Порочные ангелы

Глава 16

Луиза

На оставшуюся часть дня Хавьер предоставляет мне полную свободу действий — может, потому что он очень уверен в своей охране, а может, из-за того, что Франко больше нет, он считал, что мне больше нечего бояться. Я не знаю наверняка, в чем именно причина, но использую каждую свободную минуту на то, чтобы изучить дом.

На первом этаже расположена игровая комната с кожаными диванами и баром. На стене весит дартс, а посредине комнаты стоит бильярдный стол. Выглядит все так, словно в одном из тех джентльменских клубов: много темно-красного дерева, лампы из зеленого стекла, золотые украшения. Я остаюсь в той комнате надолго: здесь тихо, и тяжелые шторы не позволяют солнечному свету проникнуть внутрь.

«Интересно, как часто Хавьер здесь бывает? Приходит ли он сюда, чтобы сбежать от реальности, выпить, взять с полки издание книги в твердом переплете, выпущенное ограниченным тиражом, и погрузиться в него? Какую жизнь он ведет, когда в его доме нет заложников?»

Заложник. Это слово теперь кажется таким странным. Я все еще заложница, пленница Хавьера, однако это слово потеряло свое значение. Я теперь просто… я. И просто нахожусь здесь.

Спустя некоторое время я решаю осмотреть другие комнаты на первом этаже и обнаруживаю маленький, но шикарный спортзал, несколько гостевых спален с ванными комнатами, безупречную столовую, в которой стоит стол, за которым могло легко уместиться двадцать человек, просторную гостиную с плазменным телевизором, встроенным в стену, и кухню.

На втором этаже тоже есть несколько спален, а также пара закрытых дверей и одна дверь, открыть которую я не посмела.

Из-за этой двери раздаются голоса Хавьера и Эстебана. Я не могу разобрать, о чем они говорят — дверь слишком толстая, из-за чего голоса приглушены — но знаю, что это, должно быть, офис Хавьера.

Я прохожу мимо него, не интересуясь тем, что они обсуждают. Скорее всего, разговор идет обо мне, о том, что делать со мной по окончанию недели.

«Он все еще размышляет над этим, планируя выстрелить мне в голову, или пытки Франко пробудили в нем аппетит?»

Возможно, я его пугаю. Когда я попросила его остаться со мной прошлой ночью, не только мне было страшно. На мгновение в его глазах мелькнул страх, который тут же исчез.

Но я его не забыла.

Позже я засыпаю на своей кровати, на коленях у меня научный журнал, который я взяла на первом этаже. Проснувшись, я вижу, что уже темно, и слышу, как урчит желудок. Смутно помню, что заходил Эстебан, чтобы сообщить о том, что ужин готов, но я, должно быть, была в такой отключке, что он решил оставить меня в покое. Видимо, произошедшие события все-таки изрядно меня вымотали.

Смотрю на часы у кровати и вижу, что сейчас одиннадцать вечера. Я спала несколько часов.

Застонав, пытаюсь побороть головокружение и на мгновение думаю о родителях, о том, где они, заботятся ли о них. Сиделка отправляла их спать в десять часов, но я знаю, что иногда мама ложилась позже, слушая свои аудиокниги.

От этих мыслей сердце мое сжимается, и я прогоняю их, чтобы не лишиться сил. Сейчас не время для слабости.

Медленно поднявшись с кровати, я снимаю помятую одежду и надеваю топик с шортами, которые магическим образом оказались в шкафу. Они сиреневые и сделаны из тончайшего шелка, подходят мне так, словно их сделали на заказ. Войдя в ванную, я умываюсь и расчесываюсь, а затем пытаюсь открыть дверь в коридор. Удивлению, но мне это удается, а значит, я могу выходить из комнаты. Улыбнувшись, я тихо иду по коридору, думая о том, можно ли взять что-нибудь с кухни, не разбудив при этом никого. Само собой, в доме установлена система безопасности и повсюду висят камеры, за которыми наблюдают охранники, однако меня не волнует то, что они увидят, как я ем по ночам.

