Элегия смерти

Ду говорил спокойно, однако Хана его слова хлестали как плетью. Ду точно описал, как начальник Чжан планировал его убить, вплоть до мельчайших подробностей. Неужели пронюхал об их с Чжаном договоренности? Или просто несет дикий бред? В любом случае Ду почему-то еще верит Хану, и ему придется играть свою роль, даже если она станет последней в жизни.

– О чем ты? Как начальник узнает о побеге? Тем более о нашем маршруте?

Ду выдержал паузу, молча глядя на Хана, и наконец произнес:

– Разве не ты ему сказал? – Его губы растянулись в садистской улыбке.

У Хана подкосились ноги. Внезапно пришло осознание, что в игре в кошки-мышки он был жалким мышонком.

– Зачем мне ему говорить? Зачем мне ему говорить? – истерически спросил Хан.

– Потому что ты хочешь моей смерти, – Ду пожал плечами. – Поэтому и сел в тюрьму.

Хан застыл, прерывисто дыша. План провалился. Подкатило тошнотворное чувство отчаяния. У него оставался лишь один козырь – вооруженный начальник Чжан на крыше.

Хан метнулся к выходу. Хотя он двигался быстро, с точки зрения Ду он больше напоминал неуклюжего быка, чем проворного мышонка. Ду даже не потребовалось сходить с места, он просто выставил правый кулак. Хана будто ударили кувалдой в живот. Он согнулся пополам и замер на месте, не в силах даже дышать.

Ду разжал кулак и ткнул ладонью в горло Хана, позволив ему рухнуть на землю, как сломанной марионетке.

Он целил не в шею, как Пину, а в другую точку. Ду хотел не нокаутировать Хана, а парализовать его голосовые связки. Хан какое-то время не сможет громко говорить или кричать, а значит, не помешает.

Затем Ду опустился на колени и связал Хана. Тот лежал, прижавшись щекой к холодному полу. Краем глаза он видел Пина и Шаня. Они очнулись и изумленно наблюдали за происходящим.

Теперь Ду устранил все помехи и мог спокойно открыть свои карты. Связав Хану руки, он холодно усмехнулся.

– Я все время знал, что ты служишь Дэну Хуа. Ты сел в тюрьму, чтобы меня убить. Все, включая наш побег, было ловушкой.

– Ерунда, – едва слышно возразил Хан.

Ду продолжал:

– Ты хорошо потрудился, придумывая историю, которая вызвала бы у меня сочувствие. Ха, ты разработал идеальный план! Только, знаешь, у идеальных планов всегда есть фатальный изъян – они не срабатывают.

Хан изо всех сил пытался пошевелить хоть пальцем.

– Кто-то с историей, очень похожей на мою, оказывается со мной в одной камере… Не слишком большое совпадение?

Хан прохрипел:

– Ты параноик…

Ду затянул веревку вокруг туловища Хана.

– Твоя маленькая драма с самоубийством удалась на славу. Я почти поверил. Ты держал руку над унитазом, чтобы не было понятно, давно ли ты истекаешь кровью. Ты поправился слишком быстро. На будущее имей в виду, что на следующий день после обморока от кровопотери тело еще может восстановиться, а вот разум – едва ли. А ты после выписки на здоровье ни разу не жаловался.

Ду завязал веревку мертвым узлом и позволил себе полюбоваться результатом. Потом слегка шлепнул Хана по лицу, словно играя с добычей.

– Ты вызвал у меня подозрения в ту ночь, когда сокамерники попытались на меня напасть. Я попросил тебя подтвердить, что Дэн Хуа мертв. Помнишь, что ты сказал?

Хан часто заморгал. Он не помнил.

Ду помог ему:

– Вот твои точные слова: «Интернет-убийца прислал ему уведомление о смерти, а затем и убил в терминале аэропорта».

– Ну и что?

– Я публиковал в интернете уведомления о смерти для многих совершенных мной убийств, но не в тот раз. Только полиция и сам Дэн Хуа знали об уведомлении. Человек, который на самом деле застрелил Дэна Хуа, Хань Хао, в то время был капитаном полиции, поэтому подробности убийства держали в тайне и не обнародовали. Откуда ты узнал секрет?

