Два часа до конца света

Глава XVIII: Девушка из Челябинска

«Есть только два способа прожить свою жизнь. Первый — так, будто никаких чудес не бывает. Второй — так, будто все на свете является чудом.» — Альберт Эйнштейн.

Зона 400, Административное здание

2009 год, Челябинск

Так как Зона 400 находится на руинах некогда могущественного портала, основная деятельность учреждения сосредоточена на исследовании и содержании объектов, имеющих прямое отношение к метареализму. Один из важнейших узлов российского филиала, он производит на свет десятки специалистов ежегодно, и потребляет сотни миллионов рублей ежемесячно. По разным данным, в Зоне 400 работает от одной до двух тысяч человек, занятых на различных должностях. Точное количество знает лишь пара человек из администрации, в силу того, что многие объекты строго засекречены, и вместе с ними, имена тех, кто занимается их изучением.

Вокруг древнего плато, находящимся, якобы, под самой Зоной, ходит множество слухов разной степени достоверности. Одни утверждают, что портал давно мёртв, а объекты, обнаруженные вокруг него, являются лишь остатками аномалий, выброшенными в нашу реальность сеансом Реструктуризации. Вторые предполагают, что плато является частью транспортной системы, возведённой кем-то давно, кем-то очень могущественным, и может открыться в любую минуту. И те, и другие, собираясь за обедом, часто спорят насчёт своих точек зрения, но всегда сходятся в одном: под Зоной 400 заложен атомный заряд, готовый низвести до основания всё учреждение.

Сообщение заместителя старшего Администратора Зоны 400 к персоналу 3 и 4 уровней:>18.03.14, 10:00Обращаюсь к сотрудникам высшего звена с просьбой прекратить обсуждение т. н. крайних мер безопасности! Да, под Зоной 400 имеется атомный заряд, но его потенциала будет не достаточно, чтобы нанести вред близлежащим агломерациям, поэтому не стоит волноваться о вашей недвижимости и родственниках/друзьях, находящихся в близлежащих селениях. Своими байками о том, что "под нашими задницами находится миллионы тонн в тротиловом эквиваленте" вы подрываете моральный дух более молодых и неопытных сотрудников/сотрудниц. Во-первых, эквивалент, выраженный в тринитротолуоле, будет не в пример ниже ваших "миллионов тонн". Выбор атомного оружия в качестве т. н. крайней меры обусловлен не столько способностью к обширным разрушениям, которые данное оружие несёт, а тем, как именно это оружие влияет на окружающую материю. Поверьте, зная, какие объекты мы содержим, вы предпочтёте моментально сгореть в ударных порывах "атомного ветра", чем попасться в сети к нашим Кетерам. Во-вторых, у нас ОЧЕНЬ развитая система безопасности. Проще говоря, для активации атомного заряда, нужно чтобы на Зону 400 одновременно напали сторонние организации, вышли из-под контроля как минимум три содержащихся объектов класса Кетер, с наивысшим уровнем опасности, и все оперативники МОГ разом превратились в штурмовиков из Звёздных Войн, ну, вы поняли. Поэтому, смерть от ядерного оружия должна волновать вас меньше всего. С уважением, зам. старшего администратора Страхов. А. Н.

Когда Маргариту поставили перед фактом командировки в Самару, она восприняла это как предложение поехать в отпуск. Последние десять лет она изучала объект, в компании целого отряда исследователей. Десять лет непрестанной работы: сначала под чутким руководством наставника, и позже, возглавляя процесс как полноправный сотрудник Зоны. Начав как бойкая и способная ученица ВУЗа, она привлекла к себе внимание Фонда. Следующие пару лет "отдел кадров" наблюдал за успехами девушки, ожидая, когда потенциальный кандидат на место в Зоне 400 достигнет установленного комитетом по Этике возраста в 25 лет. Едва ей исполнилось четверть века, жизнь подкинула ей две неприятные вещи: первая, она уже не сможет встречаться с Леонардо ДиКаприо, и вторая: иногда в твоё училище приходят люди и сообщают, что они следили за тобой последние годы.

