Империя Страсти

Глава 3

Аспен

Человеческий разум забывает.

Это защитный механизм, процесс исцеления и необходимость двигаться вперед.

Я не из тех, кто забывает.

У меня есть архивы за архивами файлов, аккуратно хранящихся в мозгу с именными ярлыками и гнилыми воспоминаниями.

Но даже я стала жертвой потребности ума двигаться дальше. Даже я начала стирать зловоние адской дыры моего детства в гетто и все, что происходило в его стенах.

Я прожила последние двадцать пять лет жизни, оглядываясь через плечо, считая календарные дни, а позже напилась на могиле, которую считала могилой своей дочери.

Я прожила двадцать пять лет, ожидая, выживая и выжидая этого дня.

День, когда мой отец-монстр вернется в мир, став на двадцать пять лет старше, мудрее и смертоноснее.

У меня нет никаких заблуждений относительно того, кто станет его первой целью, как только он получит свободу. Он сказал мне об этом в тот день, когда его арестовали.

«Я вернусь за тобой, мой красный георгин. Независимо от того, убежишь ты или спрячешься, это никак не повлияет на конечный результат.»

Так он меня называл. Красный георгин, худший цвет для этого цветка, несет в себе значение предательства и обмана.

Что-то общее у нас с отцом в нашей ДНК.

Мы также разделяем убеждение, что прятаться бесполезно. В прошлом я думала, что побег это мой лучший вариант. Вот почему я подружилась с его охранником или, точнее, подкупила его, чтобы знать, когда мой отец выйдет на свободу.

Тем временем я получила новости обо всех людях, которых он убил, пока сидел там. Просто потому, что монстр заперт, это не значит, что опасность, которую он представляет, исчезла.

Я планировала сбежать, как только он выйдет. У меня не было ничего, что удерживало бы меня в Штатах, и я наметила своё новое начало в другой стране. Я бы забрала свой опыт с собой и поставила перед собой различные цели.

Но это было до того, как я узнала, что моя дочь не в фальшивой могиле, над которой я напивалась каждый год.

Это было до того, как я «встретила» ее и получила еще один шанс все исправить.

Если я сбегу, я могла бы с таким же успехом подписать контракт об отказе и доставить этому мудаку Кингсли удовольствие, сказав: «Я же тебе говорил».

А это не вариант.

Быть признанной матерью Гвен это моя новая цель в жизни, и с таким же успехом это может стать моим призванием, смыслом и тем, что дает мне силу просыпаться каждый день.

И чтобы достичь этого, мне нужно встретиться лицом к лицу с демоном, созданным на заказ с моей группой крови.

Бруно Локателли — член Мафии, наемный киллер влиятельной итальянской преступной семьи, и у его чудовищного алтаря поклоняется секта убийц.

Из тюрьмы он ведет дела как обычно, без каких-либо проблем. На самом деле, он оставался там по приказу своего начальства, принимая на себя ответственность за некоторые преступления вышестоящих, как и положено настоящему мафиози.

Теперь он будет вознагражден за свои заслуги и получит власть, ради которой все эти годы пачкал свои руки кровью.

Но прежде, чем он попросит мою голову в качестве жертвы, мне необходима защита.

Вот почему я на этом благотворительном вечере.

После раунда мучительной светской беседы я поднимаюсь по лестнице туда, куда, как я видела, направлялась моя цель.

Я останавливаюсь за углом, когда замечаю двух здоровенных мужчин, внимательно осматривающих окрестности глазами, полностью преданными человечности.

В моей работе я постоянно вижу таких людей, как они. Мужчины, которые зашли так далеко, что деградируют до категории животных.

И хуже всего то, что они чувствуют себя таким образом вполне комфортно.

Совсем как мой отец.

Моя цель выходит из туалета, выглядя изысканно в своем итальянском костюме-тройке ручной работы и кожаных туфлях в тон.

Он двигается с уверенностью человека, который хорошо знает, что мир у него под рукой, а люди всего лишь сосуды в его распоряжении.

В тот момент, когда он сворачивает за угол, я притворяюсь, что спотыкаюсь и проливаю свой наполовину полный бокал шампанского на его дорогой костюм.

Вспышка движения это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем меня прижимают к ближайшей стене, обе мои руки оказываются за спиной. Бокал с шампанским падает на пол, и мое лицо касается поверхности. Хотя я была готова к такой реакции, я не подписывалась на то, чтобы мне сломали скулу.

— Прошу прощения, я не хотела, — говорю я приглушенным голосом, но мои слова адресованы не охраннику, который прижимает мою голову к стене.

Они для мужчины, который даже не взглянул на свою мокрую одежду и наблюдает за мной с нервирующим вниманием.

— Я оплачу химчистку, — предлагаю я, мой голос все еще спокоен, учитывая ситуацию, в которой я нахожусь.

Со мной обращались жестоко бесчисленное количество раз, но ни разу я не съеживалась, как испуганный котенок. Тем не менее, это все еще действует мне на нервы.

Я ловлю свою цель, отмахивающуюся от его охраны, и меня отпускают не так нежно, оставляя, я уверена, синяки на запястьях.

Небольшие жертвы.

Оборачиваясь, я сталкиваюсь лицом к лицу не с кем иным, как с Николо Лучано.

Низший босс преступной семьи Лучано.

Десятое поколение линии лордов преступного мира, которые правят Нью-Йорком почти столетие.

В нем ощущается пугающее спокойствие, красота, окутанная зловонием крови и разложением гнилых денег.

Он воплощение тьмы — черные волосы, темные глаза и мрачное выражение лица, которое можно использовать как смертоносное оружие.

— Мне действительно очень жаль.

Я сохраняю свой легкий тон, морщась при виде его промокшего пиджака.