Ду его подловил. Хан узнал правду о смерти директора Дэна от братца Хуа. Он позволил гневу и печали затуманить разум и никогда не задумывался о том, что известно об убийстве Дэна обывателям. Он знал, что Эвмениды обычно публиковал уведомления о смерти, и просто достроил логическую цепочку. Крошечная деталь стала роковой ошибкой.

Между тем сейчас Пин и Шань поняли, что Ду убил Дэна Хуа, а Хан проник в тюрьму ради мести. Особенно это поразило Пина, который вдруг осознал себя пешкой в чужой игре. Выходит, Ду разгадал замысел Хана давным-давно, в то время как Пин пребывал в полном неведении!

Хан сделал последний отчаянный рывок:

– Ты параноик. Шила в мешке не утаить, в современном мире тайн не бывает. Ты правда думал, что никто не знает? Слухи поползли еще до того, как ты сел в тюрьму.

– Звучит правдоподобно, – признал Ду. – Может, я слишком мнителен… В наши дни любой полицейский мог слить подробности в интернет. Может, пытаясь покончить с собой, ты не потерял много крови, зато испытал шок. Что касается твоего появления в тюрьме сразу после меня… Ну, мир полон совпадений.

Надежда ненадолго вспыхнула в глазах Хана, однако следующие слова Ду ее погасили.

– Тогда почему ты убил Шуня?

Хан изо всех сил сопротивлялся панике.

– О чем ты говоришь? Его убил Черныш. Все это знают!

Ду поджал губы.

– Только потому, что ты его подставил.

– Как я мог его подставить? Орудие убийства, карандаш, был спрятан в унитазе. Как бы я его достал?

– Все думают, что пропавший карандаш был спрятан в унитазе, однако мне известно, что это не так. Когда нас отпустили в тот день, я решил сам посмотреть в туалете. Если б карандаш лежал там, я бы его нашел. Но в канализационных трубах не было ничего, кроме дерьма и мочи.

– Куда же он тогда мог деться? – умоляюще сказал Хан. – И как он исчез, а потом снова появился?

Ду задумчиво глядел на Хана.

– Надо отдать тебе должное. Ловко придумано.

– Ты хочешь сказать, что я его спрятал? Хорошо, и где же?

– На себе, наверное. Возможностей уйма. В носке, под языком, в ухе…

Пин хмыкнул сквозь кляп. Пропавший карандаш был почти новым, сантиметров двадцать длиной. Вряд ли поместился бы в ухе, разве что у фокусника.

Как ни странно, Хан не возражал. Он пораженно смотрел на Ду, как будто тот угадал. Ду понял, о чем думает Пин; он улыбнулся, встретившись с ним глазами, и кивнул на Хана.

– Он спрятал маленький огрызок. Украл карандаш Черныша, а потом заточил. Помните, как хорошо он это умеет? А кусочек в пару сантиметров можно спрятать где угодно.

Объяснение еще больше смутило Пина. Да, огрызок можно легко спрятать, но как он превратился в длинный карандаш, которым убили Шуня?

Ду уже подготовил ответ.

– Карандаш пропал, и карандаш появился. Все, естественно, думали, что он один и тот же, чего Хан и добивался. Он украл карандаш, а потом совершил убийство. Поскольку все предполагали, что два события связаны, внимание было приковано к ссоре между Шунем и Чернышом. А на самом деле мы наблюдали часть более запутанной истории. – Ду повернулся к Хану. – Ты сыграл безупречно. Даже зная, что карандаш не в унитазе, я далеко не сразу все понял. Разобрался с этой загадкой только из-за твоей дурной привычки. Ты сам себя разоблачил.

Хан ничего не сказал, однако глаза его потухли.

– Ты всегда грыз свои карандаши. Даже после того, как Калач тебя отругал, ты не мог остановиться, поэтому он отложил карандаш специально для тебя. Ну, избавиться от привычки и впрямь нелегко. Погружаясь с головой в работу, ты невольно грыз карандаш. – Ду прищурился. – Странно то, что однажды привычка вдруг исчезла.

И правда – однажды Хан перестал грызть карандаши. Пин вспомнил: случилось это сразу после того, как у Черныша пропал карандаш.