Ей было сделано предложение о переводе в другое учреждение, где она сможет обучаться и практиковать изученное в лабораториях, оснащённых, что называется, по последнему слову техники.

— Это что-то типа Сколково? — Со скепсисом иронизировала Маргарита.

В конце концов, они взяли её на обучение. Суть работы вербующего отдела была очень проста. Предложить соискателю подойти на одну презентацию, которая рассказывает об их заведении в общих чертах. Всего одну презентацию! Можно посетить её даже ночью, с напитками и едой, пообщаться с другими студентами, ознакомиться с технологиями!

Это удочка действовала на умы всех возрастов, и никто ещё не смог отказать себе в любопытстве посетить это загадочное место. Спросите любого сотрудника Фонда, какое время пребывания в учреждении кажется ему самым счастливым, и он непременно ответят: первые годы обучения!

Едва мозг человека осознаёт, что мир значительно шире и многообразней, чем он думал, его сознание кардинальным образом меняется. Он понимает, что у него есть только два варианта, что с этим можно сделать: взять предлагаемую таблетку, чтобы забыть об этом, и встать на опасный путь исследователя и первопроходца. Очень немногие выбирают первый вариант. Ведь в этот момент, люди понимают, что им открылась какая-то истина, к которой они всегда неосознанно тянулись. И они окунаются с головой в лекции и то обилие литературы, которое на них сваливается. Да, их не обманули. Есть лаборатории, хранящие в себе технику на миллионы рублей. Есть общежитие с хорошими условиями и бесплатным питанием. Есть доступ ко всем возможным источникам информации. Но всё это меркло перед единственной чертой училища: их каждый день сталкивали с аномалиями. Разумеется, эти аномалии были абсолютно контролируемыми. Закрытый Банк обоснованных объектов не зря учредил премию за обнаружение аномалий подобного класса. Если аномалию удалось объяснить языком науки, — это знак того, что человечество продвинулось вперёд.

Группа Марго состояла из пяти человек. Все они были разного возраста. Кто-то был завербован за заслуги на рабочем месте, вроде пожарника Михаила, который планировал пойти в отряды МОГ после обучения. Поэтому плотный график лекций был немного освобождён, чтобы он смог посещать физические тренировки.

Была ещё Наташа, чьё страстное увлечение химией и марихуаной привело её в Фонд:

— В смысле, вы не против лёгких наркотиков?

— Иногда наши учёные, скажем так… перегреваются. — Тактично пояснила женщина из "отдела кадров". — У нас есть целый штат психологов и терапевтов, но некоторым просто нужно раз в неделю освободить сознание от всего мусора. В конце концов, в мире есть вещи страшнее, чем психотропные вещества.

— Точняк, — на этом моменте, по рассказам Наташи, она вынула из сумочки косяк, — я абсолютно с вами согласна! Так, куда мне подойти?

И вот, девушка пришла на презентацию, накуренная в полнейшие сопли. Так что момент первейшего осознания отпечатался в её мозгу настолько сильно, что она засмеялась во весь голос. Наташа в течение тридцати пяти минут каталась по полу, и ржала, обливаясь слезами.

— Да, — флегматично заметил на это лектор, — довольно распространённая реакция.

Был ещё Матеуш, — студент из Анголы, которого завербовали пока он учился в России. У парня был талант инженера. Как-то, напившись с Мишей водки, они пересобрали один из механических обоснованных объектов. Проснувшись, они обнаружили, что SCP, который они должны были изучать следующую неделю, начал работать в два раза быстрее, и проявлять доселе невиданные персоналом учреждения функции. Объект пришлось эвакуировать на близлежащий Участок, чтобы заново изучить его. Банк обоснованных объектов выплатил им достаточно скромную премию, отметив, что их "состояние" было, мягко говоря, непрофессиональным.

