Смерть Ленро Авельца

56. Зариф Хаммид: речь «Агония Организации»

…Организация агонизирует. Её конец наступает на наших глазах. Мы – свидетели конца… конца этого Левиафана, его последнего издыхания… морского чудовища, огромного спрута, который целое столетие душил нас с вами. Мой отец это предвидел. Он был настоящий пророк, он давно говорил: Левиафан издохнет, умрёт от собственной тяжести, его многие сердца не выдержат, не смогут разгонять кровь по необъятному телу. А Левиафан всё жирел… Он навалился на моего отца всем весом, он навалился на доктора Хаммида, такого маленького рядом с монстром, но доктор Хаммид оказался иглой, и эта игла проткнула Левиафану бок… Теперь гной вытекает из него, эта мерзкая слизь, его кровь… Он ранен, ранен смертью моего отца, и теперь он еле дышит, и нам остаётся только прикончить его, наконец-то прикончить чудище ударом милосердия, проткнуть его милосердно копьём…

Генеральный секретарь Акияма, азиатка по рождению, но выпускница белого Аббертона, гончая на службе белых… Она японка, в её крови – память Хирохито и его генералов, подсудимых Токийского процесса, отряда семьсот тридцать один и его командира Сиро Исии, который во время Второй войны осуществлял такие злодеяния, что и не снились Гитлеру… Акияма поругалась со своим главным подручным, солдатом Мирхоффа, одним из тех, кто сжёг Шанхай, – с расистом Ленро Авельцем. Вдруг обнаружилось, что вовсе не мой отец, вовсе не Бен Хаммид – террорист, как кричал некий Керро Торре! Что террорист и убийца – это царедворец Авельц, который не мог, у которого никак не получилось нас сломить, который закатывал нас в бетон, запрещал… Он настолько отчаялся сломить нас, он понял, что у него нет шансов, что правда за нами, и тогда он решил убить моего отца…

Акияма говорит что-то невнятное, бубнит под нос об отстранении преступника, об отстранении, когда впору о Нюрнберге говорить… Она отказывается отвечать на вопросы, не смотрит людям в глаза, она сразу разворачивается и убегает, как вор, застигнутый посередине кражи. Они выкрали, террористы из Ньюарка, они же выкрали моего брата, Гияса Хаммида, Леннер лично отдал приказ, его посадили на самолёт и привезли в Ньюарк, где уже сколько дней его обрабатывают, убеждают, что отца убил один Авельц, что это не был их с Акиямой пакт, не было замысла, что это «инцидент», «несчастный случай»… Гиясу сулят безбедную жизнь за предательство памяти отца. Ему только и нужно, что сказать на камеру: я отрекаюсь! И он не говорит! Вы заметили? Сколько разговоров, сколько раз она повторила: «„Фронт“ будет сотрудничать», «сын Хаммида с нами»… Им так это важно. Потому что они знают, кому верят люди, знают, что память Хаммида зажжёт тот огонь, которого они боятся.

Но Гияс… я горжусь братом. Он не сдаётся. Он не говорит. Не знаю, его пытают или мучают, но он молчит, он не предаст отца! Он не отречётся. Он с нами, он за нас – ты слышишь, японка?.. Гияс Хаммид – со своим отцом и со своим братом, здесь, в Каракасе, на площади святого Симона Боливара!

Отец говорил… ещё когда эта администрация принимала присягу, он знал, что она не доживёт до конца срока. Так презрительно управлять миром не мог даже еврей Мирхофф. Это уже не идейное противостояние португальца Джонса и еврея Мирхоффа, это даже не борьба старой номенклатуры испанца Торре и новых империалистов француза Авельца. Этот новый конфликт разорвёт Организацию на куски.

Но мы – люди, живущие как термиты под ногами белых людей, которые их не замечают и давят в своих склоках, – мы помним Шанхай. И мы изменились. Мы поняли, что если не бороться за свободу, если не бороться за неё с оружием в руках, против Организации, то нас так и будут убивать!

