Смерть Ленро Авельца

41. Рольф Каде: видеозапись интервью, выдержка

Нет, она не согласовала это с ним. Вы серьёзно? Он считал, Организация физически не может снизойти до разговора с «этим арабом». Человек не ведёт переговоры с плесенью. Это прах, пыль под копытами наших коней. Нет. Он даже не смотрел интервью. Догадайтесь, кто смотрел и кто ему сообщил?..

Рольф улыбается, высасывая устрицу. Солнечный свет переливается на серебряном плато с устрицами и на поверхности озера Лаго-Маджоре, в стеклянных витринах ресторана за спиной Рольфа едва заметно отражается съёмочная группа. Рольф ест устрицы и параллельно говорит, и потому чуть запачкал брызгами свою голубую рубашку.

Вся миссия в Южную Америку – это был ад. Он утвердил делегацию в пятьсот человек и потребовал выделить четыре самолёта. То есть что значит – потребовал? Он исполнительный директор Организации, он не требует, он приказывает. Четыре самолёта – нужно четыре самолёта. Но где их взять?.. В Организации двенадцать тяжёлых самолётов: «боинги» у генсека, первого зама и председателя ОКО, два сверхтяжёлых у генштаба Армии Земли, ещё два грузовых, три для перевозки региональных департаментов и два запасных. Запасные я брать не могу, генштаб свои держит на случай войны, генсек и ОКО, очевидно, свои не отдадут, выходит – самолёт самого Авельца и три нужно конфисковать у департаментов.

Один я забрал – африканский департамент полетел к себе в Кейптаун в три захода рейсовыми, а руководителю взамен я подарил «фалкон», но остальные забронированы на два месяца вперёд, и это без учёта ЧП. Ещё два я хотел арендовать, но финансовый департамент стал рвать на себе волосы и кричать, что Организация в дефиците и после Торре денег не осталось вообще. Я пошёл к Авельцу просить о сокращении делегации. Половину этой армии помощников можно было оставить в Ньюарке и посадить на круглосуточную связь – и ничего бы не изменилось. «Нет, – был ответ, – они все мне нужны на месте».

Слава богу, после встречи с президентом Смоллом в Вашингтоне Авельц включил в делегацию его министра обороны и госсекретаря, так что ещё один самолёт дали Штаты, а последний помог арендовать Саид Савирис. Туда я посадил всех военных промышленников, так что в крайнем случае участие «S-Group» я бы даже перед Наблюдательным советом оправдал.

Потом пошли переговоры. Изматывающие. Проходимец Блад прав: Авельц хотел разбить Лигу и работать с каждой страной отдельно. У Южной Америки ведь не было единой армии, зато была взаимная подозрительность и чреватая популистами демократия. Мы занимались шантажом. Авельц вываливал на них всё по территориальным и этническим спорам, валютным войнам, проблемам с транзитом энергоресурсов и демаркацией границ…

Чили, Парагвай и Венесуэла – хорошо, конечно, но Авельц хотел Бразилию. Там ребята упёрлись, приближались выборы, и нос к носу шёл правый радикал из «Фронта Независимости». Правительство на публике демонстрировало оппозицию Организации, чтобы не отдавать «Фронту» голоса, а в кулуарах умоляло нас отложить переговоры на полтора года, после выборов. Авельца это не устраивало. Он разругался с ними и пообещал гнев Господень на их головы, обещал взыскать с них долги по взносам в бюджет Организации за последние двадцать лет и ещё компенсацию по кредитам Всемирного банка. Он давил и давил… Метод бульдозера, как я это называю.

Но, послушайте, шёл третий месяц нашей администрации. И ко «второй фазе» уже присоединилось три страны Южной Америки, и ядерный Гонконг голосовал. Никто не верил, что мы добились этого за два месяца. Все думали, это предварительные договорённости. Из Ньюарка, из Брюсселя, из Лондона мне все звонили и поздравляли, и только Авельц был недоволен и зол, как чёрт.

Мы были в отеле в Ла-Пасе, готовились утром вылетать в Гонконг, где Авельц должен был выступить в парламенте. Он отдыхал у себя, а мы со спичрайтерами готовили текст, и интервью Акиямы у нас шло на фоне… Я пошёл к Авельцу и спросил: «Вы смотрели Акияму у Рона Блада?» Он сказал: «Нет». Я поставил ему запись.

