Стану твоей проблемой

22

Эстель

Скрываясь от множества глаз лакети и высокородных даркти, я обошла особняк и углубилась в маленький ухоженный садик. Это место разительно отличалось от остальной далеко не маленькой территории принадлежащей герцогу. Словно укромный оазис притаился в углу участка. Я даже замерла, не уверенная, что мне можно потревожить спокойствие этого места. Но вот за склонившей к земле ветви ивой я разглядела качели, и сомнения меня покинули. Ноги сами понесли вперед, мимо розовых кустов и поздних цветов. Шиповник уцепился за платье, словно намеревался не пустить меня, но я нежно отодвинула его веточки и все же скользнула за зеленый ивовый занавес.

Качели были явно старые, но крепкие. Издалека мне показалось, что сидение на веревках подвешено к одной из толстых веток ивы, но оказалось, что для него были сделана специальна деревянная рама, которая поросла вьющимся плющом.

Здесь было так тихо, словно ивовый полог отгородил меня не только от веселящихся аристократов, но и от всего мира. С другой стороны укромное место закрывал забор, который тоже был увешан жадным плющом.

Несвойственный мне порыв поднялся от солнечного сплетения, оттуда, где у обычных даркти в организме была полость, а у таких, как я, ведьм, имелся лишний орган. Я воровато оглянулась и, убедившись, что нахожусь в оазисе одна, стянула с руки белую перчатку. Стало невероятно интересно кто сотворил этот маленький укромный уголок. Осторожно шагнула вперед и коснулась качели.

Мир знакомо закружился, подернулся пеленой и исчез, но лишь для того, чтобы через мгновение возродиться вновь.

Раньше этот садик выглядел иначе. Растения были меньше, совсем молодая ива даже не доставала салатовыми изящными ветвями до земли, а плющ еще только помышлял о том, чтобы забраться на только сколоченную арку для качелей.

Красавец лакети с глазами цвета индиго проверял крепкость конструкции. Женщина, что стояла рядом с ним, наблюдала за этим с легкой улыбкой. Она сложила руки на большом округлившемся животе и терпеливо ждала.

- Ты мог вызвать наемных работников, - голос женщины был низким и приятным. Мужчина обернулся к ней, подошел и обнял, ласково привлекая к себе:

- Как я смогу сделать вас обоих счастливыми, если не могу сам соорудить качели в саду?

Женщина негромко рассмеялась, смотря на мужа влюблёнными глазами.

Видение дрогнуло.

Солнце исчезло, его скрыли тучи. Ветви качал сильный ветер. Листва на разросшихся кустах пожелтела, большая часть опала. Вдали слышались раскаты грома. Я почти физически ощутила налетающий порывами осенний холод.

Мальчишка-лакети, подбежавший к качелям и усевшийся прямо на землю за ней, был очень похож на своего отца. Я удивленно присмотрелась к ребенку, который уткнулся лицом в ладони и, кажется, плакал.

- Алазар! - к малышу подскочила виденная мною ранее женщина. Под ее глазами залегли темные тени, а на лице читалась тревога. Она упала на траву, рядом с сыном, протянула к нему руки, но не смогла коснуться. Лишь поджала губы, сдерживая собственные слезы. Все же она смогла выдавить: - Папа поправится. Врач говорит, что прогноз хороший.

- Это ведь сделал атэльпат?! - воскликнул мальчик, поднимая заплаканное лицо. От той чистой неприкрытой ненависти, которая отразилась в его сапфировых глазах, мне стало не по себе. Я даже дернулась и коснулась рукой солнечного сплетения, но видение не оборвала.

- Да, Ал, атэльпат, - вынуждена была признать женщина. В этот момент по моему телу прошла дрожь, а юный герцог вновь закричал:

- Почему их всех не уничтожили еще давно?! Почему папа пострадал из-за них?!

- Ал, - ахнула лакети, она все же положила руки на плечи ребенка, стараясь его обнять, но он скинул с себя ладони матери:

- Ненавижу ведьм! Уничтожу всех, когда вырасту!

После этого он вскочил на ноги побежал в другую сторону, а его мама несколько секунд ошарашенно всматривалась в пустоту перед собой, затем тоже поднялась и кинулась за ребенком.

И новый толчок пространства, покрывший видимый мир рябью. Только картинка стабилизировалась, как я вновь увидела Алазара. Стояла напротив семилетнего мальчишки, что сидел на качелях, не в силах даже сделать нормальный вдох. Внутри все сжалось и я наблюдала за происходящим, ощущая, что полностью потеряла над видениями контроль.

В этот раз лакети был одет во все черное. Строгий костюм на растрепанном мальчишке сидел немного нелепо, а лицо его было искажено гримасой боли.

- Ваша Светлость, - произнесла невысокая полноватая женщина даркти, бережно отодвигая ветви ивы и проходя в укрытие. Ребенок шмыгнул носом и отвернулся. - Леди Лаура и лорд Вернон ждут вас.

- Я не хочу отсюда уезжать, - прогнусавил мальчишка, сквозь тщательно сдерживаемые рыдания. - Я буду жить в доме родителей!

- Но вы не можете жить здесь один, - в голосе служанки звучала горечь. Она искренне сочувствовала молодому господину, хотела утешить ребенка, но просто подойти и обнять не позволяла разница в статусах.

- Я не один, - упрямился юный герцог. - У меня есть ты.

- Вам нужна семья, - вздохнула даркти, подходя ближе. - Ваши тетя и дядя позаботятся о вас, Ваша Светлость.

- Они не заменят мне родителей! - Алазар упрямо вскинул голову и посмотрел на служанку со злостью. Она вздрогнула и отпрянула, хотя гнев ребенка был направлен отнюдь не на нее, а на тех, кто отнял у него родителей. Женщина справилась со своими эмоциями и продолжила так же тихо:

- Не заменят, вы правы, но они смогут опекать вас, дать образование, обеспечить достойную жизнь. Когда вы станете достаточно взрослым, вы вернетесь в родительский дом, станете здесь хозяином и…

- Отомщу ведьмам! - с всепоглощающей ядовитой злобой закончил за служанку Алазар. Я вздрогнула одновременно с незнакомой даркти, с ужасом глядя в синие глаза с вертикальным зрачком.

Хватит!

Я отпрянула от качелей, судорожно хватая ртом воздух. Завертела головой по сторонам, убеждаясь, что я вернулась в реальность и все еще стою в садике одна.

Стала быстро натягивать перчатку, но пальцы дрожали, руки не слушались, и мне едва удалось это сделать.

Кажется, я влипла хуже, чем предполагала.

Теперь идея подать на развод завтра же казалась мне намного более привлекательной. Ткеши с ними, с деньгами, мне бы теперь ноги унести живой и невредимой!