Два часа до конца света

Глава XIII. Ломка

«И я живу, как в бреду, Я просто пытаюсь быть…»— the Uchpochmuck, "Lightbulbs"

Во всех моих жизнях хватало места бессонным ночам, но та ночь, проведённая в глубине пещеры, среди множества причудливых форм сталактитов, остаётся самой длинной за всё время моего существования. Под звук капающей воды, мы с Вожаком ходили от одного соляного нароста к другому, внимая рассказу Гетеры. Время от времени, в паузах между вопросами и ответами, можно было услышать еле различимый стон, исходящий от глыб, формой напоминающих людей.

Казалось, что пещере нет конца, и чем дальше мы уходили во мрак, освещая себе путь огнём, исходившим от рук ведьмы, тем ярче становилось наше понимание происходящих вокруг нас вещей.

Возраст женщины, сопровождавшей нас, насчитывал уже более двух тысяч лет. Она утверждала, что ранее людей, подобных ей, было значительно больше. Ведьма рассказывала о городах и народах, давно канувших в лету. Она поведала, что когда-то люди почитали множество богов, и относились к ведьмам и колдунам, как к неотъемлемой части их собственного мира, а не кидались истреблять их, под воздействием ужаса, навеянных глупыми суевериями. Она говорила о времени, где не было нужды в компромиссах и сделках с совестью. О мире, свободном от последствий.

— Мой разум затуманивается, — призналась Гетера, — проклятье действует на меня с возрастающей силой.

Сотни тысяч мелких существ населяли тело ведьмы. Она не знала, откуда они явились в наш мир, и уже плохо помнила момент, когда они проникли в глубины её вен.

— Начало этих тварей, — тайна. Неизвестно, откуда и как они пришли сюда. Они не могут познать себя, и потому ищут разум, с которым смогут взаимодействовать. Когда разум найден, открывается потенциал, управляемый сознанием.

Они прогрызли внутри её мозга множество ходов. По словам Гетеры, некоторые участки этого органа состоят исключительно из скоплений этих тварей.

— Тлееды. Так мы их называем.

Не смотря на кажущийся выгодным симбиоз, деятельность паразитов всегда была направлена на подчинение сознания, из-за чего первым правилом всех носителей было оставаться бдительным и сохранять человечность. Мы можем жить очень долго за счёт быстрой сменяемости поколений тлеедов. Они действуют как одно целое, и подчиняются, в первую очередь, сознанию носителя. Поэтому, при необходимости, они жертвуют отдельные единицы колонии на восстановление целостности тела. Так что мы не стареем очень долго.

Однако, самими носителями было замечено, что каждое следующее поколение тлеедов было незначительно слабее предыдущего. Процесс деградации чрезвычайно медленный, поэтому разница видна только в масштабе одной-двух тысяч лет.

— Раньше я могла менять своё тело и материю вокруг меня силой одного только сознания. Теперь мне приходится щёлкать пальцами, чтобы рассечь камень надвое. Мои тлееды достались мне от матери, а ей от носителя с востока, которого я никогда не увидела. Моя мать могла взглядом заставить засохнуть двухсотлетний дубовый лес, в наказание царю, посмевшего посмеяться над ней, а тот эскулап, что случайно заразил её, проводя процедуру кровопускания, мог так же просто вернуть этот лес к жизни, и пойти гулять по луне, ради забавы. Очевидно тлееды теряют свою мощь, когда долго находятся в одном и том же мире. Представляю, что станет с последующими поколениями. Хорошо, если они смогут перемещать своё тело дальше, чем на двести шагов, и их телепатии хватит хотя бы для открывания двери.

Не смотря на явную озабоченность деградацией паразитов, Гетера сохраняла отчуждённое спокойствие.

— Все умирают. В этом нет ничего страшного. Я была мертва с момента сотворения мира и до своего рождения. Люди умирают, когда засыпают так крепко, что не видят даже снов. Где в этот момент находится их сознание? Оно перестаёт течь, перестаёт существовать как явление. Когда мозг достаточно отдохнёт, он снова запустит процесс, обернув его в хранящиеся воспоминания. Каждую ночь человек умирает и возвращается к жизни. Поэтому носители не спят и остаются в сознании даже на грани полного разрушения тела. Тлееды просто не позволяют потоку прерваться. Даже смерть не всегда является спасением.

Гетере не случалось умирать. Однако, она очень много раз за свою жизнь наблюдала смерти своих близких, и те немногие, кто возвращались в реальность, говорили о том, что их сознание находилось в состоянии стазиса: всё, что составляло в них личность, вдруг замирало, застывая камнем. И чем больше времени они проводили по ту сторону жизни, тем труднее им было вернуться назад, не растеряв по пути остатки человечности.

— Тело носителя оживёт, если большая часть мозга будет цела, но не факт, что сам носитель будет контролировать своё тело. Бывает так, что человек остаётся в забытьи, а тлееды берут верх над ним. Вот эти твари — самые опасные из носителей. Это чужеродное, полностью слившееся в единое нечто, сознание. Такие гибриды навсегда теряют власть давать вещам имена, то есть определять, что хорошо, а что плохо, что правильно, а что — нет. Подобные существа понятия не имеют, кто они и где находятся, как собственно, и сами тлееды. А вся деятельность жертвы сводится к постоянному дрейфу между мирами и заражению как можно большего числа живых существ.

Проблемой переходов между мирами был озабочен и наш отряд, поэтому Вожак попросил рассказать об этом побольше, упомянув Мнемогемнона, направляющегося к порталу.

