Мёртвая жизнь

7. Качели сил и карусель миров

Окружная больница, Аннаполис Ройял

19 августа 2000, 16.50

Билли лежал на больничной койке, пустым взглядом уставившись в потолок. Его кадык нервно дёргался, а бледную кожу покрывала испарина нерастворившегося страха. Дверь отворилась, пропуская в палату Скалли и Доггетта, и Майлз с рваным вдохом взглянул на них резко расширившимися зрачками.

— Привет, Билли! Помнишь меня? — участливо спросила Дана, делая несколько осторожных шагов к его кровати.

— Агент Скалли, — пролепетал Билли и испуганно посмотрел на Джона, не решающегося пока подходить ближе.

— Это агент Доггетт, мой новый напарник. — Дана кивнула в его сторону, внимательно рассматривая Майлза. — Не бойся, мы здесь всего лишь для того, чтобы задать тебе пару вопросов. Можно?

Билли неуверенно кивнул, сел на кровати и обхватил себя за плечи. Сжался, уперев подбородок в колени.

— Что с тобой произошло, Билли? Что ты помнишь? — мягко, полушёпотом спросила Дана, присев на рядом стоявший стул.

Майлз снова откинулся на кровать. Поднёс влажные ладони к лицу, потёр ими глаза, затем вцепился в волосы. Заёрзал, учащённо дыша.

Дана, глядя на него, невольно на секунду засомневалась. Огромное испытание — прогонять человека, который ещё даже частично не оправился от травмы, через неприятные, болезненные воспоминания. Но вдруг в них хранится какой-то ключ, что-то настолько важное, что поможет в дальнейших поисках. Время ожидания у них почти иссякло.

Билли же, всё больше впадая в беспокойство, быстро заговорил, словно поскорее желая разделить с кем-то хотя бы на словах раздирающий его изнутри ужас.

— Белая комната… Свет слепит глаза, и, кажется, будто у белизны нет границ. Комната видится огромной, но в ней только стеклянная камера, в которой я лежу, и огромное зеркало, висящее надо мной. Я часами смотрю в него и вижу себя, но с моим отражением что-то не так. Оно не двигается. И глаза всё время закрыты. Но ведь, — он запнулся, — ведь я смотрю на… себя? Пытаюсь пошевелиться. Хочу состроить хоть какую-нибудь гримасу, но у меня не выходит. Перестаю пытаться… И вдруг… Мои глаза в отражении распахиваются.

Слушая Билли, Дана вдруг и сама перед внутренним взором пропустила череду картинок, которые уже много лет пыталась забыть. В её воспоминаниях также белым болезненным пятном осталось безразмерное помещение. Стол, едва различимые голоса… И пустота. Которую раз за разом наполняли только её короткие стоны.

Её тоже похищали пару лет назад. Вопрос о причастности военных слишком долго терзал её после возвращения и пробуждения. Тогда для неё это было более очевидно, чем принятие на веру версии Малдера о пришельцах. Но за годы работы в «Секретных материалах» Дана столкнулась множество раз с тем, во что раньше ни за что бы не поверила. Теперь её разум всегда оставался открыт для любых историй, пусть даже и звучавших совсем безумно для рационального ума.

— Отражение смотрит на меня широко открытыми глазами, — продолжал Билли, — его рот искажается то ли от страха, то ли от боли, а свой я всё ещё не могу приоткрыть. Отражение живёт своей жизнью. Это… Нет, это не я. Или? Другой я?

Из горла Билли вырвалось скуление. Билли вцепился ногтями в колени. Снова сжимаясь, принялся раскачиваться, тихо всхлипывая.

— Что ты ещё видишь? — шёпотом спросила Дана, аккуратно дотронувшись до плеча Билли и погладив его по спине.

