Таверна «Ведьма». Инквизиторам вход воспрещен!

Глава 13

Я раздражённо дёрнула плечом. Вот вроде бы и ведьма, а защитить себя и своих близких никак не могу.

— Всё же, советую заглянуть в неё, — хмыкнул Хейг. — Однако для начала, давайте дождёмся вашего кота. Возможно, всё обойдётся и защитные чары накладывать не придётся.

— Думаете, что колдун покинул Глубокие озёра?

— Не берусь ничего утверждать. Вы надолго в город? — Хейг сменил тему нашего разговора.

— Мне нужно на рынок — купить красок, и ещё необходимо заглянуть в одно место.

— В какое место? — подозрительно прищурился инквизитор.

— В городе проживает и даёт уроки рисования некая госпожа Могель. Вот туда после рынка я и направлюсь.

— Тогда встретимся вечером в вашей таверне, — Хейг отвесил мне короткий поклон и скрылся за одной из подворотен.

Проводив его задумчивым взглядом, я направилась в сторону рынка. Тревожные мысли никак не хотели покидать голову, и мне было очень стыдно, что я оставила Тома одного. Нужно было его взять с собой. И кота, как назло, я отправила за рыжим прохвостом. Может, вернуться, пока не поздно?

Остановившись, обернулась. От таверны мы отошли недалеко, так что я всё ещё видела белобрысую шевелюру своего брата и рыжую косу Марьяны. Я уже сделала шаг назад, как вдруг заприметила чёрный, шерстяной комок, точнее, ком — большой и толстый. Баюн примостился на козырёк. Его жёлтые глаза, подобно двум фонарикам, неотрывно следили за малеванием детей. Кот меня тоже заметил. Потому, как он сокрушённо помотал мордочкой, я поняла, что рыжего фамильяра, да и самого колдуна в городе уже нет.

Ну, что ж. Значит, пока можно выдохнуть. Дети в безопасности — кот присмотрит за ними, в этом я уверена на все сто процентов. Поэтому, сделав глубокий вдох-выдох, я со спокойной душой отправилась по своим делам.

Сегодня был выходной, так что рынок гудел, не переставая. Мычали запряжённые в телеги волы, ржали кони. Шум, крики, толкотня. Но громче всех кричали мелкие торговцы-разносчики. Пробираясь в толпе, они наперебой предлагали ленты, дешёвые украшения и разнообразные подделки. Пройдя сквозь орущих и свистящих лавочников, я очутилась в относительно тихом месте местных ремесленников. Здесь так же располагались высокие купеческие дома. Так что, этот район считался весьма престижным, по городским меркам. Пройдя ещё немного вдоль улицы, я оказалась возле богато украшенной деревянной резьбой и фресками лавке. Насколько я помнила, это был магазинчик местного маляра и художника, что занимался внутренней отделкой помещений привилегированных жителей Глубоких озёр. Хоть город был небольшим, но, так называемой, аристократии тут хватало. По рассказам Тома, неподалёку располагалось родовое поместье какого-то графа. В подробности я не вдавалась. Зачем оно мне? И так от переизбытка информации голова идёт кругом.

Постучавшись и толкнув дверь на себя, я вошла внутрь. Пахло здесь как-то по-особенному приятно. Луговые травы, мёд и терпкий аромат дерева. Вся лавка от пола до потолка была заставлена разными картинами всевозможных размеров, фресками, панно. Здесь даже были гипсовые барельефы. Имелась целая полка деревянных досок с выжженными на них рисунками.

— Чего изволите? — пока я рассматривала картины, фрески и другие безделушки, не заметила, как за моей спиной появился сам хозяин.

— Здравствуйте, — я широко улыбнулась. Хозяин лавки был уже далеко не молод, мелкие борозды морщинок прорезали лоб, но лицо его было добрым, приветливым. Он вышел ко мне в замызганном красками фартуке, а в руке держал кисточки и маленький шпатель. Похоже, я его отвлекла от работы.