— Носители способны перемещаться на очень большие расстояния, однако переход в другую реальность подобен суициду. Есть, так называемое, правило фокусировки, — чем дальше точка бытия, в которой ты хочешь оказаться, тем обширнее радиус "разброса". Перемещение на достаточно большое расстояние, например, на другую сторону мира, даёт радиус разброса в две тысячи вёрст, поэтому, если вы не опытны, вас разбросает вихрем по этой площади. Падение в иной мир почти всегда оканчивается чем-то ужасным. Мы это знаем, потому что за всю историю существования нашего народа, есть только три или четыре носителя, сумевших вернуться. Остальное несчётное количество людей просто исчезли навсегда.

Если верить Гетере, те, кому посчастливилось вернуться, говорили о мирах, где сознание представлено иной формой. Так, одна носительница, кинувшись в иную реальность, вернувшись, поведала о месте, где сознание выражено более плотным светом. Живые существа плавают в эфире, испуская своего рода крики, в виде плотного света. Среди этих существ есть исполины, превышающие размерами целые миры. Этот вид сознания не подходил для тлеедов, поэтому носительнице удалось без потерь вернуться. Вскоре, она ещё раз перешла границу миров, и попала в место, состоящее целиком и полностью из замкнутых тёмных помещений, огромных размеров. В сводах этих комнат, соединённых обширными коридорами, в которых также отсутствовали источники света, гуляло эхо, источник которого нельзя было отыскать. Побродив во тьме несколько недель, эта женщина решилась воспользоваться способностями, и разжечь огонь. Когда просторы залов были освещены, выяснилось, что никаких помещений не существует. Стены, на которые натыкалась носительница, легко пропускали через себя свет, являясь абсолютно прозрачными для него. Как только свет достиг этих поверхностей, они потеряли свою силу, перестав сохранять твёрдость, и ведьма полетела в пропасть. Пока она падала, эхо голосов, существовавших, похоже, само по себе, становилось всё громче и громче, переходя на крик ужаса от столкновения с чем-то необъяснимым. И тогда носительница вернулась обратно в свой мир. Этот опыт заставил её отложить авантюры с путешествиями на какое-то время, но вот она снова заскучала от жизни на Земле, и вновь совершила прыжок в неизвестное, чтобы на этот раз никогда не вернуться. Куда она попала, и что с ней произошло, так и остаётся загадкой, спустя уже многие сотни лет.

Пока Гетера посвящала нас в историю своего народа, Мнемогемнон, поднимался в горы, в полнейшем одиночестве, намереваясь к рассвету подойти к порталу.

— Так почему же он ищет портал? — Спросил Вожак, когда наши ступни коснулись воды.

Мы стояли глубоко под землёй, созерцая огромное помещение, конец которого тонул во тьме. Взмахнув рукой, Гетера заставила огонь взмыть вверх с её ладони. Поднимаясь выше и выше, он разгорался, освещая всё больше и больше пространства. Перед нами расстилалось подземное озеро. Мелкой дробью с каменного потолка просачивалась вода, каплями опадая вниз, заставляя поверхность водоёма морщиться. Круги медленно, будто нехотя, расходились по воде, лениво растворяясь друг в друге. Затаив дыхание, мы несколько минут наслаждались тотальным безмолвием, осознав себя глубоко под землёй, куда не проникают звуки суетливого внешнего мира.

— Это место чудесно само по себе, — благоговейно говорила ведьма, — земля в этом месте сдвинулась миллионы лет назад, образовав горы. Воды годами стекали сюда, капля за каплей, впитывая в себя всевозможные минералы, образуя это озеро. Вы можете выпить из него. Не бойтесь, это самая чистая вода, которую вы только можете отыскать в этих краях. Но старайтесь не возмущать воду слишком сильно.

И, чёрт меня побери, о да! Какая же это была вода. За следующие полторы тысячи лет существования, я ни разу не встретил более вкусной воды, чем та, что наполняла это озеро. До сих пор не могу забыть, то ощущение прохлады, растекавшееся по моему телу, уничтожающее на корню жажду, терзавшую меня последний месяц. Эта была та самая вода, напиваясь которой, точно знаешь, что, пусть ты и не совсем жив, но точно ещё не полностью мёртв.

— По некой удивительной прихоти вселенной, — продолжала Гетера, когда мы напились, — прямо над этим местом расположена дверь, ведущая в другие миры. Небольшое ровное каменное плато, открывающее дыру в неизвестное, всякий раз, когда первые лучи солнца касаются поверхности. Всё, что оказывается в этот момент на плато, ниспадает в чужую обитель. Здесь нет указателей, ибо нет направлений. Пункт назначения случайный и непредсказуемый. Кроме того, проходящий через дверь может изменить свою форму, таким же случайным образом. Он распадается на мельчайшие частицы бытия, чтобы быть вновь собранным на той стороне. Результат таких метаморфоз не может предсказать ни один тауматург. Даже вселенная не может знать этого до момента, когда перемещение будет завершено.

Посовещавшись, мы сошлись во мнении, что Мнемогемнон настолько отчаялся, что готов подвергнуть себя случайной метаморфозе, надеясь, что ему выпадет шанс превратиться в нечто более могущественное, чем он есть сейчас. Мы задались вопросом, какова вероятность того, что чудовище станет сильнее и сможет вернуться в наш мир, надеясь проглотить его целиком.

— Если я всё правильно понял, — подал голос Слепец, — может случиться что-то ужасное. А может и нет.

— Всё что угодно может либо случиться, либо не случиться, — вставила Гетера.

— Не хотелось бы проверять это, буду честен. Его необходимо остановить, так или иначе. — Заключил Вожак. — Он сеет разруху и смерть вокруг себя. Уничтожим его, и дело с концом!