Проходя мимо кабинета Хавьера, я замечаю, что дверь приоткрыта, и через щель в коридор попадает свет. Это кажется мне странным, ведь обычно все, что делает Хавьер, происходит за закрытыми дверями.

Замерев, я прислушиваюсь, и слышу тихий звон стекла. Глубоко вдохнув, я осторожно приоткрываю дверь.

И вижу, что Хавьер сидит за столом, направив на меня пистолет.

Я замираю.

— О, — произносит он со странной интонацией, — это ты.

Быстро убрав оружие, он берет бокал, стоящий на столе, отчего в гладкой коричневой жидкости перекатываются кубики льда. Антикварный бар-глобус открыт, в нем видна полупустая бутылка шотландского виски.

— Прости, — произношу я бездыханно.

Мое сердце все еще бьется со скоростью несколько миль в час.

Хавьер кивает, не смотря на меня, и указывает на комнату рукой с бокалом, отчего напиток переливается через край.

— Заходи, заходи в мой кабинет. И закрой дверь. — Сделав, как он сказал, я делаю два шага в его сторону и делаю вид, что восхищаюсь элегантным оформлением, в то время как на самом деле осматриваю его. Хавьер что… пьян? — Вижу, ты нашла свою новую одежду, — говорит он, поглощая взглядом мое тело, упиваясь мною, как дорогим напитком. — Ты великолепна.

Допив то, что оставалось в бокале, он проводит рукой по губам.

Точно. Он пьян.

Я сглатываю, внезапно начав нервничать. Мне неизвестно, как Хавьер ведет себя, когда выпивает. Бруно в такие моменты становился наглым и отвратительным, а подлые действия Сальвадора ухудшались. Хавьер всегда был собранным, спокойным, поэтому то, что я вижу сейчас, немного потрясает меня.

Но также интригует. Когда один пьян, а второй трезв, то у трезвого на руках все карты, вся власть у него.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Оторвав взгляд от моего тела, Хавьер снова наполняет бокал, чуть не пролив виски на свой прекрасный стол.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Ты пьян.

— Нет, — отвечает он, сморщив лоб. — Просто выпил немного виски.

— Полбутылки.

Он бросает на бутылку рассеянный взгляд.

— О, одну бутылку я уже закончил. Мужчины, подобные мне, умеют себя контролировать.

— Мужчины, подобные тебе, — повторяю за ним я и приближаюсь к столу, осознавая, во что одета. Опустив руки на поверхность стола, смотрю в глаза Хавьеру. — Расскажи-ка о них подробнее.

Должно быть, он слышит презрение в моем голосе, потому что резко смотрит на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу, — произношу осторожно, желая контролировать его, но не желая попасться на этом, — чтобы ты рассказал мне, почему сидишь здесь в одиночестве и пьешь. Разве тебе не нужно избавиться от частей тела, оставшихся в комнате пыток? Или для этой работы ты кого-то нанял? Кажется, для грязных делишек у тебя всегда кто-то найдется.

— Мне не нравится затыкать дам. Но я могу это сделать.

Он сжимает губы, на его челюсти дергается мышца.

— Интересно, как? — спрашиваю я, не желая отрывать от него взгляд. — Как ты меня заткнешь?

Хавьер игнорирует вопрос.

— Почему ты здесь? — спрашивает он размеренно.

— Мне просто стало любопытно, чем занимается мой похититель. У тебя ведь было такое занятое утро, пришлось отрывать у охранника части тела и тому подобное.

Резко поднявшись со стула, он опирается на стол, отчего немного виски выплескивается из стакана. Лицо Хавьера оказывается в паре сантиметров от моего, я даже могу видеть коричневые крапинки в его янтарных глазах. Кажется, если присмотреться, то я смогу увидеть в них и его душу, существование которой он всячески отрицал.

— Думаешь, я наслаждался этим? — рычит он, стиснув зубы, источая запах алкоголя и табака.

— Да. Я думаю именно так, — произношу, не сдвигаясь с места.

— Я сделал это ради тебя.

— Думаю, дело тут не только во мне. Тебе понравилось давать Франко то, чего он заслуживал. — Я ехидно улыбаюсь.

Хавьер хмурится, но не отступает.