— Да, да, — хозяин, положив инструменты на стол, вытер руки о фартук, — я слушаю вас. Хотите купить картину или, может, заказать что-то особенное?

— Нет, — я помотала головой, — мне нужны краски.

— О! — улыбнулся мужчина. — Хотите творить? Ну, что ж, одобряю. В нашем городе не так много людей, которых можно заинтересовать искусством.

— Это не для меня, а для моего брата. Я Элизабет Коуэлл, мой брат очень неплохо рисует, поэтому…

— Томас! — воскликнул хозяин.

— Вы знаете его?

— Как ни знать этого мальчугана. Очень способный паренёк. Раньше я его постоянно видел. Он мог часами наблюдать за тем, как я рисую. Я ему и бумагу давал, и карандаши. У него действительно талант.

— Говорите, раньше постоянно видели?

— Да, — мужчина радостно закивал.

— И он сидел здесь, у вас?

— Ну, да, а мне он и не мешал. Наоборот, хоть какая-то компания. Сестра, говорил, ушла по делам, а сидеть одному, видимо, было неохота. Вот Том и прибегал.

Пазл в голове постепенно начинал складываться. А что, если Элизабет сама ходила на встречу с членами банды, а после прятала награбленное в таверне? Но что произошло потом? Она что-то узнала и решила всё рассказать Хейгу?

— А сейчас, — мужчина добродушно хмыкнул, — не видать. Вы ему, наверное, какое-то дело полезное нашли?

— А? — мысли об Элизабет ещё не оставили меня. — Да, нашла. Вот хочу отдать его в школу. Госпожа Могель, говорят, преподаёт изобразительное искусство.

— Госпожа Могель? — мужчина пренебрежительно фыркнул. — На вашем месте я бы не ходил к ней.

— Почему нет?

— Лоренца Могель очень уж высокомерна и даёт уроки только детям из аристократических семей.

— Но мы всё-таки попробуем, — после минутного замешательства ответила я.

— Ну, что ж, — мужчина пожал плечами, — дело ваше. Так вы, значит, за красками пришли? — хозяин подошёл к прилавкам. — Сколько цветов? У меня всё хорошего качества. Краски создавались ведьмами.

— Ведьмами?

— Да, они изготавливаются в столице из луговых цветов, поэтому оттенки такие естественные. Вот, взгляните.

Я приблизилась ближе. Действительно, краски были таких ярких, сочных оттенков, что заглядеться можно. На земле такие точно не встретить.

— И они не стираются со временем. Но для них нужна специальная плотная бумага. На простой краски будут растекаться и потеряют свои свойства.

— Пожалуй, на первое время хватит и шести цветов. И бумагу я тоже возьму.

— Тогда за всё четыре серебряника.

Когда я вытащила из кармана золотой, мужчина подозрительно скривился.

— Просто дела в таверне пошли лучше, — улыбнулась я самой обворожительной улыбкой. Не хотелось, чтобы он подумал, что я замешана в каких-то тёмных делишках. Хватило и того, что Элизабет на самом деле была не такой честной, какой я думала. То, что поведал Хейг, до сих пор не давала мне покоя. Но я искренне верила, что Элизабет поступала так не по своей воле. Может, она боялась за брата? Может, ей угрожали?

Хозяин художественной лавки что-то буркнул себе под нос, но золотой принял, дав мне сдачи.

— Непременно передам Тому то, как вы о нем отзывались, — я положила краски и бумагу в сумку. — Не скажете, где найти госпожу Могель?

— Она живёт рядом с городской Ратушей и уроки даёт там же. Фонтан, а за ним идут белоснежные дома городской аристократии. Так вот, номер её дома сорок два. Там ещё табличка висит.

Поблагодарив хозяина лавки-мастерской, я сразу направилась по указанному адресу. Найти школу и в самом деле не составило особого труда. Высокие, стройные здания, выстроенные из белого кирпича, сразу бросались в глаза. Да и табличку с надписью “Лоренца Могель. Преподаватель изобразительного искусства”, пропустить было невозможно. Чёрная, с золотой каймой и выгравированными на ней палитрой и двумя кисточками.

