Чертополох и золотая пряжа

3.8 Демон глубин

Гарольд попытался вытереть грязь с лица, но только размазал ее. Крепкий доспех, призванный сохранить жизнь, увы, не уберег от ранений. Гниющая рана в плече, пара сломанных ребер и постоянный металлический привкус во рту – так, мелочи. По сравнению с тем, кто остался там, в зловонных болотах. Но сильнее боли, сильнее горячки жгло чувство никчемности. Он не смог. Не справился. Положил три отряда элитных бойцов. Лучших мужей. Но так и не сумел победить Наклави. И теперь смрадный демон, отравляя плодородные земли, мчался по их следам. И чем быстрее скакали воины, тем ближе оказывался жуткий всадник.

Каждую ночь, раз за разом, он нагонял их и принуждал дать бой. Раз за разом они теряли людей. Гарольд не мог понять, как одно, хоть и магическое существо, может быть в нескольких местах одновременно. Чудовище словно расслаивалось, и вот уже не один всадник с содранной кожей, а десяток. Маг, коего король нанял в подмогу, сбежал в первом же сражении, оставив людей один на один с разъяренным монстром. Бой вышел коротким. Болотным туманом обернулся демон, и каждый, кто вдыхал тухлый воздух, сходил с ума. Воинам кругом мерещились враги, и они нападали на тех, с кем делили хлеб ранее.

Король хотел выть в голос, рвать волосы, но, увы, не мог позволить себе этой роскоши. Десятки глаз смотрели на него с надеждой, и эта человеческая вера жгла сильнее погребального костра. А дома в замке ждали его женщины. Небесный защитник! Как глядеть им в глаза?

Он хотел, чтоб на него равнялись, почитали, помнили через века. Хотел быть могучим и сильным. Но нет: силой обладал только его голос. Насмешка богов! Не будет же он повергать врагов в бегство собственным криком!

— Если мы успеем укрыться в Бернамском лесу до захода солнца, сир, есть надежда, что Наклави не догонит нас, — лэрд Сомерленд вытер с губ пузырящуюся кровь, и Гарольд подумал, что уйти на пир к Высокому другу не дает простой тряпичный амулет, еще бабкой лэрда зачарованный. Уж очень она хотела, чтоб супруг с войны домой вернулся, раз такую силу в него вложила, что не могли умереть Сомерленды даже от самых страшных ран, пока не переступят порог собственного дома. Гарольд представил себя входящим в замок с пробитой грудью, полным крови ртом и поежился.

«Ну, уж нет, лучше, где угодно, только не на глазах у женщин. Интересно, Айлин будет плакать по мне…тьфу ты! Что за мысли?!» — король смачно плюнул под ноги коню и обернулся. На горизонте сверкала алым заревом фигура Наклави. Демон мчался, не поднимая пыли, уперев копье в стремя. Неотвратимый, как сама смерть.

— Из котла да в огонь. – Гарольд обреченно посмотрел на чернеющий вдали Бернамский лес. — Сегодня Йоль самая длинная ночь. Холмы сидов открыты. Неважно, сколько нас войдет в лес - не выберется ни один. Именно поэтому я хотел излечить свое королевство от этой проказы. Отец победил сидов, но не уничтожил их полностью. А сделанное наполовину хуже невыполненного вовсе. Теперь два месяца самого темного времени года лес опасен для каждого смертного, хоть из дома не выходи. Охота сметет любого. Я знаю, о чем говорю…

«И Румпель не придет в этот раз на помощь».

— Поэтому не вижу смысла укрываться от демона глубин в сидских силках, – закончил мысль король. — Предлагаю встретить Наклави лицом к лицу и заслужить свое право пировать в замке Высокого!

Разрозненные, уставшие воины, раскрашенные пылью дорог и собственной кровью, зароптали. Они хотели сидеть за одним столом со своим правителем или на худой конец греться у костра домашнего очага, а не завоевывать право лицезреть Высокого. Но каждый понимал: рядом король. И если правитель повернулся лицом к смерти, стыдно показывать ей свою спину.

