Установленный срок

– Какое мировое беззаконие раскрывает подобная речь! – сказал я, все еще повернувшись к капитану, ибо, хотя я бы и раздавил их обоих своими словами, если бы это было возможно, моя неприязнь сосредоточилась на сэре Фердинандо. Это был человек, который выглядел так, словно все должно было подчиняться его убогой философии, и мне показалось, что он наслаждался проявлением власти, которую случай предоставил в его распоряжение.

– Вы позволите мне предположить, – сказал он, – что это вопрос мнения. Тем временем, у моего друга капитана Баттлакса есть охрана из пятидесяти морских пехотинцев, которые окажут вам уважение и сопроводят вас на борт на двух корабельных катерах. Все, что может быть сделано для вашего размещения и комфорта, любая роскошь, которая может быть предоставлена, чтобы утешить президента этой почившей республики, будет предоставлена. Но, мистер Невербенд, вам необходимо поехать в Англию и позвольте мне заверить вас, что ваш отъезд не может быть ни предотвращен, ни отсрочен нелюбезными словами, сказанными в адрес будущего губернатора этой процветающей колонии.

– Мои слова, во всяком случае, менее невежливы, чем слова морской пехоты капитана Баттлэкса, и я утверждаю, что они стали необходимыми из-за поведения вашей страны в этом вопросе. Если бы я выполнял ваши приказы, не высказывая своего собственного мнения, то, похоже, в дальнейшем делал бы это охотно. Я говорю, что английское правительство – тиран, и что вы – орудия его тирании. Теперь вы можете приступать к своим обязанностям.

– Поскольку все было мирно улажено, – сказал сэр Фердинандо с улыбкой, – я попрошу вас ознакомиться с документом, которым эта обязанность была возложена на меня.

Затем он достал из кармана письмо, адресованное ему герцогом Хэтфилдом как министром по делам колоний короны, и дал его мне прочесть. В письме говорилось следующее:

"Министерство по делам колоний, Королевские колонии,

15 мая 1980 года.

Сэр, – Я имею честь сообщить вашему превосходительству, что вы назначены губернатором колонии Короны, которая называется Британула. Особые обстоятельства этой колонии известны вашему превосходительству. Несколько лет назад, после отделения Новой Зеландии, жители Британулы попросили позволить им самим управлять своими делами, и тогдашний министр счел целесообразным удовлетворить их просьбу. С тех пор страна, несомненно, процветает, и с материальной точки зрения не дает нам оснований для сожалений. Но при выборе конституции британульцы, к сожалению, позволили себе только одно совещательное собрание, и отсюда возникли их нынешние трудности. Должно быть, в таких обстоятельствах сырые решения должны быть приняты как законы без гарантии дальнейшего обсуждения и размышления. В настоящее время принят закон, который, если бы он был приведен в действие, стал бы отвратительным для всего человечества. Предполагается уничтожать всех, кто достигнет определенного возраста. Аргументы, выдвигаемые для оправдания столь странной меры, не нуждаются в подробном объяснении. Она основана на признанной слабости тех, кто переживет тот период жизни, когда человек перестает работать. Эта ужасная доктрина была принята по совету красноречивого гражданина республики, который в настоящее время является ее президентом, и чья популярность в обществе, похоже, настолько велика, что, в соответствии с его взглядами, даже эта мера будет осуществлена, если только Великобритания не вмешается.

Вам предлагается немедленно отправиться на Британулу, вновь присоединить остров и приступить к исполнению обязанностей губернатора колонии короны. Предполагается, что тем жертвам, которые согласились на самоубийство, будет предоставлен год испытательного срока. Поэтому вы прибудете туда в достаточный срок, чтобы предотвратить первое кровопролитие. Но предполагается, что вы встретите трудности, мешающие вам сразу же войти в правительство. Популярность их президента, мистера Невербенда, настолько велика, что, если его оставить на острове, ваше превосходительство обретет опасного соперника. Поэтому желательно, чтобы вы постарались получить информацию о его намерениях; и если от Установленного срока не откажутся вовсе, при ясном убеждении в его жестокости со стороны жителей в целом, вы должны сделать так, чтобы он был увезен и доставлен в Англию.

Чтобы вы могли осуществить это, капитану Баттлаксу с канонерской лодки Его Величества "Джон Брайт" было поручено провести вас. "Джон Брайт" вооружена оружием огромной силы, против которого люди Британулы не смогут одержать верх. Вы возьмете с собой 100 человек из полка северо-западного Бирмингема, что, вероятно, будет вполне достаточно для вашей собственной безопасности, поскольку считаем, что если мистер Невербенд будет отозван, народ легко вернется к своим старым привычкам повиновения.

Что касается самого мистера Невербенда, то правительство Его Величества особенно желает, чтобы к нему относились со всем уважением, и чтобы ему были оказаны те почести, которые полагаются президенту дружественной республики. Следует ожидать, что он не позволит себе совершить вынужденный визит в Англию без некоторого противодействия, но в интересах человечества считается настолько важным, чтобы эта схема Установленного срока не была осуществлена, что Правительство Его Величества считает, что его отсутствие в Британуле должно быть на некоторое время гарантировано. Поэтому вы отправите его, но позаботитесь о том, чтобы, насколько это в силах вашего превосходительства, к нему относились со всем уважением и гостеприимством, которые были бы ему приличествующими, если бы он все еще был президентом союзной республики.

