Тёмные всадники

– Вам должно быть стыдно за то, что вы развлекаетесь подобными историями, отец Мартин, – отругал его отец Нарцис.

– Прошу простить меня, отец.

Послышался слабый голос, заставивший собравшихся замолчать:

– Чтобы ясно видеть, лишите зачарованную ее лунного обличия.

Уголин Попьян почти не шевелил губами, и взгляд его оставался каким-то туманным. Но этих нескольких слов, произнесенных медленно, было достаточно, чтобы у всех каноников перехватило дыхание. Восемь слов подряд для Уголина Попьяна было неслыханным делом.

– Пришло время проводить вас обратно в богадельню, мессир д’Имбер, – сказал аббат. – Нынче не стоит находиться поздно вечером на улицах. Отец Нарцис?

– То есть… – сказал последний, застигнутый врасплох. – Я думал, что рыцарь сможет сам найти дорогу…

– Ну что вы, отец, это было бы нарушением всех наших правил гостеприимства.

Отец Нарцис не осмелился возразить ему, но повернулся к отцу Мартину и невинно воскликнул:

– Отец Мартин! Вы были так разговорчивы с нашими гостями, поэтому, несомненно, будете рады их проводить. Не мешкайте, уже поздно.

– Когда я увидела дракона в Китае, то находилась в воде, ночью, стоя лицом к луне, – прошептала Брисеида на ухо Энндалу. – А в трактире прошлой ночью я снова была в воде. Не говоря уже о том, что в Цитадели именно в отражении фонтана я заметила первую иллюзию.

Энндал тоже думал об этом.

Брисеида сжала кулаки, вспомнив слова Уголина Попьяна. Молодой монах буквально соответствовал человеческому архетипу. Странный с детства, одержимый другим миром… Она еще не знала, что думать о его намерениях, но должна была отнестись к его словам так же серьезно, как и к словам Теобальда.

Отец Мартин шел впереди Лиз, беспокойно оглядываясь на каждом перекрестке. Город казался пустынным, только неприятные запахи витали в воздухе. Однако отец Мартин размахивал перед собой факелом, словно ожидал, что в любой момент появится чудовище. Энндал остановился, прислушался и осмотрел переулок, залитый лунным светом.

– Отец, – спросил он тихо, – не вода ли это из фонтана течет там?

Отец Мартин насторожился:

– Да, мессир.

– Я бы хотел подойти к нему, чтобы освежиться.

– Просто… Идти далеко, и был тяжелый день…

– Значит, идите спать. Не волнуйтесь, мы найдем дорогу.

Отец Мартин кивнул, быстро забыв о своем гостеприимстве. Он пожелал путникам спокойной ночи и направился один в сторону верхнего города, к богадельне. Но через несколько метров он остановился, привлеченный странным шумом, доносившимся с крыш.

– Думаю, будет лучше, если я останусь с вами, – сказал он, быстро обернувшись. – Отец Нарцис очень расстроится, если по моей вине вы заблудитесь… Вы уверены, что хотите пойти туда прямо сейчас? Если вам нужно просто подкрепиться, Хасин, молодой каноник, управляющий богадельней, может принести ведро воды к вам в комнату… Эта умывальня очень красива, но днем она, конечно, интереснее.

– Умывальня? Сюда приходит Уголин Попьян?

– Сегодня вы его там не найдете, отец Нарцис запретил ему выходить по ночам, пока… И потом, это не главная умывальня, просто водопой, фонтан, правда, ничего особенного… интересного. Вы слышали этот шум?

– Вы чего-то боитесь, отец Мартин? – спросил Менг.