— Он делает глубокий вдох и замирает. Снова закрывает глаза… И опять я вижу только его неподвижное тело. Не знаю, сколько по времени смотрю на него, но в какой-то момент в голове ясно и чётко звучит голос: «С тобой не получилось. Мы не можем исполнить твоё желание, не оставив на Земле двойника. Ты — это он, он — это ты. Ты — один. И тебе пока придётся вернуться обратно. Не волнуйся, ты на другом корабле, но они всё равно найдут тебя. Помощь близко…»

Дана нахмурилась. Несмотря на некоторую схожесть воспоминаний, в её смутных образах, оставшихся после похищения, не было ни намёка на присутствие или блеск зеркал. Или неких экранов, показывающих… Что? Процесс клонирования? Первого вздоха созданных по образу и подобию прототипов людей? И, порой, единственного?

Пытливый ум зацепился и за другое, нечто, что никак не вязалось в общую канву услышанного.

— Ты сказал про желание. Могу я узнать о нём подробнее?

— Меня ведь и раньше забирали. — Билли повёл плечами и повернул голову к окну. Его голубые глаза ещё сильнее наполнились синевой неба, на которое он пристально глядел, будто высматривая там что-то. — После этого я больше не чувствовал себя собой. Я хотел туда вернуться… Они стёрли из моей памяти воспоминания о первых пребываниях где-то в невесомости, но я знаю, что у них я себя чувствовал лучше, чем здесь. Здесь я будто чужой среди своих, а там… — Он запнулся и умолк, зажмурившись.

— Билли, ты видел кого-нибудь ещё на корабле? — задал вопрос до этого молчавший Джон. — Других людей?

— Нет. — Майлз мотнул головой. — Странное ощущение. Будто ты совсем один, но чувствуешь себя обнажённым перед глазами тех, кто наблюдает по ту сторону… пустоты.

— Я бы хотел задать ещё один вопрос. — Джон, видя, что Скалли опять провалилась в свои мысли, подошёл ближе. — Билли, ты поддерживал контакт с другими похищенными до того, как тебя забрали?

— Да, они тоже хотели вернуться туда…

— И агент Малдер? — спросил Джон, покосившись на Скалли. Её глаза в удивлении распахнулись шире, и в них загорелось неверие и отрицание.

— Он только хотел найти правду. Истину о пришельцах. Увидеть сам, получить доказательства, которые изменили бы жизнь на этой планете. Люди имеют право знать…

Дверь снова скрипнула, прервав Билли, чей голос зазвучал одержимо и более складно. Доктор Эббот вошёл в палату в сопровождении медсестры.

— Всё, на этом я вынужден прервать ваше общение, мистеру Майлзу пора принимать лекарства и отдыхать. Обещанные вам пять минут вышли, — категорично отрезал он, расставляя руки в стороны и мягко отталкивая агентов от постели Билли.

Оглушённая услышанным, Дана коротко кивнула и быстрыми шагами покинула палату. Джон ещё пару секунд посверлил взглядом Билли, неодобрительно глянул на доктора и пошёл следом за напарницей. Нагнал её, раскрасневшуюся, у лестницы.

— Ты полагаешь, Малдер хотел, чтобы его похитили?

Он искренне старался, чтобы в его голосе не вибрировали нотки оценки ситуации как полностью абсурдной. Ни в каких пришельцев Джон не верил, полагая, что всё это проделки военных или учёных, пытающихся обставить похищения как инопланетные. Охотники за головами, меняющие внешность, виделись ему плодами экспериментов над людьми. И эта теория лишь укрепилась в его сознании, когда он узнал об «Улье» и опытах по регенерации над Дойлом. Он даже нисколько бы не удивился, если бы и у Коннора вдруг обнаружилась способность менять внешность. Джон даже себе в этом не признавался, но всякий раз, когда он смотрел на Дойла, у него пробегали по спине неприятные мурашки. Разум охлаждал порывы приписать вернувшегося с того света человека к не менее паранормальному феномену, чем обнаружение клонов похищенных.

