В темноте зазеркалья

Стоило только припомнить их, счастливых, с насмешкой поглядывающих в её сторону, и у Миранды внутри снова всё сжалось. Сейчас, позабыв, что у неё в руках не вино, а бутылка с молоком, да ещё и прокисшим, Миранда сделала очередной глоток. Ещё сильнее сморщила нос и с раздражением открыла мусорное ведро.

Несчастья сыпались на Миранду градом уже около года, и вера в белую полосу, неизменно сменяющую чёрную, медленно угасала. Абсолютно не понимая, чем она заслужила столько испытаний, Миранда иногда хотела опустить руки, залезть под одеяло и больше никогда из-под него не вылазить. Она бы поступила именно так, если бы не её семилетний лучик света по имени Саманта, озаряющий тёмную жизнь.

Ради дочери Миранда оставляла в стенах собственной спальни слёзы слабости и двигалась вперёд. Малышка уже осталась без отца, который после развода так увлёкся новой пассией, что не сохранил желания общаться с дочерью. Поэтому Миранде пришлось в кратчайшие сроки найти новую работу, которая не слишком пришлась по душе, но немаленькие счета за школу и дополнительные занятия с ребёнком требовали оплаты…

Собрав рюкзак, Саманта вошла на кухню и привычно уселась на высокий деревянный стул. Принялась листать любимую книгу и ковырять вилкой пресную липкую кашу, сваренную с любовью.

Миранда, улыбаясь дочери, спешно мыла оставшуюся после приготовления завтрака посуду и прокручивала в голове список дел на сегодня. Вчера она устроилась секретарём в маленькую юридическую фирму и старалась произвести хорошее впечатление на начальника. И сейчас, до скрипа зубов, хотела вспомнить, что он просил сделать сегодня утром. Листик с записанными поручениями, старательно заполненный на собрании прямо перед шефом, Миранда потеряла.

— Купить десять конвертов, набрать рукописный текст, позвонить в фирму «Мейсон и партнёры»… Детка, тебе налить сок? — Миранда повернулась к дочери, сидевшей за столом в нескольких футах от неё.

Услышав внезапный скрип, но не поняв, откуда он донёсся, Миранда вопросительно посмотрела на дочь.

Саманта медленно возвела глаза в потолок. Люстра, под которой стояла её мама, качнулась снова, и стеклянные подвески-бусы из кристаллов словно затанцевали и заискрились в солнечных лучах. Саманта открыла рот, желая предупредительно закричать, но в эту же секунду со следующим громким скрипом люстра сорвалась с крепления и полетела вниз. И вдруг, будто подвешенная на невидимых нитях, зависла в воздухе.

— Мам! — наконец выкрикнула Саманта.

Миранда, заворожённо глядящая на вытянувшееся от ужаса лицо дочери, в конце концов догадалась посмотреть вверх. Тут же зажмурилась, ослеплённая игрой отблесков в прозрачных перламутровых шариках, и отпрыгнула в сторону, ойкнув. Люстра с грохотом и звоном приземлилась на пол. На тысячу мелких осколков разлетелись декоративные украшения, обнажив тяжёлый металлический каркас люстры и надломанный крюк.

Ошарашенная Миранда в ужасе перевела взгляд на Саманту, которая застыла со слезами на глазах. Затем снова посмотрела себе под ноги. Один из осколков вонзился в ступню, тут же напомнив другую похожую ситуацию.

Неделю назад, стоя на этом же месте, Миранда нарезала салат. За спиной Саманта громко окликнула её, и Миранда, вздрогнув от неожиданности, резко повернулась и выронила нож. Острым лезвием он полетел вниз, но не воткнулся в ногу, а отлетел в сторону, приземлившись в дальнем углу кухни.

Тогда Миранда постаралась списать всё на сквозняк, хоть и прекрасно понимала, что ему неоткуда было взяться в закрытом помещении. И ни один порыв ветра не снёс бы с такой силой тяжёлый нож. Но вот ситуация повторилась, и беспокойство разбежалось по телу миллионом щекочущих мурашек. От произошедшего веяло флёром необъяснимого и мистического. Осмыслить своими силами странное поведение предметов Миранда не могла. Непонятно ей было и то, почему дорожка несчастий, которая могла привести к трагическому исходу, вдруг резко повернула в сторону от неё.