Взгляд отца Мартина переходил с генерала на рыцаря. Казалось, присутствие желтокожего человека успокаивало его не больше, чем ночные звуки. В нескольких шагах от него раздавалась тихая музыка фонтана. Она поднималась из маленькой квадратной площадки, залитой прекрасным голубым светом. Оанко оглядел прилегающие улицы, чтобы убедиться, что они одни. Энндал подошел к прямоугольному бассейну, который поднимался до колен, рядом с каменным домиком, из которого вытекал поток воды. Он закатал рукава и побрызгал водой на лицо, чтобы выглядеть хорошо. Лиз пожирала его глазами. Она умирала от желания задать ему тысячу вопросов после всех его речей и не могла дождаться, когда отец Мартин оставит их наедине. Леонель сидел на краю умывальни, незаметно наблюдая за каждым движением каноника. Эней и Брисеида ходили вокруг, внимательные и молчаливые.

– Что вы об этом думаете? – спросил их Энндал вполголоса.

Брисеида с удовольствием достала бы свои песочные часы, возможно, и другие инструменты. Но они не могли пойти на такой риск при свидетелях. Она погрузила руки в воду. Должна ли она была войти в фонтан, чтобы попытаться заметить химеру? Нет, слишком нелепо, она не могла заставить себя сделать это в присутствии отца Мартина. Она присела, чтобы понаблюдать за водой. Лишите зачарованную ее лунного обличия. О чем говорил Уголин Попьян? Если они могли украсть платье феи, значит, они уже могли ее видеть, и в этом случае кража платья не представляла никакого интереса. На мгновение она позволила себе отвлечься на красоту отражения луны в фонтане. Это был долгий день, и ее глаза устали. Она потерла влажными пальцами веки, чтобы лучше различить отражение фахверковых домов, рябивших на гладкой поверхности воды. Но вместо того чтобы вновь обрести четкость, отражение стало еще более размытым, настолько, что в нем не было ничего, кроме меняющихся цветов. В отражении казалось, что на краю умывальни танцует прозрачная фигура. Движение прекратилось, и фигура наклонилась вперед, к поверхности воды, чтобы понаблюдать за Брисеидой. В воде фигура подняла голову, и Брисеида, не задумываясь, сделала то же самое. Прозрачная фигура, маленькая, как эльф, покрытая лунным светом, стояла перед ней на краю умывальни. Наклонившись вперед, она улыбалась ей.

– Брисеида, ты что-нибудь видишь? – спросил Энндал, стоя справа от нее, видя, что она потеряла дар речи.

Она не успела ответить. Пронзительный крик пронесся по воздуху, заставив всех подпрыгнуть.

– Что это было? – резко спросил Менг, снимая с пояса длинный кинжал.

– Звук пришел оттуда! – воскликнул Оанко, указывая на крыши. Энндал уже достал свой меч.

– Брисеида? Что ты видишь?

– Я…

Теперь она не была в этом уверена. Фигура исчезла. И красота места, как ей показалось, тоже. Все, что осталось, – это маленькая мрачная умывальня посреди вонючего переулка.

– Ревуны, – прохрипел отец Мартин тоненьким голоском. – Нельзя оставаться здесь, мессир д’Имбер, эти крики – предвестники гибели, что-то надвигается.

– Что именно?

– И сенешаль им разрешает так себя вести? – с содроганием спросила Лиз. – Так гнусно.

– Ревуны – это злые духи, – тихо объяснил Энндал, отслеживая любое движение. – Мы ничего не можем сделать, чтобы остановить их. Брисеида, расскажи нам, что ты видела.

– Я не… не уверена. Силуэт. Но все исчезло.

Силуэт феи казался теперь очень далеким. Она никогда не слышала столь ужасающего крика.

– Господь Всемогущий на небесах, защити нас от зла! – пробормотал отец Мартин, перекрестившись. – Защити нас, Господи, с помощью блаженного Иоанна Крестителя…

По двору пронесся вой, от которого волосы встали дыбом. Эней опустил сумку на землю, чтобы лучше ухватить сачок для ловли бабочек. Оанко сделал то же самое. Священник вцепился в руку Энндала:

– Они идут! Пора уходить!

Черная фигура, казалось, молниеносно перемещалась по крышам. Оанко следил глазами за тенью, готовый бежать за ней, но Энндал остановил его:

– Оанко! Не сейчас! Пора уходить. Быстро!

– Почему ты меня остановил? Сейчас у нас хоть что-то было бы! – сказал Оанко, когда они оказались в безопасности в своей комнате в богадельне.

