Слабое место

Глава 23

Клэй

Я никогда не чувствовал себя таким цельным.

Ни с футбольным мячом в руках, ни с маминой рукой, гордо обнимающей меня в день моего выпуска, ни в один из моментов, которые я когда-либо разделял с Малией.

Ничто и никогда не наполняло меня до краев так, как пробуждение рядом с Джианой.

Ее темные кудри были в абсолютном беспорядке, вьющиеся и торчащие то в одну, то в другую сторону, золотистые блики среди каштановых, как хаотичный ореол вокруг ее головы на подушке. Ее рот был открыт, негромкий храп срывался с ее розовых губ, а из уголка скатилась небольшая слюна.

Я улыбнулся, позволяя своим глазам проследить за лучами света, проникающими сквозь ее жалюзи и окутывающими ее золотистым сиянием. И внезапно я понял, насколько по-другому могла бы пройти прошлая ночь, насколько по-другому было бы это утро, если бы я принял другое решение — если бы я не сказал "к черту" и не пошел за девушкой.

У меня болело в груди.

Один выбор. Один момент, когда я решил, что больше не могу молчать, независимо от того, какую боль это принесет ей или мне, если я скажу правду. Прошла почти неделя, пока я позволял своей гордости сидеть на мне, удерживая меня своей тяжестью и жалящим напоминанием о том, что ее свидание с Шоном было тем, чего она хотела, тем, что я обещал ей дать.

Но когда тренер отпустил нас вчера вечером и сказал нам немного отдохнуть перед сегодняшней игрой, я знал, что отдых будет последним, что я найду, пока не расскажу ей, что я чувствовал.

Часть меня жалела, что у меня не хватило мудрости сделать это на прошлой неделе, когда я держал ее в своих объятиях, готовую к тому, что я возьму ее. Но это было неправильно, время для этого, ощущение этого. И, возможно, последние семь мучительных дней были тем, что сделало прошлую ночь такой сладкой.

Она чувствовала то же самое.

Она тоже хотела меня.

Боже, просто мысль о том, как она прошептала, что она моя, на крыльце своего дома, заставила мою грудь сжаться от чувства обладания и восторга.

Этого было достаточно, чтобы свести с ума здравомыслящего мужчину, чтобы такая девушка, как Джиана, открылась мне, впустила меня, доверила мне все, чем она была, и отдалась мне всеми возможными способами.

Я бы ни секунды не принимал это как должное.

Скрип мусоровоза, остановившегося снаружи, разбудил Джиану, и она несколько раз моргнула, причмокивая губами, прежде чем ее язык выскользнул, чтобы облизать их. Ее глаза расширились, когда она обнаружила, что я смотрю на нее в ответ.

— Доброе утро, — сказал я.

Она моргнула, а затем мгновенно накрыла голову одеялом.

— О Боже, отвернись. Закрой глаза, чтобы я могла сбежать в ванную.

Слова были приглушены под одеялом, и я усмехнулся, срывая его с ее головы, прежде чем притянуть ее к себе и поцеловать — долго, медленно и с твердым намерением делать это все утро.

— Ты прекрасна, — сказал я ей.

— Не в семь утра.

— Особенно тогда, — возразил я, целуя ее в нос, но я все еще держал ее в своих

объятиях. — Как ты себя чувствуешь?

Ее сопротивление исчезло, и она растаяла в моих объятиях, наблюдая, как ее ногти рисуют линии на моем бицепсе.

— Потрясающе, — прошептала она, и румянец окрасил ее щеки. — Немного болит и я обезвожена, — добавила она со смехом. — Но… удивительно.

Я переплел ее руку со своей, притягивая ее к своим губам, чтобы поцеловать каждый кончик ее пальца. Она наблюдала за мной, пока я это делал, нахмурив брови, хотя на ее губах расцвела улыбка.

— Это реально, — сказал я, надеясь, что смогу успокоить то беспокойство, которое уже закрадывалось в ее разум при дневном свете. — Ты и я, мы настоящие.

Она испустила долгий вздох.

— Значит, это был не сон.

— Как будто твое воображение может приготовить что-то настолько горячее.

Она фыркнула, закатив глаза, прежде чем забраться на меня сверху. Я позволил ей маневрировать нами, пока я не оказался на спине, а она не устроилась у меня на коленях.

— Итак, что это значит для нас сейчас?

— Что ты хочешь, чтобы это значило? — возразил я.

Джиана задумалась, ее руки переплелись с моими и парили в пространстве между нами, когда она задумчиво скривила рот в сторону.

— Ну, — начала она. — Я думаю, не так уж много должно измениться, не так ли? Все уже думают, что мы встречаемся.

— Поправка — многое изменится. Потому что, как будто мне было недостаточно сложно держать свои руки подальше от тебя, когда мы притворялись, теперь это будет чертовски невозможно.

Я скользнул взглядом по ее груди, видимой сквозь прозрачную белую майку, которую она надела после нашего душа прошлой ночью. Ее шорты для сна были такими маленькими, что едва прикрывали ее задницу, и я ослабил хватку с ее руками, чтобы я мог обхватить ее сзади и прижать ее к моему твердеющему члену.

Она прикусила губу, перекатываясь всем телом, чтобы дать мне желаемое трение.

— Обещания, обещания, — поддразнила она.

Я застонал, когда ее середина прошлась по моей твердой длине, потянув ее вниз, чтобы я мог полностью обхватить ее руками и почувствовать тепло ее тела, прижатого ко мне.

— Так же сильно, как я хочу смотреть, как ты катаешься на мне в утреннем свете, — сказал я, изгибая бедра, чтобы показать, как сильно я этого хотел. — Тебе нужно отдохнуть после прошлой ночи.

Она надулась, обвисая в моих руках.

— Доверься мне, — заверил я ее. — Тебе будет там больнее, чем ты думаешь.

— Я в порядке, — сказала она.

Я посмотрел на нее, но затем, движимый одновременно эгоистичной потребностью и упрямой настойчивостью, чтобы доказать, что я был прав, я скользнул пальцами вверх по внутренней стороне ее бедра и под ткань ее шорт для сна. Джиана задрожала, когда я провел подушечкой большого пальца по ее шву, и когда я слегка надавил на ее вход, она зашипела, отстраняясь от прикосновения.

— Видишь? — Я выгнул бровь.

Джиана со вздохом уступила.

— Кроме того, — добавил я, держа ее на коленях. — Мне нужно спуститься на стадион. Автобус отправляется через час.

Джиана моргнула, как будто выходя из гипноза.

— О, черт. Сегодня день игры!

Она мгновенно спрыгнула с меня и бросилась к своему шкафу, лишь мельком взглянув на время на своем телефоне.

— У меня даже нет упакованной сумки.

— Это всего на одну ночь.

— Я уже должна быть там, внизу. Мы должны упаковать все снаряжение.

— Шарлотта справится, — пообещал я ей, но она продолжала рыться

в своей одежде, пока я не встал и физически не притянул ее в свои объятия, прижав спиной к груди, опустив нас обоих обратно в кровать с ней на коленях.

— Ты скотина, — поддразнила она, шлепнув меня по груди.

— Тебе это нравится.

— Еще один совет, который ты почерпнул из моих книг?

— Эти вещи похожи на карту сокровищ. Просто следуйте вкладкам и

основным элементам, чтобы найти горшок с золотом.

Мои пальцы прошлись по ее бедру, пока я не смог обхватить его, и она откликнулась на прикосновение, вздохнув, когда ее голова откинулась на мою грудь. На мгновение она замерла там, а затем повернулась в моих руках, чтобы снова оседлать меня.

— Это было ужасно прошлой ночью, — сказала она, сдвинув брови. — С Шоном. Я имею в виду, это было прекрасно, например, если бы я не думала о тебе, я уверена, это было бы отличное свидание. Но мне было так плохо, — призналась она, качая головой. — Когда он поцеловал меня, я…

— Он поцеловал тебя?

