Зовите меня Маугли

США, Луизиана. 30 марта 2023 года

Дело Хэндли было самым странным и запутанным — и одновременно одним из самых страшных из всех.

Хэндли — семейство, жившее на самой границе округа, на границе с Техасом. У них был собственный дом, и небольшой колбасный цех с собственной бойней, все работы выполнялись самими Хэндли, людей они не нанимали.

Если верить официальному делу, забой скота и изготовление мясных полуфабрикатов было только прикрытием для фабрики по производству мета. Мет — если его варить, издаёт дикую вонь, но Хэндли прикрывали это объяснениями, что это навоз от скота, который они забивают и вонь от остатков мяса, которые не пошли в дело. Интересно, кстати, что они ни разу не платили штраф за нарушение санитарных норм, просто инспекторы не пробивались в такую глушь.

Если — опять-таки — верить официальному репорту, в один прекрасный день шериф, получив наводку от информатора, что на ферме Хэндли на самом деле варят мет, решил провести антинаркотический рейд. И, взяв помощников, нагрянул на ферму.

Хэндли, вместо того, чтобы. как и положено, сдаться на милость закона, схватились за оружие и начали отстреливаться. Им удалось убить одного из помощников шерифа. Ответным огнем все Хэндли были уничтожены, на ферме действительно была обнаружена нарколаборатория. Прокуратура признала применение оружия департаментом шерифа правомерным, и закрыли дело.

У ФБР, Минюста оснований вмешиваться не было — все было в пределах местной юрисдикции, а следовательно — федералам не следовало совать свой нос. Но неофициально ФБР включило этот случай в состав тех, с какими надо было разобраться по двум причинам. Слишком много жертв. Это один из самых кровавых случаев в истории Луизианы и самый кровавый — в истории этого округа. Второе — в деле много неясного, например, шериф так и не сообщил, от кого именно он получил информацию. Но то, что тут было наркопроизводство — так и есть, в дело представлена пленка. Там — изъятое оборудование.

Дорога и так была убитой, «Крайслер» сел сразу как только мы съехали. Дайна пересела ко мне, и мы продолжили путь. Здесь — дорога и вовсе была никакой; кое-где она была замощена деревянными гатями, но давно.

Потом — лес оборвался и мы выехали на поляну, а впереди, в зарослях высокой травы были загоны для скота, кое-где поврежденные, дом и здания бойни и фабрики. Было видно, что тут стреляли — разбитые стекла, следы от пуль.

Я остановил машину.

— Полезай назад.

Дайна полезла назад, и явно думая не о том. Я показал: назад — это в грузовой отсек, а не на заднее сидение для сопутствующего удовольствия. Она фыркнула — но из машины вылезла — а следом вылез и я.

Мы встали в полный рост в пикапе — так лучше видно.

— Скажи, что ты видишь? — потребовал я.

— Дом. Ферма. Загон для скота.

— Еще?

— Если ты такой умный, скажи что видишь ты?

— Что версия шерифа — чушь собачья.

— Почему? — заинтересовалась Дайна.

— Сколько здесь расстояние до дома?

— Ну… ярдов сто.

— Не больше. Хэндли было одиннадцать человек в доме. И получается, что они успели увидеть машины ведомства шерифа, похватать оружие и приготовиться к обороне? Это же не ровное поле, где чужака за милю видно.

— Может, кто-то стоял на страже открыл огонь…

— Может и так. Только вот еще что — там, где варят мет, особо не постреляешь. Взорваться можно. В любом случае — концы с концами не сходятся.

— И никто не обратил внимания?

— А кому это надо? Лаборатория-то была. Местная юрисдикция.

Я спрыгнул на землю, осмотрелся, прошелся.

И мне здесь не нравилось.