По-человечески он ему сочувствовал, понимая, насколько сильно всё произошедшее изломало психику Коннора и искалечило тело. Но в минуты, когда он видел Адриану рядом с Дойлом, в собственное сердце вонзался острый скальпель. Безумно хотелось верить, что те мурашки интуиции — всё же просто следствие накручивания себя и мерцающего на задворках сознания опасения, что вместо Коннора вернулся некто другой, собранный по клеткам и суставам с помощью неизвестных технологий. В религию Джон тоже не верил, однако с момента, как начал задумываться про клонов, вдруг задался вопросами. Тела прототипов скопировали, пропустив по неизвестной причине T-клетки, а что сделали с душой? Вшита ли она в хромосомы? Является ли участком мозга, сердца или существует только на страницах религиозных учений? Если скопированы память, сознание, может ли клон считаться тем же человеком, кем был и прототип? Ведь лишь отсутствие клеток иммунитета не делает нас иными. Но что если пропущено что-то более важное?

Глядя в затылок Скалли, Джон в очередной раз подумал, что было бы неплохо узнать её мнение на этот счёт. На любые его комментарии с привязкой инопланетного к логическим объяснениям она роняла ироничную улыбку и фразу: «Как же ты напоминаешь меня в начале моей работы в «Секретных материалах». Но теперь вопрос стоял острее, чем просто обсуждение огней в небе.

Вот только Дане сейчас было не до шуток и улыбок. Она молча спускалась по лестнице, проигнорировав вопрос Джона. Лишь дойдя до дверей больницы, резко остановилась и заговорила:

— Заедем куда-нибудь пообедать. А затем отправимся в Лоуэр Шип Харбор. Здесь мы больше ничего не узнаем. А ответ на твой вопрос я надеюсь сегодня услышать от самого агента Малдера…

Бауэр Стрит, 712/8, Галифакс, Канада

19 августа 2000, 17.02

— Как хорошо, что вы приехали! — воскликнул Адам.

Коннор пролетел мимо бледного Дженнерса в комнату к кроватке дочери. Николь мирно спала. Обеспокоенно осмотрев её, Коннор поднял взгляд и уставился с прищуром на обломанное крепление карусельки, на котором ещё вчера крутился весёлый цветной зоопарк.

— Коннор, я… — запыхавшись, начал Адам, — вышел на кухню сделать себе чай. И тут Никки громко заплакала. Когда я прибежал в комнату, то увидел вот это…

— Вы так и не нашли карусельку? — Адриана быстро подошла к кроватке и сжала в пальцах обломок пластмассы.

— Её нигде нет! Я везде смотрел, даже в других комнатах.

— К чёрту игрушку! — яростным шёпотом проговорил Коннор, и голос сорвался: — Никки!

Коннор склонился над ней, чувствуя, как зубы стучат от страха. Перед глазами воображаемой яркой каруселью неслись картинки последнего всплеска силы дочери.

Выбитые стёкла… Треск мебели… Его кроха, синеющая с каждой секундой. Дрожь, не позволяющая понять, дышит ли она…

— Никки! — снова позвал он, дрожащими руками потянувшись к дочери.

Малышка лишь недовольно закряхтела и сморщила нос.

— Тише! — Адриана дёрнула Коннора за плечо. — Она восстанавливается… Не буди!

Он отшатнулся, давая ей ближе подойти. Адриана склонилась над кроваткой и погладила Николь по розовой щеке. Коснулась губами её лба и застыла.

— Адам, оставь нас, пожалуйста, — невнятно проговорил Коннор, глядя расширенными глазами то на Дженнерса, то на Адриану, то на Николь. И дождавшись, пока Адам выйдет, уже громче спросил у Адрианы: — Что происходит?

— Так иногда бывает… Ты же знаешь.

— Бывало, согласен. Но ты видишь где-нибудь здесь поломанную игрушку? — Он обвёл рукой комнату, не глядя по сторонам. — Раньше она только поднимала взглядом вещи и максимум отбрасывала их на пару футов.

Коннор резко выдохнул, снова развернулся к кроватке и низко склонился над ней, дотронувшись лбом до бортика. И Адриана только сейчас по плечам заметила, как сильно его трясёт.

— Ты в порядке?

Она нерешительно коснулась его спины. Коннор вздрогнул от её касания и сквозь зубы грубо выплюнул: