Империя Страсти

Мы с Гвен замираем.

— Что?

Он улыбается в своей маниакальной манере.

— Думала, что я облегчу тебе задачу и возьму только твою дочь? И где же тут веселье?

Мои губы дрожат, но я сжимаю их. Если я запутаюсь в эмоциональной петле, в которую он пытается меня заманить, то точно потеряю и Гвен, и Кингсли.

— Скажи мне, чего ты хочешь.

Я поднимаю подбородок, отказываясь трусить.

— Я хочу заставить тебя выбирать. Станешь ли ты смотреть, как мозги твоей дочери взрываются на бетоне внизу, или получишь голову своего любовника на блюдечке? Мне интересно, какой яд ты предпочтешь проглотить, мой красный георгин. Твой ребенок или мужчина, который подарил тебе этого ребенка? Если выберешь ее, она будет ненавидеть тебя до конца своих дней за то, что ты стала причиной смерти ее отца. Если выберешь его, вы будете ненавидеть друг друга за то, что потеряли дочь. Разве это не прекрасная головоломка?

По моей щеке скатывается слеза, когда сценарии, которые он только что нарисовал, повторяются в моей голове, как искаженный фильм.

Я не смогу жить с собой в любом случае. Неважно, какой выбор я сделаю.

Гвен издает болезненный, приглушенный звук, бешено тряся головой и борясь со своими путами.

— Все в порядке, — говорю я с притворной силой.

— Что это будет? — спрашивает мой отец, приставляя пистолет к ее голове.

— Дай мне сначала обнять ее.

Он толкает кресло, и я бегу вперед, но он снова тянет ее назад прямо перед тем, как она упадёт.

— Почему ты выглядишь как труп? У тебя нет чувства юмора? Я всего лишь проверял ее решимость, которая, кстати, крайне слаба.

Мое тело чувствует себя чужим, я глотаю воздух большими глотками, сокращая небольшое расстояние между мной и Гвен.

Мой отец отходит в сторону.

— Так это будет ее отец? Ты ведь понимаешь, что он пожертвовал своей молодостью ради нее? Как думаешь, долго ли ты проживешь, если он узнает, что ты убила его дочь? С его характером он может стать твоим новым злейшим врагом, даже большим, чем я. Хотя за твоими отчаянными попытками спастись от его гнева будет забавно наблюдать.

Я игнорирую его и опускаюсь на колени перед Гвен, затем как можно мягче снимаю с нее скотч.

— Не надо…, — всхлипывает она, как только скотч снят, задыхаясь и с трудом выговаривая слова. — Не выбирай меня, пожалуйста. Я не смогу жить без папы.

Я прижимаю ее голову к своей груди, запустив руку в ее волосы.

Я не знаю, кто дрожит — она или я. Или мы обе.

Мой голос хрупкий, когда я пытаюсь успокоить ее:

— Ш-ш-ш. Все хорошо, Гвен. Все будет хорошо. Я обещаю.

— Пожалуйста… пожалуйста… только не папа… пожалуйста…

Я отступаю назад и глажу ее волосы, убирая их с лица.

— Ты самое прекрасное, что было в моей жизни, Гвен. Я бы получила тебя снова и снова, если бы у меня был выбор. Я люблю тебя больше, чем саму себя.

Две слезы текут по ее щекам.

— Я тоже тебя люблю. Я всегда хотела, чтобы ты была в моей жизни, но не так. Пожалуйста, не выбирай меня… пожалуйста…

Я сжимаю ее в очередном объятии и шепчу ей на ухо:

— Скажи Кингу, что я люблю его.

И с этим я отпускаю ее.

Шокированное выражение на ее лице медленно превращается в осознание, но я не обращаю на нее внимания, поворачиваясь к отцу.

— Так трогательно. Я чуть не прослезился. — говорит он с ничего не выражающим лицом. — Кто же это будет, мой красный георгин?

— Можно я сначала обниму тебя?

Эта просьба застает его врасплох, и он сужает на меня глаза.

— Что за игру ты затеяла?

— Ты хотел обнять меня раньше. Забудь об этом, если не хочешь.

— Думаешь, я на это поведусь?

— Гвен, откатись! — кричу я, отталкивая ее от края так сильно, как только могу.

Когда мой отец видит, то ругается и начинает двигаться к ней, но я использую небольшое отвлечение, прижимая свое тело к его. Он намного больше меня, так что элемент неожиданности играет в мою пользу.

Я бросаю последний взгляд на Гвен и говорю:

— Я люблю тебя.

— Мама, нет!

Звук «мама» из ее уст вызывает улыбку на моих губах, и слеза скатывается по щеке, когда я обнимаю отца и сталкиваю нас обоих с края.

— Я выбираю тебя, ублюдок, — говорю я, когда мы оба падаем вниз.

В последние мгновения мне кажется, что я слышу голос Кингсли, зовущий меня по имени.