– Очень трудно избавиться от привычки, – повторил Ду. – Уходит много времени и усилий. А твоя привычка пропала в одно мгновение. Тогда я пришел к выводу, что у тебя должна быть очень сильная мотивация. Я начал копать. Самым важным фактором стало то, что тебе позволили выбирать карандаш для работы. Когда ты испортил один карандаш и Калач решил сам выдавать тебе инструменты, ты очень старался вновь завоевать его доверие, чтобы выбирать самостоятельно. Это привело к следующему вопросу: какой карандаш тебе нужен? В первые пару дней ты предпочитал короткие, которых остальные избегали. Я уж было подумал, что тебе нужен короткий карандаш. Однако в течение следующих нескольких дней ты стал брать все более и более длинные карандаши, пока не добрался до самых новых, как у других заключенных. Затем Шуня убили, проткнув глазное яблоко почти новым карандашом. Неужели пропавший карандаш снова появился? Нет, это был не он. Когда я понял, как связаны два карандаша, я разгадал всю схему.

Хан молчал – рассуждения Ду не оставляли пространства для маневра.

– На самом деле ты каждый день заменял один карандаш другим. Как я уже сказал, ты взял карандаш Черныша и сточил его до огрызка, который удалось спрятать, потому что охранники искали гораздо более длинный. На следующий день ты взял четырехсантиметровый карандаш и вернул двухсантиметровый, утверждая, что два сантиметра ушло за рабочий день. Никто ничего не заподозрил. Ты ведь умеешь ловко управляться с чертежными инструментами. Итак, ты спрятал четырехсантиметровый карандаш. Потом ты просто продолжал делать то же самое, подменяя карандаши, каждый раз увеличивая длину на пару сантиметров. Шунь и Черныш сидели в одиночке десять дней, и примерно столько времени у тебя ушло, чтобы получить почти новый карандаш. Ты пронес его в камеру и спрятал в канализационной трубе унитаза. Отчасти для того, чтобы им воспользоваться, а отчасти – чтобы бросить тень на Черныша.

– Зачем мне подставлять Черныша? – запротестовал Хан. – Он ненавидел Шуня, поэтому, конечно, хотел его убить. А мне зачем его убивать? Мы хорошо ладили.

Ду рассмеялся.

– А почему вы хорошо ладили?

Хан снова замолчал. Пин и Шань уставились на Ду, размышляя. Шунь и Хан якобы были друзьями. В ночь, когда Ду раскрыл их секреты, Шунь начал вражду с Чернышом и подружился с Ханом.

Следующие слова Ду застали всех врасплох.

– Если б Шунь не ладил с тобой, он бы не умер. Из всех твоих сокамерников Шунь меньше всего заслуживал смерти. – Ду печально покачал головой. – Той ночью Черныш хотел его пытать. Когда Шунь молил тебя о помощи, ты кое-что сказал…

Пин хорошо помнил слова Шуня: «Братец Чжи, разве мы не друзья? Просто заступись за меня, братец Пин тебя послушает».

Ду увидел перемену на лице Пина и повернулся к нему.

– Ты разозлился, да? А ты не думал, почему Шунь вообще сказал такое?

Пин издал приглушенный звук: Шунь, должно быть, уже знал, кто такой Хан.

– После того, как Шунь произнес эти слова, – продолжил Ду, повернувшись к Хану, – ты вскочил и сунул ему в рот тряпку. Конечно, я насторожился. Тогда я начал задаваться вопросом, так ли ты прост, как кажешься. Сначала Шунь тоже ничего не знал, поэтому я стал вспоминать, когда он стал по-другому к тебе относиться. Помню, как он впервые назвал тебя «братец Чжи». Был субботний день. К нам приходили посетители. Мы вдвоем вернулись и сели во дворе, затем подошел Шунь. Меня он раздражал, поэтому я воспользовался предлогом, чтобы уйти, а ты втянулся в разговор. Я наблюдал за тобой издалека, и поначалу ты нервничал, потом расслабился. Тогда я решил, что Шунь тебя обаял, но позже я понял правду. Шунь узнал, кто ты на самом деле, и ты решил завязать дружбу, чтобы сохранить свой секрет. С тех пор Шунь считал себя под твоей защитой и стал задирать Черныша. Ты, наверное, пришел в ужас: доверить Шуню такую тайну – все равно что дать ребенку бомбу замедленного действия. Он-то в своей наивности просто хотел покрасоваться перед другими заключенными. В ночь убийства Шунь окончательно достал Черныша и мог в любой момент тебя выдать. Вот почему тебе пришлось его убрать.