно произносит он. — Да, с ними мы работаем так. Но Сальвадору не нужно доставать что-либо, у него все есть. Он играет с нами.

— Нет, это не так.

— Эта женщина запудрила тебе мозги, — говорит он, встав со стула. — Мне стоит просто сделать нам всем одолжение и прикончить ее.

Резко вскочив на ноги, я опираюсь на стол, излучая ярость каждой клеточкой тела.

— Сделаешь это, и я прикончу тебя. — Тыкаю в него пальцем. — Ты знаешь, что прикончу. Я буду пытать тебя так же, как ты пытаешь всех, и улыбаться во время пыток.

Он удивленно смотрит на меня, прежде чем расхохотаться.

— Ты серьезно? Мне нравится это в тебе, Хавьер. Нравится твоя резкость. Поэтому советую тебе не терять ее.

С этими словами он разворачивается и выходит из комнаты. Я смотрю на Хуанито, интересуясь, хочет ли и он что-нибудь сказать, но он просто быстро выходит вслед за Доктором. Только Эсте остается. Он закрывает дверь и садится напротив меня, складывая руки на затылке.

— Ну, это было сногсшибательно, — замечает он.

— Что я говорил тебе насчет того, чтобы держать рот на замке?

Он кивает, смотря в сторону.

— Да-да, мне стоит чаще это делать. Мне просто любопытно, Хави.

— Что тебе любопытно? — раздраженно спрашиваю я.

Мое сердце все еще бешено мчится, а пульс дико бьется под часами на запястье.

— Любопытно, что ты надеешься получить.

— Это довольно очевидно.

— Да? — спрашивает он, поднимая телефон и начиная разбирать его. — В конце недели тебе все еще нужно будет или прикончить ее или отправить прочь. Ты откладываешь неизбежное.

— Я даю ему время, чтобы получить то, чего хочу.

Он смотрит на меня.

— Слушай, я хочу трахнуть Луизу так же сильно, как и ты. Или, возможно, так же сильно, как ты уже ее трахнул. Вчера ночью она кричала не потому, что ее пытали. Я не совсем идиот. — Не уверен, стоит ли мне сознаваться в содеянном. В конце концов, я ведь глава картеля, и брать то, что хочу — мое право. А может, промолчать и притвориться, что ничего не было? Не знаю, какой вариант был лучше для Эсте. Поэтому молчу. — Я также знаю, что еще одна неделя с ней — ошибка, — продолжает он.

— Почему?

— Тебе будет сложнее… прощаться с ней.

— Ты плохо меня знаешь.

Пожав плечами, он опускает разломанный на части телефон на стол.

— Верно, я не знаю тебя. Должен знать, но не знаю. Однако это не значит, что я не беспокоюсь о тебе.

— А почему тебя волнует мое благополучие?

— Не знаю. Видимо, я просто хороший друг.

— Друг. Хорошая шутка, — смеюсь я.

Выражение его лица становится серьезным.

— Это дело очень много значит для меня, почти столько же, сколько и для тебя. Я просто не хочу, чтобы у нас было дел невпроворот. Мне не нравится, что контроль вернули Сальвадору, и мы можем показаться придурками. — Он прикусывает губу, и что-то обдумывает. — Ты все еще контактируешь с той девушкой из Управления по борьбе с наркотиками?

— Ее зовут Лилиан Беррелез, — говорю я ему. — И я не связывался с ней уже некоторое время.

— Как думаешь, если с Сальвадором все пройдет плохо, мы могли бы связать ее с Хуанито? Он может сообщить ей все, что выведал. Они могли бы найти один из его особняков или одну из конспиративных квартир. Уверен, что с помощью некоторой дополнительной информации, они смогут арестовать Сальвадора.

Качаю головой.

— Я не стукач, Эсте. У управляющих картелями тоже есть честь. Мы не сдаем друг друга американцам.

Он фыркает и качает головой, словно я только что сказал забавнейшую вещь.

— О, да ладно тебе, Хавьер. Эти твои нравственные нормы не существуют. Здесь нет чести. Как, по-твоему, был пойман Чапо, прежде чем Сальвадор занял его место, а? Это картели вывешивают повсюду объявления о розыске, а не правительства Мексики и Америки. Это — новая Мексика. Среди людей здесь нет законов, потому что они теперь не люди, а монстры, которые сидят на стуле и отдают приказы. — Он смотрит на меня с преувеличенным отвращением.