Воины перестроились боевым порядком, ощерились копьями и принялись ждать. Демон, словно почуяв перемену в их настроении, замедлился, испытывая людей ожиданием, ведь медлительность убивает не хуже спешки. Тягуче падали минуты. Солнце замерло, лишь наполовину скрывшись под землей. Гарольд молил его остаться, не бросать детей своих, но тщетно. Вспыхнув алым заревом, оно навсегда исчезло в темной утробе. И только пурпуром мерцал жуткий всадник, сросшийся с конем.

Казалось, сумерки мира настали здесь и сейчас. Наклави налетел огненным вихрем. Воины бились с демоном, но сражались с собственными страхами, давними обидами и неисполненными мечтами. Гарольду виделась мать. Она раз за разом подносила ему кубок с вином и раз за разом там оказывалась кровь. Видение невозможно было разорвать, из него нельзя было выбраться. С каждым глотком, что делал Гарольд, силы покидали его.

«Я ввожу ребенка в род Хредель», — Черное копье пробило налокотник, металл впился в руку, державшую щит. Еще один удар - и та повисла безвольной плетью.

«Признаю его сыном короля Николаса!» — Гарольд полетел с коня на землю, размахивая в слепом безумии мечом.

«Признаю потомком славного Пчелиного Волка!» — Король замер, обездвиженный демоническим взглядом. Липкий ужас оплел сознание сильнее самой крепкой сети. Копыта чудовищного коня уже взвились ввысь. Доля секунды - и они опустятся на голову правителя Альбы.

«Наклави! — над полем яростной бурей пронесся знакомый голос. — Мы не договорили в прошлый раз! Приди и дай ответ, по какому праву ты топчешь земли моего отца!»

Конь и жуткий всадник исчезли. Растворились, словно их и не было никогда. Холодная, бескрайняя тишина приняла измученное поле в свои объятья. Королю хотелось укутаться в нее, слиться с мраком и никогда более не вспоминать о том, что он - Гарольд Хредель, потомок славного Пчелиного Волка.

***

Румпель вышел из-под Холма Бан Финд и посмотрел на чернеющее небо. Вопреки опасениям Ноденса самая длинная ночь в году и не думала кончаться. Маг вдохнул полную грудь морозного воздуха и раскинул руки. Хотелось разметать сосновые иглы, взмыть хлестким ветром над лесом, закрутить буран посреди поля и рухнуть в душистый стог сена. Этой ночью, на пороге смерти, он впервые чувствовал себя по-настоящему живым.

Айлин. У него теперь есть Айлин, а у нее есть он. Его маленькая, храбрая сейдкона. Он не расстроит ее собственной смертью.

Румпель стянул растрепавшиеся волосы в хвост и потянулся к поясу. Там среди серебряных накладок, на самом виду была запрятана одна золотая, с рубиновыми вставками. Румпель потер ее и принялся ждать келпи. Это был их обоюдный договор, простой и давний. Самое интересное, что именно Калдер инициировал его. С одной стороны, чувствуя, как жгут нити обещания, с другой - желая получить как можно больше свобод, а с третьей - обожая всякого рода авантюры и понимая, что в противном случае маг будет лезть на рожон без него. Так что слухи о том, что Темный лэрд пленил келпи, правдивыми были лишь отчасти. Впрочем, как и любая другая людская молва.

Маг прислонился к дереву и прикрыл глаза, настраиваясь на поединок с Наклави. Нет. Предстоящее сражение его не страшило. Вся жизнь – это череда битв с чудовищами. Неважно, где они затаились: во тьме души или в закутках реального мира. Только вот сам демон… Было в нем слишком много всего неправильного, чуждого, и в то же время Румпелю казалось, будто все действия жуткого всадника подчинены строгому порядку. Все в этом мире имеет свои причины и следствия. Вот и Наклави появляется не просто так. Понять бы, в чем смысл. Не к ночи вспомнилась троллиха Грюла, воровавшая детей в округе. У той ведь тоже была своя жуткая система. Румпель усилием воли отодвинул нахлынувшее видение: грязная, вонючая хижина, а в ней окаменевшие дети всех возрастов... Нет. Во всяком случае, не сейчас.