Лёд в моих словах заставил ее замолчать.

— Д-да.

Я стиснул зубы.

— Я убью его.

— Эй, технически это был наш план. Я не думаю, что мы можем убить его за

то, что он сделал именно то, чего мы от него хотели.

Я выгнул бровь, прося не согласиться, но Джиана провела по ней большим пальцем, прежде чем наклонилась для долгого, медленного поцелуя.

— Я не хочу его, — сказала она мне в губы. — Я принадлежу тебе с первого фальшивого поцелуя.

С этими словами я делаю глубокий выдох, укутывая ее.

— Этот поцелуй не был фальшивым.

Джиана уткнулась головой мне в грудь всего на мгновение, прежде чем прыгнула,

вообще соскочила с моих колен, схватила меня за запястья и тоже потянула вверх.

— Давай. Нам нужно выиграть игру, — сказала она, бросая мне мою футболку. Я поймал ее за запястье, когда она это сделала, и притянул ее обратно к себе.

— Я думаю, мы уже выиграли.

Она улыбнулась в ответ на мой поцелуй, позволяя мне окунуть ее обратно, прежде чем она снова оттолкнула меня.

— Рубашка. Теперь, — сказала она, щелкнув пальцами и указывая на ткань в моей руке. — Ты можешь попробовать другую сцену с вкладками на мне позже.

— О, поверь мне. Я планирую это сделать. Те, которые ты выделила в ”Насыщенной любви"…

Ее щеки вспыхнули ярко-красным, прежде чем она ударила меня в грудь и подтолкнула к входной двери.

— Готовь себе завтрак сам, ты, похититель книг, — рявкнула она.

Но это не помешало ей раствориться во мне, когда я притянул ее к себе для последнего поцелуя перед уходом.

— ДАВАЙТЕ, РЕБЯТА! ДЕРЖИТЕ ИХ!

Голос тренера Сандерса заглушил рев толпы, почти тридцатитысячной толпы на трибунах — большинство из них были одеты в цвета другой команды. Бандиты Уотервильского университета были самыми крупными в штате, и они заглушили студентов НБУ, которые посвятили себя достаточно, чтобы приехать из Бостона, чтобы подбодрить нас.

Так было все четыре четверти.

В этой игре на нас снова обрушился дождь, только на этот раз было достаточно холодно, чтобы перейти в мокрый снег, отвратительную смесь дождя и снега, которая сделала условия игры абсолютно ужасными. Я уже был так измучен и устал, что думал, что мое тело взбунтуется, когда я встану в позицию для следующей игры, сосредоточив свой разум на нашей единственной цели.

Остановите нападение бандитов от того, чтобы они нанесли первый удар.

Они отставали всего на три очка, и до конца игры оставалось чуть больше минуты, этого времени нам хватило, чтобы отправить мяч по полю достаточно далеко, чтобы Райли нанесла удар и сравняла счет в овертайме. Но если бы они получили здесь еще хотя бы одно первое место, они были бы в зоне досягаемости полевых ворот — и это привело бы нас к тачдауну.

Мяч был отбит, и я выстрелил с линии, преследуя широкого приемника, которого прикрывал. Он был у меня, как бы он ни пытался выкрутиться и вырваться. Дикие глаза квотербека, когда он лихорадочно обшаривал заднее поле, сказали мне, что мои товарищи по команде хорошо выполняют свою работу.

Ему некуда было бросать, и у бедного молокососа кончилось время.

Один из наших защитников прорвался через линию, завернул квотербека и уложил его в мешок, отчего на стадионе воцарилась тишина, за исключением ревущего маленького уголка, заполненного студентами НБУ.

Мы праздновали на обратном пути к боковой линии, проигрыш был настолько велик, что мы знали, что они не осмелятся забить гол на выезде. И пока наши специальные команды готовились к приему удара, я жадно глотал воду и пытался сохранить то немногое, что у меня оставалось, для того, что еще предстояло сделать.

Мне потребовались все мои усилия, чтобы сосредоточиться на игре и отвлечься от Джианы.