— Нет, тебе не жаль. — он говорит с легким изысканным итальянским акцентом, как аристократ. — Ты сделала это ради привлечения моего внимания, и получила его за счет моей одежды, которая стоит больше, чем продажа тебя на черном рынке за части тела. Так как насчет того, чтобы ты избавила нас обоих от этой чепухи и сказала мне, почему ты заинтересована в моем внимании? Подумай хорошенько, потому что от ответа зависят твои средства к существованию и следующий адрес доставки.

Я сглатываю, понимая, что, возможно, откусила больше, чем могу прожевать. Но я не собираюсь отступать. От этого зависят мои шансы стать матерью, достойной Гвен.

— Меня зовут Аспен Леблан, и ты хочешь, чтобы я присоединилась к твоей команде адвокатов.

Он поднимает бровь.

— И что заставляет тебя думать, что я этого хочу?

— Ничего, но ты должен.

— Уточни, и сделай это быстро и убедительно. Твой почтовый индекс меняется, пока мы ведём беседу.

Я поднимаю подбородок, принимая свой законный тон.

— Я заметила, что у тебя только адвокаты по уголовным делам, и хотя они хороши для того, чтобы вытащить подчиненного из тюрьмы или в случае убийства, они абсолютно бесполезны, когда дело доходит до получения прибыли. Тебе нужен адвокат по гражданским делам, специализирующийся на корпоративном праве, чтобы положить конец судебным спорам, забастовкам и получить государственную компенсацию. Я также могу найти для тебя налоговые лазейки.

— Я могу провернуть это по-своему.

— Это правда, но это более выгодно и доставит меньше хлопот, если ты доверишь дело опытному специалисту. Поскольку ты узакониваешь часть своего бизнеса, это будет хорошо выглядеть на бумаге, если за это будет отвечать соответствующий консультант.

— Вижу, ты провела свое исследование.

— Я сделала больше, чем это, и я смогла бы прекратить недельную забастовку рабочих на твоем металлическом заводе в центре города, которая вступит в силу завтра, если ты меня наймёшь.

— И?

— И что?

— Подвох, мисс Леблан. Что это?

— В четыре раза больше моей почасовой ставки за каждую сомнительную операцию, которую я провожу для тебя.

Он делает паузу.

— Думал, ты будешь использовать законные методы.

— Возможно, мне придется использовать незаконные методы, чтобы добраться до цели, и я хочу получить за это полную компенсацию.

— Двойную.

— Тройную.

— Двойную и разрешение оставаться в живых до тех пор, пока ты будешь полезна.

— Двойную и защита, пока я в твоем мире.

На этом он делает паузу.

— На тебя целятся?

— Твой наемный убийца, да.

Он приподнимает бровь.

— Уточняй и не упускай никаких деталей, потому что один из моих людей наводит о тебе справки, пока мы разговариваем.

— Бруно Локателли мой отец, и он будет охотиться за моей шеей, как только его освободят.

Губы Николо дергаются.

— Ты красный георгин, за которым он присматривал.

Мое горло сжимается, и требуется вся моя добрая воля, чтобы не сойти с ума. Я думала, что сбежала из их мира в тот день, когда покинула дом тети Шэрон и дяди Боба.

Но Николо только что сказал, что я была на его радаре все это время. Я не должна удивляться, но мой мозг, должно быть, стёр детали того, насколько опасен мой отец на самом деле. Должно быть, он пытался утешить себя, думая, что до сих пор наши жизни разделены.

— Видишь ли, Бруно десятилетиями был верен семейному бизнесу и приносил ему прибыль. Задолго до твоего рождения. Ты должна предложить мне гораздо больше, чем он, чтобы я даже подумал о том, чтобы выкручивать ему руки в его личных семейных делах.

— Дай мне шанс, и ты не будешь разочарован.

— Лучше бы мне не разочаровываться, или я лично подпишу твое свидетельство о смерти.

— Значит ли это, что ты дашь мне шанс?

— Я дам тебе шанс после того, как ты прикроешь эту забастовку к утру.

— Спасибо.

Я подхожу к нему, чтобы пожать руку, но у меня снова перехватывает дыхание.

Его охранник прижимает меня к стене, рыча:

— Ты не заслужила разрешения дышать так близко к Боссу.

Воу. Этому придурку действительно нужно лучше дрессировать своих собак.

— Поняла… — я бормочу, чтобы вырваться из его хватки.

Я ожидаю, что Николо отзовет его, но вес охранника исчезает с моей спины во внезапном свисте воздуха.

Удар.

Глухой удар!

Я резко оборачиваюсь и нахожу охранника на полу, сжимающего свой кровоточащий нос. Над ним стоит местный дьявол моего сделанного на заказ ада в своем фирменном черном костюме, итальянских мокасинах ручной работы и с выражением лица, соответствующим вампиру, жаждущему крови.

Интересно, так ли он выглядел под этой маской Анонима двадцать один год назад?

Темный лорд с жаждой насилия.

От меня не ускользает ирония того, что он снова ударил кого-то в моем присутствии. В отличие от тогдашнего Джокера, охранник стоит, подняв кулак. Другой охранник поднимает пистолет и приставляет его к затылку Кингсли.

Либо этот человек совершенно не заботится о своей жизни, либо он намного безумнее, чем я думала, потому что он просто улыбается Николо с видом мятежного босса преступного мира.

— Итак, я сам не шовинист, и не стану чтить устаревшую вещь какой-либо формой защиты, но разве применение насилия против беззащитной женщины не должно осуждаться в вашей гордой культуре?

Вот оно.

Этот мужчина сумасшедший с суицидальными наклонностями.

— Шоу, — приветствует Николо, кивая своим охранникам.