Наклави. Прошлая встреча с ним не показалась магу особо страшной. Да, он был молод, а молодости свойственно безрассудство…

… тогда, десять лет назад, Румпель стоял перед широким, но мелководным ручьем. Стоял во всей красе со сдернутым капюшоном, подставляя пыльному ветру изуродованное лицо. Меч Нуада отяжелял ладонь. За эти годы маг привык к клинку и воспринимал его продолжением руки.

Демон бесновался на другом берегу, не смея вступить в бегущую пресную воду. Его конь испускал смрадный чад из ноздрей, а сам Наклави, сливаясь с алым закатом, вертел безволосой головой.

«Уходи прочь с земель моего отца!» — Румпель крепче сжал клинок.

«Моииии…ииии земли!» — засвистел демон, а конь его фыркнул так, что трава под копытами обратилась пеплом.

«Нет! Не твои. Иди к Волчьей сестре и охраняй ее владения, а среди живых тебе делать нечего!»

«Ты не правииииииишь. Договор!» — У мага заложило от жуткого свиста уши.

«Не будет между нами договора! Трейл Деннисон мертв, и прах его развеян над курганом короля Объединителя. Ты опоздал».

«Лжееееешшшь. Пожалееешшь!» — Конь демона встал в свечку и рухнул огромными копытами о землю, разрывая каменистый берег ручья на части, и исчез.

Ночь тихой лаской выползла из-под кустов, растеклась по земле. С любопытством заглянула в овраг, которого раньше не было, не нашла в нем ничего занимательного, и побежала в горку, шурша звездами под мягкими лапами…

— Мать моя водная кобыла! – Калдер своим воплем спугнул хищную птицу, и она, недовольно ухая, улетела прочь. — Кто это с тобой сделал? Как ты снял проклятье? Меня всего ж пару часов не было. Я только от сладких речей к терпким действиям перейти успел.

— Айлин, — Румпель удивился тому, как от просто произнесенного имени тепло растекается по телу. — Моя супруга.

— Ох, ничего себе! Какая шустрая девица, не зря ты за ней по всему Бренмару бегал. А чего здесь стоим, а не внутри Холма пляшем?

— Да вот старый должок остался. Вспомнил, что демон Наклави землю портит, и не до веселья стало.

Келпи недоверчиво сощурился, но промолчать не смог:

— Быстро же тебе семейная жизнь наскучила. Давай я обращусь в коня, а ты по дороге мне все расскажешь. Ехать-то куда?

— На Чертополохово поле, так что рассказ мой, как и путь, недолог.

Прибыли они на место действительно скоро. Да и поиск разрушенного кургана занял немного времени.

Румпель поднялся на небольшой, кособокий холм. Достал зеленый шелковый кошель и высыпал содержимое на промерзшую землю.

— Наклави! Мы не договорили в прошлый раз! Приди и дай ответ, по какому праву ты топчешь земли моего отца!

В лицо ударил соленый ветер. Румпель перекатился и впрыгнул в седло.

«Зачем ты позвал его?! – вопил в голове голос келпи. — Почему не сказал «покойся с миром»?!»

— Ты думаешь, помогло бы? – Румпель, не отрывая глаз от возникшего из ниоткуда огненного всадника, перехватил поводья и вынул из ножен меч.

«Нет, но так он был бы виноват, а теперь мы!»

Маг на это замечание только головой покачал. Демон мчался во весь опор, пламя летело из-под копыт коня, а черное копье было направлено на противника, неся смерть. Но Румпель не желал сегодня с встречаться с Двуликой.

Прекрасно понимая, что длинное древко достанет его раньше, чем будет нанесен удар клинком, маг дождался последнего момента, когда демон не смог бы сменить направление удара, и прильнул к седлу, буквально распластавшись на спине келпи. Нырнул под боевую руку. Разворот - и не знающий промаха меч Нуада бьет в круп коня, ломая кости. Огненное чудовище издает истошный вой, и смешиваются в нем человечий крик и лошадиное ржанье. Конь Наклави спотыкается, заваливаясь на передние ноги. Но Румпель не видит падение монстра, его разум уже отравлен демоническим чадом.