Элегия смерти

Общественная больница города Чэнду

Ма Лян дремал в пластиковом кресле у двери, склонив голову набок и приоткрыв рот. Хуа подошел и пнул его. Вздрогнув, Ма Лян протер глаза, затем вскочил.

– Вы вернулись, – сказал он, вытирая слюну с подбородка.

– Я велел тебе составить Мин-Мин компанию, – строго сказал Хуа. – А ты вместо этого дрыхнешь.

– Мин-Мин меня выгнала. – Ма почесал затылок. – И еще… она не ела весь день.

– Что случилось?

Ма Лян кивнул в сторону палаты.

– Посмотрите сами.

Не теряя больше времени, Хуа открыл дверь и вошел в палату. Мин-Мин свернулась калачиком в постели, спиной к двери, явно дуясь. Нетронутая еда стояла на прикроватной тумбочке. Обнаружив, что обед остыл, Хуа поставил тарелку в микроволновую печь.

Мин-Мин не оборачивалась, но, услышав шаги, сказала:

– Я же говорила: если не принесете мне зеркало, я ничего не буду есть.

Хриплый каркающий голос был совсем не похож на прежний.

– Зеркало? – удивился Хуа. Мин-Мин радостно повернулась к нему. – Хочешь зеркало? – повторил он, глядя на ее покрытое шрамами лицо.

По правде говоря, он видел шрамы и похуже. Нахлынувшие воспоминания напомнили о ненависти и вражде, однако при виде Мин-Мин Хуа чувствовал лишь печаль и жалость.

– Мне нужно зеркало, – настаивала Мин-Мин. – Я имею право знать, как я выгляжу.

Хуа помолчал.

– Да, у тебя есть право, но нельзя использовать отказ от еды в качестве рычага давления. Съешь обед, и я принесу тебе зеркало.

Раздался сигнал микроволновки, и он принес Мин-Мин тарелку. Ее глаза внимательно следили за ним.

– Не лжешь?

– Я никогда не лгу, – ответил Хуа.

Он наклонился и осторожно помог Мин-Мин сесть. Девушка закрыла глаза, и на ее изуродованном лице мелькнула слабая улыбка. Затем она послушно взяла тарелку.

– Я тебе доверяю. Когда я поем, ты принесешь мне зеркало.

Хуа кивнул. Как только Мин-Мин отправила в рот первый кусочек, он подошел к двери; снаружи ждал Ма Лян.

– Иди и принеси зеркало, – велел Хуа.

Ма Лян сделал шаг назад в коридор и прошептал:

– Вы уверены? Она сойдет с ума, если увидит свое лицо.

– Делай, как я говорю!

Ма Лян не осмелился возразить и исчез. Через три минуты он появился снова с круглым зеркалом, которое нашел на посту медсестер. Хуа взял его и вернулся в палату, однако отдал не сразу. Он сидел у кровати и глядел, как Мин-Мин ест.

Наконец девушка поставила пустую тарелку на тумбочку и выразительно посмотрела на Хуа.

– Ты уверена? – спросил он. – Действительно хочешь себя увидеть?

Ее губы растянулись в попытке улыбнуться.

– Рано или поздно придется.

Он молча протянул ей зеркало. Мин-Мин взяла его, медленно повернула и уставилась на шрамы от ожогов.

Хуа думал, что она будет кричать или разрыдается. Вместо этого ее иссохшая рука начала дрожать, и девушка выдавила:

– Почему я еще жива? Почему я еще жива?

В этих словах звучало бесконечное отчаяние. Хуа сжал руки Мин-Мин, пытаясь унять дрожь.

– Ты должна жить ради того, кто тебя любит. – Он заглянул ей прямо в глаза. – Я отомщу за тебя.

Слезы заструились по ее щекам. Словно завороженный, Хуа встал на колени и прижался губами к виску Мин-Мин. Он чувствовал ее слезы на вкус, соленые и горькие, и у него перехватило дыхание.

Через некоторое время дверь открылась и кто-то тихонько кашлянул. Хуа отпустил Мин-Мин и увидел Ма Ляна с телефоном в руках.

Мин-Мин вытерла глаза.

– Что-то случилось? Иди, работай.

Хуа кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Ма Лян передал ему телефон, его губы беззвучно произнесли: «Гао».

– Здравствуйте, директор Гао.

– Братец Хуа! – радостно воскликнул Гао Дэсэн. – Ты получил подарок, который я тебе послал?

После минутного молчания Хуа спросил:

– Когда мы можем встретиться?

Гао расхохотался.