Как во сне, Миранда подошла к телефону, нашла в справочной книге нужный номер и быстро набрала его.

— Офис Александры Корлисс? Скажите, она уже пришла на работу? Мне срочно нужно с ней поговорить!

Офис по научным исследованиям и разработкам. Галифакс, Канада

19 апреля 2000, 8.01

Антон Хендрикс не мог пожаловаться, что его сегодняшние сборы на работу в Офис по научным исследованиям и разработкам чем-то отличались от ежедневных, отлаженных за долгие годы с точностью до минуты. Несмотря на почтенный возраст, Антон тщательно следил за внешним видом. За сорок с лишним лет профессиональной деятельности он всегда выбирал одежду на следующий день накануне вечером, чтобы утром не метаться по квартире в поисках носков или галстука. Редкие седые волосы не требовали укладки, а утренние минуты Антон старался провести с пользой для здоровья, понимая: именно правильное питание и регулярная физическая активность помогают ему выглядеть так хорошо для своих лет.

Он как раз закончил серию дыхательных упражнений после разминки, когда ему позвонил Питер и предупредил об опоздании на работу. «Нет проблем, я тебя прикрою», — заверил его Антон, моментально по раздражённому тону коллеги определив: у Питера что-то стряслось.

Следом за Эксоном последовал звонок от Линдсей, которая также предупредила о возможном опоздании. Антон удивлённо поднял бровь, но и ей ответил с чуть меньшей уверенностью, что прикроет, если вдруг она задержится более, чем на пару минут.

И вот теперь в полном одиночестве он сидел за круглым столом в конференц-зале ОНИР. Ни Питер, ни Линдсей на работу пока не явились. Не приехал и их начальник, Коннор Дойл, который вчера назначил совещание на восемь часов утра, чтобы подвести итоги последнего расследования о пропавшем мальчике. В непривычной для рабочего кабинета тишине Антон вздрогнул от внезапного писка мобильного телефона. Тут же пронеслась мысль, что это Коннор, который тоже по какой-то причине задерживается. Но на дисплее высветилось другое имя.

— Здравствуй, Александра, не ожидал тебя услышать! — Антон с улыбкой поприветствовал бывшую коллегу. Пару лет назад Александра Корлисс покинула Управление ради практики в одной из престижных психиатрических клиник Канады. С тех пор они ни разу не созванивались, хотя оба, будучи психиатрами, раньше много общались и обсуждали рабочие вопросы.

— Здравствуй, Антон! Я, как в старые добрые времена, и по личному, и по профессиональному вопросу одновременно, — быстро проговорила Корлисс. — Ко мне обратилась моя давняя подруга, её зовут Миранда Спрингз. Как бы правильнее выразиться… Миранда — самый невезучий человек, которого я когда-либо встречала. Последний год ей не везёт постоянно и тотально, в любых делах, за которые она берётся. Но сегодня как раз фортуна повернулась к ней лицом, только не в привычном понимании. Утром Миранда позвонила мне и рассказала о необычном явлении. Тяжёлая, увешанная стеклянными подвесками люстра сорвалась с крепления и, летя прямо в голову Миранде, на какое-то время зависла над ней. Чего вполне хватило, чтобы отпрыгнуть в сторону. Кажется, это уже не первый случай с необъяснимым поведением предметов в доме Спрингз. — Александра ненадолго замолчала, а затем продолжила: — Антон, я хорошо знаю Миранду. Думаю, дело не в её психическом здоровье и буйной фантазии. Поэтому посоветовала ей обратиться в Управление и найти тебя. Надеюсь, ты не против? И, в случае чего, твоя команда сможет принять новое дело? Я слышала, Коннор снова в строю…

Антон обвёл глазами кабинет. Вместо коллег его окружали лишь стулья тех, кто сегодня опаздывал на работу. И Антон вдруг почувствовал себя ещё более неуютно, пребывая в одиночестве там, где обычно многолюдно.

В эту же секунду в кабинет влетела Линдсей. Неловко улыбаясь, она прошептала: «Почти не опоздала!» и села за стол, машинально поправляя причёску и одёргивая пиджак.

— Да, конечно, пусть приезжает, мы на месте разберёмся, как поступить. — Подытожив разговор с Александрой, Антон повесил трубку.