Сегодня, когда Организация в агонии, мы перестанем сидеть в углу… тихо сидеть и плакать от бессилия, сжимать кулаки, твердить: «Чуму на оба ваших дома…» О, нет… сегодня мы другие. И сегодня мы не побоимся встать и сказать: помни Шанхай!

Только когда мы едины, как сегодня, только когда мы сильны, как сегодня, когда мы вместе поднимаем флаг – флаг моего отца, мы поднимаем его на наши баррикады, только когда мы готовы умереть, но не сдаться, – вот когда они действительно нас боятся! Они забыли, что такое мощь гнева, что такое стон угнетённых, забытых, стон людей, которых унижали слишком долго и которые вернулись предъявить права на то, что их по праву… И мы как никогда сильны!

Сегодня я предъявляю Организации, Тэкере Акияме, Северному альянсу и всем белым людям – я предъявляю наш ультиматум! И им придётся услышать, потому что иначе мы просто уничтожим их, сметём их, поступим с ними так же, как они тысячелетиями поступали с нами! Их Организация, их военные союзы, их политические блоки и армии их не спасут!

Первое. Упразднить преступный Особый комитет Организации, ручную спецслужбу, всемирный КГБ! Коррумпированный и преступный, он беззаконно следит за нами, устраивает заказные убийства и госперевороты. ОКО должен быть немедленно упразднён, а в Сеть разрешён свободный доступ без каких-либо запретов или ограничений!

Второе. Армия Земли должна быть немедленно распущена. Всемирный Вермахт… Милитаристский сапог, который раздавил два миллиона жителей Шанхая, он должен быть уничтожен, раз и навсегда. Все, кто имели отношение к Шанхаю, должны предстать перед судом, от Редди до Мирхоффа, от Авельца до Торре! Никаких гарантий невиновности, никаких освобождений от преследования!

Третье. Генеральную Ассамблею распустить и собрать новую, проведя не запутанные трёхступенчатые выборы с частичным участием национальных парламентов, а прямые и честные выборы, где количество мандатов на страну будет определяться количеством населения!

Четвёртое. Восстановить государственный суверенитет и национальную независимость как главный принцип международного общежития. Суверенное правительство само вправе решать, по каким учебникам учить своих граждан, как их лечить и как воспитывать, в какой религии жить! Закрепить в Уставе Организации приоритет национального закона над международным. Допустить возможность не подчиняться решениям Международного суда, когда эти решения носят политический, заказной характер и сделаны в пользу Северного альянса.

Пятое. Общественный контроль над деятельностью ТНК. Необходимо искоренить саму возможность коррупции в стенах Организации. Она призвана быть проводником мира и духа содружества, а вместо этого стала собранием злобных и властолюбивых белых диктаторов!

Это – наши требования. Слышишь, Акияма? Вот наша декларация независимости!

Исполни их – и спасёшь Организацию, и люди будут жить достойно. Откажись – и мы объявим войну. «Фронт Независимости» пойдёт на тебя и твою Организацию войной. До последнего солдата… Клянусь памятью отца, я подниму сотни тысяч, миллионы, десятки миллионов. По всему миру они восстанут и выйдут на улицы городов, на улицы столиц… Мы обрушим вашу экономику. Мы разрушим ваше «благосостояние». Мы уничтожим ваш глобальный капитализм. Мы покажем вам, что такое народная революция, что такое глобальное восстание. Мы захватим парламенты, здания правительств, полицейские участки и военные базы, посольства Организации, мы захватим штаб-квартиру, захватим Ньюарк. За каждого павшего встанет трое новых. Прольётся кровь – и она будет на твоих руках…

Зариф – старший сын доктора Хаммида, высокий и очень худой сорокалетний мужчина; не в пример отцу он носит только европейские костюмы. У него выбрита голова, у него тонкий слой щетины на лице, на нём отцовские прямоугольные очки, и он театрально машет руками. У него больше и эмоций, и пафоса в речи, и, кажется, в отличие от отца, он правда верит в то, что говорит.