Слабое место

Лед обжег мои вены.

— Итак, ты шантажируешь меня.

— Я делаю тебе честное предложение, — возразил он. — То, которое ты должен принять.

Мой нос вспыхнул.

После долгой паузы Кори продолжил:

— Подумай об этом. Я дам тебе эту ночь. О, и давай не будем говорить Малие об этом, хорошо? Нет необходимости вовлекать женщин, которых мы любим. Мы справимся с этим. Да.

Я не ответил, но он воспринял мое молчание как подтверждение.

— Это мой мальчик. Ладно, мне нужно бежать. Мы поговорим утром.

С этими словами линия оборвалась, и я рухнул в обморок, в голове проносились

мысли обо всем, что только что произошло за последний час.

И в этой тихой комнате общежития груз ответственности придавил меня, как камень. Он был прав.

Во многих отношениях он был прав.

Я не мог отвернуться от своей матери, но я также знал, что больше ничего не мог сделать, чтобы помочь ей. Меня не было рядом, чтобы помочь ей очиститься, как я делал это много раз в старшей школе, пока она проходила через все уродливые стадии ломки, прежде чем, наконец, почувствовала себя более похожей на себя.

И у меня тоже не было финансовых средств, чтобы помочь ей.

Я еще не был профессионалом. У меня не было работы, не было времени устроиться на работу. И без помощи моего отца единственным выходом было взять больше кредитов — если бы я вообще мог получить на них одобрение.

Паника сжала мою грудь, но это был приглушенный стресс, как будто я уже умирал, и кто-то просто сказал мне, как будто я еще не знал. Я чувствовал жуткое спокойствие внутри этого ошеломления, как будто я заслужил это наказание, как будто это была моя собственная вина, что мама была наркоманкой, что у нее были проблемы, в которые она попала.

Даже если бы я мог убедить себя, что это не моя вина, я не смог бы этого сделать, если бы ушел от нее сейчас, если бы я отвернулся от возможности в буквальном смысле спасти ее жизнь.

Я закрыл глаза, сердце сжалось так болезненно, что я согнулся пополам, когда цена этого навалилась на меня.

Джиана.

Теперь она будет на другом конце этих фальшивых отношений, о которых я никогда не смогу ей рассказать. Малия тоже никогда не узнает, что это было не по-настоящему.

Для нее, для Джианы, для всех это было бы по-настоящему — я бы снова сошелся со своей бывшей, как и предполагали с самого начала.

Как я когда-то думал, что сделаю.

Теперь мне было тошно даже думать об этом.

Я страстно желал, чтобы рядом был мой собственный отец, чтобы он говорил мне, что делать, и действительно мог доверять этому. Но он не был человеком, которым я восхищался, человеком, на которого я хотел быть похож.

Кори был.

Моя голова закружилась, сердце раскалывалось все сильнее и сильнее с каждым сокрушительным ударом.

У меня не было выбора.

Это была моя мать. Моя мать. Женщина, которая оставалась со мной, которая поддерживала меня перед лицом любых трудностей, которая обеспечивала меня, поддерживала, верила в меня и любила меня.

Я не мог оставить ее на произвол судьбы.

Не имело значения, что Джиана никогда не поймет, никто не поймет. Это был выбор, который я должен был сделать не только как мужчина, но и как сын.

Она зависела от меня.

И в отличие от моего отца, я бы ее не подвел. Не важно, какую боль и ад это мне причинит.