— Допустим, и что с того? Он заслужил все это. Я предупреждал его о том, что случится, дотронься он до тебя снова. И я сдержал обещание.

— Почему тебя так волнует то, что он ко мне прикоснулся?

Он моргает и тяжело сглатывает.

— Потому что ты моя, — говорит он так, словно это и так понятно.

— Потому что ты вырезал свое имя на моей спине?

Он, кажется, не знает, что сказать, поэтому, коротко качает головой.

— Нет.

— Тогда почему?

— Тебе стоит вернуться в постель, — Отодвинувшись от стола, Хавьер опускается на стул и смотрит на картину, висящую на стене.

— Никуда я не пойду, — заявляю я, обходя стол и загораживая своим телом картину. — Если считаешь, что я твоя, то не уходи от ответственности.

— Ты становишься занозой в заднице.

— Но тебе ведь моя задница нравится.

— Что ты делаешь? Чего ты хочешь?

Он сердито смотрит на меня.

Приблизившись к нему, я наклоняюсь, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Ему не спрятаться от меня так просто. Хавьер пьян, и уже почти раскололся.

— Я хочу узнать, почему ты напился. — Наклоняю голову. — Это из-за меня? — Хавьер отводит глаза, но не отвечает. — Из-за меня? — подталкиваю я. — Да? — слегка потряхиваю его за плечи. — Отвечай, черт возьми!

Его глаза расширяются, и я снова вижу в них тот страх.

— Да, — произносит он едва слышно.

— Что?

— Я сказал да! — кричит Хавьер, хватая меня за руки и вскакивая со стула. — Да, мать твою, да, это все из-за тебя!

В его глазах пылает ярость, вены на его шее пульсируют, и он крепко держит меня за руки, однако я не боюсь.

Зато он боится.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому что я нарушил обещание, чего никогда не делаю. Это просто не я.

Он растерянно хмурится.

Сделав шаг, я почти прижимаюсь своей грудью к его, и Хавьер хмурится еще сильнее.

— Мне кажется, ты недостаточно хорошо себя знаешь.

Он опускает взгляд.

— Да? Ну, расскажи тогда, какой я на самом деле, раз тебе все прекрасно известно, — отвечает он насмешливо.

Сжав губы, я вижу, как Хавьер впивается в них жадным взглядом и тяжело вздыхает, словно сдерживается из последних сил. А я этого не хочу. Я хочу, чтобы он сорвался.

— Ты боишься, — шепчу я.

— Боюсь чего? — скептически спрашивает он.

— Меня.

— Это нелепо. Тебя? — он недоверчиво фыркает.

Я пристальнее смотрю на него, пока не начинает казаться, что в комнате нет ничего, кроме нас.

— Да, меня. Ты боялся оставаться со мной прошлой ночью, боишься того, что тебе предстоит сделать в конце недели, боишься увидеть во мне долбаного человека. Боишься, боишься, боишься! — я сердито прижимаю палец к его груди. — Ты обыкновенный трус!

Его ноздри раздуваются, и на мгновение я думаю, что совершила ошибку, освободив создание, которое причинит мне боль.

Однако происходит совсем другое.

Обхватив меня пальцами за подбородок, Хавьер настолько страстно целует меня, что перехватывает дыхание. После этого поцелуя, яростного и быстрого, нам требуется несколько мгновений, чтобы отдышаться. Хавьер шокировано смотрит на меня, словно не может поверить в то, что только что сделал.

Мои губы покалывает от его поцелуя, и я пытаюсь снова взять себя в руки.

Но времени на это у меня нет.

Резко подняв взгляд, Хавьер обхватывает меня за затылок и притягивает к себе. Я оказываюсь так близко к нему, что чувствую биение его сердца через рубашку и галстук.

Его губы впиваются в мои, жадно, дико и пылко. Он целует меня глубоко и основательно. У меня возникает ощущение, что мои чувства — осадок на морском дне, и он покачивает их, пока они не начинают колыхаться вокруг нас, затмевая остальной мир. Я целую Хавьера в ответ, с легкостью подражая его интенсивности. Наши губы сливаются, и чем больше я получаю, тем больше хочу.