А потому я вернулся к пикапу и открыл тайник. В современных пикапах в бортах есть специальные закрывающиеся ниши для оружия, это для охотников. У меня они тоже были — но там у меня был всего лишь дробовик. Настоящий тайник с оружием был совсем в другом месте, и его мне делал большой специалист по контрабанде через границу. В тайнике лежал Colt 6940 и сумка с магазинами.

На голову я напялил черную каскетку FBI.

— Сделаем вот как. Я пройдусь в дом, а ты пройдись вокруг стены деревьев. Пометь, если заметишь следы от пуль…

…

В местах, где умерло много людей, — тяжелая атмосфера сохраняется еще долго. Как будто люк открывается в преисподнюю и оттуда поддувает. В смерти нет ничего ни праведного, ни героического, уж я это точно знаю.

Просто кто-то вынужден брать всё это на себя. Брать грехи, за которые потом придется отвечать. Но отвечать придется, рано или поздно. Там — за это не похвалят…

Держа винтовку не наготове, но под рукой, чтобы в случае чего стрелять с одной руки, я приближался к зданию…

…

Версия шерифа была чушью собачьей, я почти сразу это понял. И дело тут даже не в расстоянии.

Если вы опытный стрелок, вы научитесь различать разные типы стрельбы. Есть стрельба на поражение, есть стрельба на подавление. Стрельба в полиции и в армии сильно отличаются. В армии тебя учат стрелять на подавление там, где противник теоретически может быть — в расчете на то, что попадет случайно, или хотя бы задержит или исключит продвижение. В полиции это исключено, ты не можешь просто взять и стрелять очередями — если попадешь в не там оказавшегося человека, тебя ждут увольнение и суд. Каждый выстрел должен быть не просто рассчитан, надо десять раз подумать, стрелять ли и что потом будет. Я это хорошо знаю, потому, что проходил переподготовку сам и потом бывало, что переподготавливал уволившихся из армии на полицейскую работу. Влипнуть можно очень легко, причем один раз — и на всю жизнь.

Здесь — это была стрельба ни на поражение, ни на подавление. Было заметно, что кто-то просто встал на расстоянии и выпустил пару магазинов, чтобы создать видимость боя. Пули попали куда угодно, даже в крыше были пробоины. Не было ни единого признака сосредоточенного огня, никто не пытался подавить огневые точки.

Перемещаясь вдоль здания, я все-таки нашел одно место, по которому стреляли явно прицельно. Из-за угла здания кто-то стрелял.

Там же я нашел следы крови, достал нож и немного соскоблил в пакетик для сбора улик.

В здание я зашел через боковую дверь, включил фонарик. Надо посмотреть что внутри, что не сходится.

…

А не сходилось — всё. Мне даже стало удивительно, насколько не сходилось — даже не попытались придать картине хотя бы вид достоверности. Найденная нарколаборатория искупала всё. Ну и разумеется, юрисдикция. Чужая никого не интересует.

Чего я не нашел.

Ни следа у окон, что кто-то из них стрелял в полицейских — нет нагара, гильз, крови.

Почти нет следов ответного прицельного огня в комнатах.

На глаз я попробовал оценить обстановку, пусть даже разгромленную. Выходило, что для фермеров дороговато. Это подтверждало, что лаборатория все же была.

Тогда что здесь произошло?

Выйдя, я продолжил искать следы возле дома — и довольно быстро нашел место, где расстреляли как минимум троих. Там и остались следы крови на земле (они остаются) и следы от выстрелов. Под таким углом сверху вниз — полицейские в преступников обычно не стреляют.

Собрав образцы, я вернулся к машине. Дайна уже ждала меня, скучала.

— Что нашла?

Она показала пальцем. Следы от пуль только в трех деревьях.

Да, не похоже на жестокую перестрелку.

— Что думаешь?

— Комитет бдительности, — ответила она.