– Вот видишь! Когда я искал встречи, ничего не получалось, а теперь ты волнуешься больше, чем я… Тем не менее я люблю радовать людей. Раз уж ты так отчаялся, давай встретимся как можно скорее. Как насчет завтра, в полдень?

– Где?

– В здании «Лунъюй».

Хуа нахмурился. После смерти Дэна Хуа полиция начала расследование в отношении «Лунъюй», и здание было конфисковано. Не так давно город выставил его на аукцион, и Гао Дэсэн предложил самую высокую цену. Тем не менее оформление документов на передачу права собственности еще не закончено, а Гао уже назначает там встречу…

Гао понял, о чем думает соперник, и усмехнулся.

– Братец Хуа, я знаю, что здание все еще формально твое, хотя скоро его займут мои люди. Хочешь ты этого или нет, изволь отработать последнюю смену.

Хуа сохранил самообладание.

– Хорошо, директор Гао, увидимся завтра. Мне что-нибудь для вас приготовить?

– Давай устроим банкет в зале Золотого Дракона. Мои люди все там подготовят. Ты будешь моим гостем, и мы спокойно побеседуем. Зал на восемнадцатом этаже.

– А что насчет меню?

– У меня только одна просьба, – хихикнул Гао. – Я хотел бы попробовать рыбу аравану, которую господин Дэн держал в качестве домашнего питомца.

Хуа повесил трубку, не сказав больше ни слова. Ма Лян смотрел на него, округлив глаза. Как только этого Гао земля носит!

Хуа глубоко вздохнул.

– Едем в здание «Лунъюй».

Через полчаса они вышли из машины на площади перед опустевшим зданием. Таким тихим и зловещим Хуа его не видел никогда. Впрочем, времени на жалость к себе не оставалось. Лифт поднял их на восемнадцатый этаж, в самое сердце здания.

Длинный коридор вел в офис, который занимал раньше сам Дэн Хуа. Слева от него находилась просторная совещательная комната, а справа – роскошный банкетный зал. Одна только мебель зала стоила почти миллион юаней. Говорили, что персидскому шелковому ковру несколько столетий и он стоил больше, чем пол из чистого золота. Стулья и столы были из самого дорогого красного дерева: если хотя бы один из них попадет на аукцион, коллекционеры будут рвать друг другу глотки. Винный шкаф у двери выглядел непритязательно, однако в нем стояли вина, которые лишили бы дара речи самого взыскательного ценителя. Когда посетители наслаждались вкусной едой, они, возможно, не осознавали, что все блюда готовились в печах династии Мин или династии Сун и каждая из них стоила не меньше ковра.

Никто из тех, кому посчастливилось здесь побывать, не мог не восхититься великолепным дизайном. Но очень немногие понимали, что самым ценным в комнате были не ковер, красное дерево или вино, а рыба в аквариуме.

Огромный резервуар с водой занимал целую стену комнаты прямо напротив входа, его видели гости в первую очередь. Несмотря на огромные размеры, в аквариуме жила всего одна рыба – аравана длиной более полуметра. Она походила на золотого дракона, летящего вдоль стены.

Никто не мог бы сказать точно, сколько стоит эта золотая рыба. Ходили слухи, что более десяти лет назад, когда Дэн Хуа еще только шел к вершине, он заключал сделку с наркобароном из Юго-Восточной Азии. Один из приспешников этого наркобарона якобы оказался агентом под прикрытием из Юньнаня, и все участники сделки были арестованы. Дэн Хуа потерял огромные деньги и двух своих самых доверенных помощников. Говорят, в ярости он похитил наркобарона, когда тот явился на следующую встречу, и только с помощью этой рыбы наркобарону удалось спасти свою жизнь. Легенда гласит, что аравана приносит владельцу богатство и удачу. Наркобарон из Юго-Восточной Азии предложил ее Дэну Хуа в качестве компенсации.

По какой-то причине Дэн Хуа обожал эту рыбу. Десять лет он с ней не расставался, и, конечно же, его бизнес взлетел до небес. Построив здание «Лунъюй», Дэн Хуа позаботился о том, чтобы аравана также могла наслаждаться роскошью в огромном аквариуме.

Хуа вошел в банкетный зал и встал перед резервуаром, глядя на него так, словно смотрел в прошлое. Золотая рыба скользила взад-вперед, царственно сверкая.

Через полчаса он наконец заговорил:

– Выньте рыбу.

Ма Лян замер.

– Вы уверены?

– Директор Дэн мертв. Рыба наверняка без него тоскует. – Хуа громко вздохнул. – Все кончено.