Закрывал квинтет программист Дмитрий. Этот не слишком разговорчивый парень проводил всё свободное время уставившись в экран монитора. Он был настолько стереотипным представителем своей профессии, что окружающие даже не понимали, почему он одевается как человек, а не ходит в одном и том же, небритый и вялый. И надо было сказать, он был чертовски умным парнем. В совместных работах группы роль Дмитрия состояла в том, чтобы почти всё время молчать и слушать, какие предположения выносят коллеги насчёт разбираемой задачи. И в самом разгаре споров, вдруг негромко, но во всеуслышанье сказать: нам нужно сделать то-то и то-то. И все соглашались.

Неудивительно, что Дмитрий в дальнейшем пошёл по карьерной лестнице, связанной с управленческой деятельностью.

Уже через год после старта учёбы Ректор предложил Маргарите место в Зоне 400 в качестве начинающего сотрудника.

— Почему именно я? — поинтересовалась девушка.

— Совет преподавателей решил, что вы готовы.

— В смысле? К чему? Я же ещё не окончила обучение!

— Так называемое "обучение" состоит в том, чтобы будущий сотрудник осознал и принял то положение вещей, которое есть. Основные постулаты закладываются в головы студентов в первые же дни, остальное — лишь полировка и доведение нужных навыков до автоматизма.

— Окей, с навыками мне ясно, но как вы, — ну, — понимаете, что человек смирился с миром аномалий?

— Согласно уставу, рекрутеры, проводящие первую беседу, стараются навести человека на шутливую тему. Потому что когда человек смеётся, он чувствует себя расслабленным, и понимает, что человеку напротив можно доверять чуть больше, чем незнакомцу. Представьте себе, среди сотрудников, так называемого, "отдела кадров", существует традиция, которая переходит из поколения в поколение на протяжении веков, начавшись задолго до появления Фонда. Эта традиция объединяет очень многие связанные организации, и даже те, что враждебны к нам. Почти каждая вербовка в подобные организации сопровождается словами: Чувство юмора будет преимуществом в работе.

— Да, — вспоминала Маргарита, сводя тёмно-рыжие брови, — мне тоже говорили это.

— Ибо, чёрт возьми, это правда! — Вдруг с чувством воскликнул Ректор. — Обучение не может закончиться, пока не произойдёт принятие того, что есть. А единственный способ это увидеть, — юмор. Человек начинает шутить. Неважно над чем. Каждая шутка, — это момент, когда мы видим, что реальность на самом деле является странным местом. И когда странности случаются, — не обязательно аномальные, — мы не знаем, что нам делать. Это вещи, которые мы не могли предвидеть, и потому возникаем перед ними голыми, в переносном смысле. Нам нечего сделать в таком случае, нечего сказать, и мы просто… смеёмся.

— Вы тоже употребляете, да? — Смутилась Марго.

— Нет, — посмеялся мужчина, — просто моя обязанность заключается в том, чтобы быть хорошим оратором.

И вот, она покинула Училище, и перешла в стоящую неподалёку (в масштабах России) от её родного города, Зону 400. Это учреждение нельзя было назвать обширным, потому что это было бы слишком мягко для такого определения. Зона 400 была просто пиздец какой огромной! Построенные ещё при Советском Союзе гигантские корпуса, в стиле строжайшего брутализма наводили тень на окружающие земли. Широчайшие коридоры, устланные светло-синим линолеумом, и освещённые настолько ярко, что белые халаты начинали сиять и резать глаза. Толпы докторов, исследователей, ассистентов и прочий персонал, перемещались из крыла в крыло на протяжении 24 часов, заполняя собою всё доступное пространство. Согласно рейтингу Фонда, который ведётся статистами из комитета по Этике, активность Зоны 400 можно сравнить с агонией бешеного психопата, — это, кстати, ещё и пример одного из правил комитета: никогда не использовать эвфемизмы.