Комитет бдительности. Раньше — в начале 20 века, а на юге годов до семидесятых — на Юге были распространены линчевания. Причем не только в отношении черных, как это принято считать. Есть такая книжка — «Человек с поезда», она об одном из первых в истории США маньяков, который перемещался по железной дороге и убивал людей топором. Так вот — там прекрасно описано, как вершилось тогда правосудие. Кого-то линчевали. Кто-то избежал линчевания просто потому, что у него были сыновья, винтовки и крепкая бревенчатая изба, в которой он засел и отстреливался от жаждущих правосудия до прибытия шерифа. Но в целом вы почитайте — реально доставляет. Особенно, если перед этим почитать книжку о том, как в России веками было беззаконие[34].

Потом с появлением ФБР, увеличением числа полицейских и шерифов, появлением автомобилей и автострад, позволяющих правоохранительным органам контролировать большие территории — число судов Линча пошло на убыль, люди стали доверять правоохранительным органам правосудие. Но сейчас, в ситуации, когда страна расколота, когда пошел обратный процесс — появления неконтролируемых территорий, где люди не могут себе позволить оплачивать шерифа — снова создались предпосылки для самосудов.

— И что нам теперь делать?

— Ты пишешь статью, я — отчет. Пусть думают другие… Поехали.

…

Обратно мы возвращались уже почти затемно. И когда выехали к дороге, где и застрял «Крайслер» Дайны — он был уже вскрыт.

— Охренеть! — я бросил руль, выскочил из машины. — Стой! Стоять!

Грабитель бросился наутек.

— Стой!

Надо сказать, я сильно рисковал. На мне не было бронежилета, а преследовать преступника без него, тем более в сельской местности, тем более там, где пистолет носят для защиты от змей и аллигаторов — опасное дело.

— Стой! — я выстрелил в воздух.

К моему удивлению, преступник остановился. Это был подросток, тощий, белый.

— На колени. Руки за голову, ноги скрестить

— Сэр, не убивайте

Я обыскал его. Ничего, кроме того, что он успел спереть из бардачка.

— Поднимайся. Давай, давай

— Сэр, не убивайте

— С чего я должен тебя убивать? Ты откуда?

— Сэр, я тут недалеко живу.

— Пошли к машинам. Иди вперед…

В свете фар он казался еще более жалким — типичный недоедающий паренек из глубинки**. Америка двадцать первого века

— Как тебя зовут?

— Джон, сэр.

— Родители есть? Давно машины вскрываешь? Знаешь, что за это в тюрьму можно попасть?

— Оставь его, — вступилась Дайна

— Между прочим, он твою машину вскрыл, не мою.

Я опустил винтовку.

— Давай, чеши отсюда. Еще раз застану тебя за чем-то подобным — сдам шерифу, понял? Найди работу. Или иди в армию, если есть восемнадцать. Там людей не хватает.

Паренек переводил взгляд с Дайны на меня, а потом вдруг спросил:

— Сэр, а вы кто?

— Тот, кто все еще может сдать тебя шерифу за попытку угона.

— Вы друг Хэндли, да?

Я почувствовал неладное.

— А ты с ними дружил? Знаешь что-то про них?

Парень выглядел, как будто вот-вот готов дать стрекача. Я достал из кармана сто долларов, потом еще сто.

— Ничего не хочешь рассказать? А?

…

Не знаю, как Дайна — а я обратный путь проделал в глубоком потрясении.

По пути мы заехали перекусить. Типичный южный «Тако-белл», полупустой. Взяли по порции острого тако, чтобы перекусить на капоте машины. Оба не знали, как начать разговор.

— Ты думаешь, он врет? — начала Дайна

— Это слишком бредово для вранья. Местные религиозны, он бы не стал выдумывать такое.

— Священник… Может он ошибся?

— SWAT надевает черные комбинезоны обычно. Но их никак не спутать с сутаной, даже вдали. Я бы не поверил, если бы не одно «но». Он сказал, что выживших поставили на колени и расстреляли. Я нашел это место. Там следы от пуль и остатки крови. Похоже на правду.