Капитан Баттлакс, с корабля "Джон Брайт", наверняка получил письмо того же содержания от первого лорда Адмиралтейства, и вы найдете его готовым сотрудничать с вашим превосходительством во всех отношениях. Имею честь быть, сэр, покорнейшим слугой вашего превосходительства,

Хэтфилд."

Я прочитал это с большим вниманием, пока они сидели молча.

– Я понимаю написанное и это все, полагаю, что мне нужно сказать по этому вопросу. Когда вы намерены отплыть на "Джоне Брайте"?

– Мы уже развели пары, и наши матросы поднимают якоря. Вас устроит двенадцать часов?

– Прямо сегодня! – воскликнул я.

– Я думаю, что мы должны двинуться в путь именно сегодня, – сказал капитан.

– Если так, вы должны быть довольны тем, что заберете мой труп. Уже почти одиннадцать.

– Полдесятого, – сказал капитан, посмотрев на часы.

– И у меня нет никого, кому я мог бы передать бумаги правительства.

– Я с удовольствием возьму это на себя, – сказал сэр Фердинандо.

– Без сомнения, – ничего не зная о структуре и органах нашего правительства, или…

– Они, конечно, все должны быть изменены.

– Или о привычках наших людей. Это совершенно невозможно. Мне тоже нужно уладить сложные дела всей моей жизни, оставить жену и сына, хотя я ни на минуту не допускаю мысли, что буду заниматься этими личными делами, когда речь идет о государственной службе. Но названное вами время настолько неразумно, что вызывает чувство ужаса перед вашей тиранией.

– Чувство ужаса возникло бы и на другом берегу, – сказал сэр Фердинандо, – при мысли о том, что вы можете наделать, если сбежите от нас. Я не думаю, что моя голова останется на моих собственных плечах, если бы случилось так, что, пока я на острове, старика казнили бы в соответствии с вашей системой.

Увы! Я не мог не почувствовать, как мало он знал о настроениях, царивших в Британуле, как ошибочно было его представление о моей власти и как сильна была та любовь к жизни, которая проявилась в городе, когда приблизился час низложения. Все это я едва ли мог объяснить ему, поскольку таким образом я должен был дать ему самое сильное доказательство против моей собственной философии. И все же мне необходимо было что-то сказать, чтобы он понял, что в этой внезапной высылке нет необходимости. И в этот момент мне вдруг пришла в голову мысль, что было бы хорошо, если бы я отправился в Англию и там снова начал свою карьеру, как Колумб, после различных препятствий, возобновил свою, и что я должен попытаться повести за собой жителей Великобритании, как я уже повел за собой более быстро соображающих жителей Британулы. И чтобы я мог это сделать, я подготовил эти страницы, написав их на борту канонерской лодки Его Величества "Джон Брайт".

– Вашей мощи достаточно, – сказал я.

– Мы не уверены в этом, – сказал сэр Фердинандо. – Всегда нужно быть на чеку.

– Неужели вы так боитесь того, что может сделать один старик, – вы с вашими 250-тонными орудиями, и вашей гвардией морских пехотинцев, и вашими солдатами с северо-запада Бирмингема?

– Это зависит от того, кем и чем может быть этот старик.

Это была первая комплиментарная речь, которую произнес сэр Фердинандо, и я должен признать, что она была действенной. После этого я уже не чувствовал такой сильной неприязни к этому человеку, как раньше.

– Мы не хотели бы причинить вам неприятности, мистер Невербенд.

Я пожал плечами.

– Излишне неприятными, я бы сказал. Вы же человек слова.

Тут я поклонился ему.

– Если вы дадите нам обещание встретиться с капитаном Баттлаксом здесь завтра в это время, мы растянем время и отложим отплытие "Джона Брайта" на двадцать четыре часа.

На это я снова яростно возразил, и наконец, в качестве крайней милости, мне было разрешено отплыть на целых два дня позже.

Хитрость людей, разбирающихся в делах старого восточного мира, печально известна. Впоследствии я узнал, что кочегары на корабле только делали вид, что разжигают огонь, а матросы – что поднимают якоря, чтобы их действия были видны, чтобы я мог подумать, что получил большую услугу из рук моих врагов. И этот план был принят также для того, чтобы вырвать у меня обещание, что я уйду с миром. Во всяком случае, я дал обещание и дал этим двум джентльменам слово, что буду присутствовать там, в своем собственном кабинете, в тот же час в ближайший день.

– А теперь, – сказал сэр Фердинандо, – когда этот вопрос между нами решен, позвольте мне сердечно пожать вам руку и выразить мое глубокое восхищение вашим характером. Я не могу сказать, что согласен с вами в теории относительно Установленного срока, моя жена и дети не смогли бы, я уверен, вынести, чтобы меня увели, когда наступит определенный день, но я могу понять, что многое можно сказать по этому вопросу, и я восхищен красноречием и энергией, которые вы посвятили этому вопросу. Я буду рад встретиться с вами здесь завтра в любой час и получить из ваших рук архивы Британулы. Вы, мистер Невербенд, всегда будете считаться отцом своей страны – "Roma patrem patriae Ciceronem libera dixit7."

С этими словами два джентльмена покинули комнату.