На пороге меня встретила пожилая дама в белом чепце.

— Госпожа Лоренца Могель? — я улыбнулась.

— Нет, — пожилая женщина дёрнула крючковатым носом, — я её служанка. Вы пришли что-то передать? — женщина бросила взгляд на мою сумку.

— Я хотела записать брата на уроки рисования, — отчеканила я, так как мне совершенно не понравилось, как она на меня смотрит. С надменностью, что ли. Если служанки тут так задирают носы, как же поведёт себя хозяйка?

Мне стало неприятно. Я вообще терпеть не могла таких высокомерных людей, всегда старалась держаться от них подальше. Но сейчас… сейчас.

“Это ради Тома” — сказала я самой себе и сделала глубокий вдох.

— Ну, — голос её выдавал брезгливость, — проходите.

Дом, и в одно и то же время школа госпожи Могель, был просто огромным. На первом этаже размещалась студия с партами, холстами и прочими художественными атрибутами, на втором, судя по всему, комнаты самой хозяйки.

— Подождите здесь, — служанка остановила меня взмахом руки в просторном холле. — Я позову хозяйку.

Ждать долго не пришлось. Уже примерно через пять минут со второго этажа спустилась статная женщина. На вид я бы не дала ей больше сорока. Высокая. Строгая. В прямом, длинном, тёмно-синем платье. На шее — объёмный молочный бант. Волосы были уложены в высокий тугой пучок. На носу — очки в тоненькой изящной золотой оправе. В руке — указка.

— Я слушаю вас, — для такой элегантной дамы голос её был немного груб.

— Эм-м-м, здравствуйте, — я замялась, потому что даже не знала, как разговаривать с такими людьми.

— Да-да, — Лоренца Могель дёрнула подбородком.

Я кашлянула, чтобы прочистить горло.

— Мой брат, — проговорила я, а сухость во рту делала мой голос хриплым, — очень хорошо рисует.

— И что? — женщина состроила такую кислую физиономию, будто ей было совершенно начхать и на меня, и на Тома. Хотя, предполагаю — это действительно было так.

— Я бы хотела, чтобы он учился здесь. С деньгами проблем нет, — сказав про деньги, я понадеялась, что Лоренца Могель хоть лицо сделает попроще, но нет. На мои деньги ей тоже было начхать.

— Как вас зовут? — вместо ответа, женщина задала вопрос.

— Элизабет Коуэлл. Я держу таверну. Она расположена по улице Уайтхолл.

— Держите таверну? — хмыкнула женщина. — Вы хоть знаете, что за дети здесь учатся?

— Подозреваю, дети аристократов. Но есть ли разница из какой семьи ребёнок? Будь он, простолюдин или высокородный.

— Милочка, — госпожа Могель цокнула языком. — Вы из какого захолустья к нам прибыли? Есть ли разница? Есть ли разница? — женщина говорила с придыханием, будто еще немного, и она задохнется от недостатка воздуха. — Я даже слушать такого не желаю! — заявила она. — И учить вашего брата не буду! Так что, попрошу покинуть мою школу и дом!

Вот же грымза!

— Послушайте, — я приосанилась, чтобы ответить, что дети аристократов ничуть не лучше детей из простых семей, как вдруг моей спины коснулась чья-то горячая рука, а после я услышала взволнованный бархатистый голос, принадлежащий мужчине.

— Элизабет?

Я обернулась. Передо мной стоял красивый молодой человек. Широкоплечий, чёрные волосы доходили ему до плеч, немного завивались на концах. Глаза были ясными, насыщенного синего оттенка. В них будто разливалось море. Солидный костюм и правильные черты лица говорили, что мужчина был не из простых.

— А? Мы знакомы? — проронила я, первое, что пришло на ум.

— Ты меня не помнишь? — брови мужчины удивлённо изогнулись.

Ну, вот, новый сюрприз на мою голову…