Затем повернулся к Линдсей и застыл. Он должен был сказать ей что-то важное, о чём помнил ещё утром. Но сейчас в памяти на месте слов, подготовленных заранее, зияла дыра. Сведя брови на переносице, Антон окинул Линдсей взглядом, силясь вспомнить. Но спустя полминуты мотнул головой, стряхивая напряжение.

Тишину нарушил грохот двери, резко открывшейся до упора. На пороге появился Питер. Буркнув на ходу приветствие, он плюхнулся на свой стул и уставился в одну точку в углу комнаты.

Антон перевёл взгляд с Питера опять на Линдсей. Почти вся основная команда собралась, пустовал только стул кейс-менеджера. Но Коннор и не обязан был сообщать им о задержках или отсутствии на работе. Не зная, сколько ещё придётся ждать начальника, Антон выдержал паузу в несколько секунд и заговорил, одновременно обращаясь к обоим коллегам:

— Мне только что звонила Александра Корлисс. Рассказала про подругу. Возможно, придётся инициировать новое дело. Послушайте, хочу узнать ваше мнение…

Дверь снова распахнулась, пропуская в конференц-зал секретаря директора Управления.

— Доброе утро! Мистер Блевинс попросил уведомить вашу команду, что профессор Дойл взял отгул до двух часов дня по личным обстоятельствам. И в случае поступления каких-то рабочих дел доверил ответственность за их рассмотрение своему главному аналитику. — Анна мило улыбнулась Питеру, который уже много лет трудился в статусе младшего научного сотрудника, мечтая о повышении, и посмотрела на Линдсей. — Формальность, мисс Доннер, уверена, вы уже в курсе, но это моя работа…

Линдсей нервно повела плечами. Инструкцию о замене отсутствующего руководителя она прекрасно знала. А вот, что Коннор опять по неизвестной причине не появится с утра на работе — нет. Словив вопросительные взгляды коллег, она поёжилась. И Антон, и Питер смотрели на неё так, будто именно она должна была если не знать, куда отлучился Коннор, то хотя бы предпринять попытки выяснить, что в очередной раз будоражит его в рабочие дни, заставляя срываться с места. Глядя в голубые глаза Питера, Линдсей невольно вспомнила серые, словно холодом острой стали отрезавшие её недавние попытки поговорить.

— На этом дело закрыто, всем спасибо. — Коннор подводит итоги совещания, захлопывает папку и кивком даёт понять — совещание закончено. — Вы свободны.

Питер, Антон и другие члены вспомогательной команды покидают конференц-зал. А Линдсей делает вид, что всё ещё погружена в изучение отчёта. Она желает остаться с Коннором наедине. Хочет спросить о причинах, заставивших его так резко сорваться с расследования. Он пообещал вернуться вечером, но так и не приехал. А ведь Коннор никогда не давал пустых обещаний, не нарушал правила. Ни свои, ни рабочие. Линдсей терзает не любопытство, а беспокойство. Ни дня не прошло, чтобы она не думала, какой ужас ему довелось пережить. И безумно боялась — огонь подорванного завода, навсегда оставивший даже в её памяти отпечаток, продолжает жечь Коннора. А больше всего страшилась пропустить нечто важное — предвестника критического оборота ситуации, кажущейся неважной только на первый взгляд. Там, в Архангельске, Линдсей развернулась и ушла, послушавшись чёткого приказа доставить раненого коллегу в больницу. И потом, в кошмарах, раз за разом видела, как Коннор стоит, наклонившись вперёд, весь в испарине, прижимая руку к животу. Никому и в голову не пришло, что тот неизвестный паразит, изучение которого стало их заданием в России, растёт в Конноре. А ведь она накануне ночью заметила глаза, затянутые мутной поволокой. Сначала списала на усталость — все участники экспедиции были порядком вымотаны. Потом решила всё же спросить, когда Коннор болезненно скривился и резко отвернулся. Но он стандартно отмахнулся и ушёл. А позже по его приказу ушла и она… И долго потом не находила ни единого оправдания, почему же не пошла следом в обоих случаях, видя, что с Коннором что-то не так… Довезти Купера до госпиталя сумели бы и без неё, она же была нужнее другому человеку. Могла уговорить его не жертвовать собой, могла помочь выйти. Они бы обязательно придумали и как избавить его от твари внутри, и как не допустить массового распространения заражения. Если бы Коннор только сказал… И если бы она не оставалась так слепа, полностью погрузившись в заботы о других заражённых.