Брисеида никогда не видела, чтобы Оанко так сердился. Он был похож на охотника, который упустил свою добычу.

– Всему свое время, Оанко, – сказал Энндал. – Химеры опасны, но духовенство может быть еще опаснее. Мы не связываемся с еретиками. Если мы хотим, чтобы они оставили нас в покое, придется играть по их правилам.

– Вы заметили, что в этой комнате две кровати, – сказал Леонель, запрыгивая на одну из них. – Мы теперь на уровень выше.

Он никого не обманул своей напускной наглостью, его тоже потрясли крики.

– Какую игру ты ведешь, Энндал? – воскликнула Лиз. – Сначала ты смущаешься, когда лейтенант Эбрар просит тебя рассказать ему о своей жизни, об охоте на Зверя Апокалипсиса, а потом ты рассказываешь духовенству все эти безумные истории о крае света? Ты позволяешь им видеть тебя спасителем Каркасона, обещаешь Кассандре, что отправишься на охоту на вуивра, а потом объясняешь монахам, что тебе плевать на вуивра и что тебя интересует лишь Святой Грааль? Ты хочешь, чтобы люди начали болтать? Чтобы они поняли, что ты несешь чушь? Я не говорю, что не стоит время от времени придумывать ложь, особенно в нашей ситуации, но она должна иметь смысл! А что не так с этими людьми? Они восхищаются твоими сражениями со злом, но если они поймают нас в погоне за демонами, то нам конец? Что все это значит? Чего они хотят, в конце концов?

– Как я уже сказал, все дело в том, как подойти к вопросу, – спокойно произнес Энндал, чтобы успокоить ее. – Все как в Поднебесной. Нужно лавировать, чтобы не нажить себе врагов. Кассандра это понимает, поэтому она попросила священника пригласить меня.

– Но ты, Энндал, что ты на самом деле думаешь обо всем этом? Тебе ведь необязательно играть с нами какую-то роль? Ты можешь рассказать нам все как есть.

Энндал вздохнул, прислонился к решетке их крошечного окна и стал обдумывать, что сказать.

– Ни один рыцарь не считается настоящим без великого путешествия, а ни одно великое путешествие не может считаться настоящим без встречи с фантастическими существами. Вот как это работало в мое время. Я должен был рассказать историю о своей встрече с демонами ада, и я должен был быть осторожным, чтобы не возложить на Господа Всемогущего свои победы. Я знаю, что делаю, поверьте мне, я живу так уже долгое время.

– То есть несешь чушь? – спросил Леонель, раскинувшись на кровати. Энндал проигнорировал его.

– Мы, так сказать, устроили знакомство. Монахи могут быть обречены на безмолвную жизнь, но вы можете быть уверены, что к завтрашнему утру весь город будет знать о храбрых деяниях рыцаря д’Имбера. Мы поразим одних, которые не преминут нас поддержать, и дискредитируем себя в глазах других, которые не станут искать дальнейших объяснений нашему интересу к химерам.

– Но к чему эта история о Граале? – спросила Брисеида.

– Возможно, для некоторых из вас это станет неожиданностью, – ответил Энндал, взглянув на Лиз и Леонеля, – но я, например, не считаю, что солгал сегодня. Я просто делал то, чего от меня ожидали, я маскировал реальность под свое время. Однажды в пустыне ты сказала, Брисеида, что в библиотеке Цитадели есть все ответы, но что она отвечает на вопросы только при обращении к ней.

– Потому что тогда она узнает нас и сможет запустить свой защитный механизм, – продолжала Брисеида, удивленная тем, что Энндал вспомнил эту деталь.

Она упомянула об этом лишь однажды, на фоне множества другой информации, и задолго до того, как они поняли, где находятся на самом деле.

– Святой Грааль устроен аналогично. Он содержит Божественную милость, высшее знание, вечную жизнь. Но Персеваль, оказавшись перед ним, не додумался задать правильные вопросы. Таким образом, в знании ему было отказано навсегда.