Миланский вокзал

К этому времени курс моего обучения почти закончился, скоро я должен был стать полноценным полицейским. Я убедил Дарио Вентури достать мне копию следственного дела и погрузился в бумаги. В течение многих лет я посвящал бо́льшую часть своего свободного времени изучению этих папок, но так ничего и не добился.

Мой отец был застрелен из крупнокалиберного пистолета с близкого расстояния; было три выстрела. Его тело обнаружили на складе в разрушенной промышленной зоне в Ламбрате. Что он там делал, никто так и не смог выяснить. Несмотря на то что в течение многих лет отец занимал должность комиссара, он не чурался непосредственного руководства некоторыми делами, но никому не говорил о расследовании, которое лично проводил в то время. Самой реальной версией было то, что он встречался с кем-то – возможно, с человеком, которым был позже убит. И этот человек был достаточно опытен, чтобы не оставить следов. Место преступления было вычищено до стерильности, что оставило криминалистов без работы. Свидетели не объявились, а орудие убийства так и не было найдено. Анализ телефонных разговоров отца и его переписки не дал никаких результатов. Все полицейские в городе допрашивали своих информаторов, однако не выжали из них никакой информации. В поисках возможных зацепок детективы пролистали файлы текущих расследований, которые лежали у отца на столе, но и это оказалось бесполезным.

За столь долгую и богатую арестами карьеру, как у комиссара Меццанотте, можно было нажить много врагов. Даже без учета тех, кто находился за решеткой или умер за это время, список тех, кто мог иметь на него зуб, оставался довольно длинным. Потребовалось время и усилия, чтобы проверить все его пункты, но никаких улик так и не было найдено.

В течение долгого времени я был убежден, что убийство мог осуществить его противник, бывший босс мафии Анджело Эпаминонда, избежавший ареста, – руками одного из своих пресловутых «индейцев». Однако Фиванец, которого мой отец лично уговорил стать пособником правосудия, уже много лет жил под чужим именем в тайном месте, и не было никакой возможности проверить его. Я так достал Вентури, что тот задействовал несколько своих «особых знакомств». И заверил меня, что Фиванца проверили со всех сторон, но он оказался чист как стеклышко.

За следующие два года расследование окончательно зашло в тупик. Дело можно было считать закрытым, и если не появятся новые зацепки, оно останется таковым навсегда. Утвердилось мнение, что комиссара Меццанотте убил какой-то ненормальный, убежденный в том, что разрушение мифа – единственный способ разобраться в своей дерьмовой жизни. Кто-то, не имевший с ним прямых отношений, но одержимый им и следивший за его подвигами в СМИ. И если его не мучают угрызения совести или желание поведать миру о своих подвигах, если он не решит объявиться и признаться во всем, его никогда не поймают.

Что касается меня, я упрямо продолжал расследование еще около года, но в конечном итоге тоже смирился. Я не смог. И меня не утешало то, что я оказался в хорошей компании, поскольку большего не смогла добиться вся квестура Милана. Однако я не смог сдержать свое обещание, так же как сейчас не смог выполнить его, пробившись в полицию.

Я потерпел неудачу. Во всех смыслах…