«Ебанутая гейша, – сказал он, дословно. – Кто ей это придумал? Сука Леннер? Ну-ка соедини меня с ним».

Мы дозвонились до штаб-квартиры ОКО в Цюрихе. Леннер был на совещании, его выдернули, он взял трубку, и дальше Авельц полтора часа, не преувеличиваю, полтора часа отчитывал его по телефону. К концу разговора бедный Леннер уже был готов, не знаю, подать в отставку, только бы доказать, что он тут вообще не при чём.

«Какие переговоры с Хаммидом? Кто это вообще? Она чего, совсем с ума сошла?» (Рольф имитирует голос Ленро.)

Повторяю, это был… третий месяц администрации. Он впервые так говорил об Акияме. По крайней мере, при мне.

Я не знаю, был ли у них такой договор. Но по факту получилось так: генсек Акияма занималась социальными вопросами, медициной, образованием, Китаем, экологией и реформами в Организации, в то время как Авельц замкнул на себе три вещи: Армию Земли, ОКО и финансово-экономический блок. Не надо объяснять, что это в сумме?.. Международная безопасность. Те два года, что Авельц был в Ньюарке, а я носил за ним портфель, – все главные решения по безопасности принимались нами.

Армию мы держали через военный комитет Генассамблеи, где Базиль Меро, председатель, быстро проводил все нужные нам резолюции. Главе ОКО Леннеру он звонил каждый день. А финансовый блок он контролировал через своего друга Джованни Эспозито. Изначально Эспозито рассматривали на Всемирный банк, а замом Акиямы по экономике должен был стать человек от Гонконга. Но в последний момент, вот сюрприз, Гонконг передумал и согласился, что Всемирный банк престижнее. Так Ао Сяолуна из ЦБ Гонконга мы поставили на ВБ, а Эспозито занял кабинет в Ньюарке. Они, собственно, так до сих пор и сидят – привет Ао, привет Джо! (Подмигивает.)

Теперь понимаете, почему всех так взбесило интервью Хаммида для «Репортёров без границ»? Да, они показали его человечным, гуманным, живым, и текст перевели на все языки мира, и в Бразилии опубликовали прямо в день начала переговоров, всё ясно. Но суть – «голосом Акиямы говорит Авельц», «администрация Авельца» – вот это задело. Потому что это была правда. Начальник канцелярии Акиямы, Норио Сугияма, звонил мне и спрашивал, что делать, как поступать, какую писать речь.

Конечно, Авельц считал Хаммида проблемой безопасности. И не потому, что он мешал нам по Армии Земли. Нет, Авельц… У него была карта. В резиденции Грейт Килс-2 он в одном из кабинетов повесил большую карту мира, во всю стену. Там были отмечены красные и жёлтые зоны – тлеющие, уже потушенные или только разгорающиеся конфликты. Горячие точки, религиозные, этнические, межгосударственные споры, диспуты о границах. Когда к Авельцу кто-то приходил, он показывал эту карту и говорил: вот что случится, если Организация падёт. Вот, где начнутся войны, где будут гибнуть люди, где вспыхнут ядерные взрывы, вот что случится, если мы отступим. Если победит Бен Хаммид, он имел в виду. Он действительно считал, что Бен Хаммид – не просто демагог. Он считал, что Хаммид опасен, настолько опасен, что сам этого не осознаёт. На волне антиглобалистской реакции, если Хаммид проведёт хоть одного своего кандидата на высший пост в крупной стране и инициирует выход из Организации… всё посыпется.

И поэтому идею Акиямы о переговорах с Хаммидом он воспринял как переход черты. По Хаммиду прошла линия разлома этой администрации. И дальше пошло уже с Индией и Пакистаном, Ближним Востоком, «Сан Энерджи», Леннером, утечками в прессу о его здоровье, паранойей, непонятными врагами, которые вдруг появились…

Но я уверен, что это не Леннер подал Акияме идею о «голосах и армиях». Нет, я думаю, на самом деле идею подал Саид Савирис.