Общество по защите обесчещенных эльфов

Глава 16

— Ты забыла запереть клетку? — мадам Пим-глоу взирала на меня с яростью.

Ирвинга утащили обратно в темницу, и мы с начальницей остались в коридоре одни.

— Простите, госпожа, — я изобразила на лице неподдельное раскаяние. — В последнее время он вел себя так хорошо, что я решила…

— Идиотка! Бешеный зверь есть бешеный зверь. — Со вздохом она принялась растирать покрасневшее горло.

Мне было безразлично уволят меня за мой проступок или нет. Оставаться на должности смотрительницы борделя я не собиралась и готова была прямо сейчас отправиться паковать чемоданы. Более того — мечтала убраться с глаз мадам как можно скорее.

Арабелла, предупрежденная Тилем, уже ждала меня у черного хода в «Шипы». Чем быстрее я передам ей украденный блокнот, тем лучше. Разговаривая с начальницей, я только теряла время.

— Вы обронили. — Наклонившись, я подняла с пола фальшивую записную книжку и закрытой передала мадам Пим-глоу.

Когда ее толстые пальцы коснулись обложки из коричневой кожи, сердце замерло, а сама я невольно задержала дыхание. Откроет? Ну, чисто машинально. Иногда люди так делают — без особой цели, просто испытывая потребность занять чем-то руки.

К огромному моему облегчению, мадам даже не взглянула на блокнот, а сразу сунула его под мышку. После нападения Древнего ей было не до тетради с заклинаниями.

— Я, наверное, пойду. Еще столько дел.

Аж пальцы зудели — так хотелось сбежать. Пока записная книжка находилась в руках мадам, а не в сейфе, мы все были в опасности. В любой момент начальница могла заглянуть в блокнот и понять, что ее обманули. А могла дойти до своего кабинета и благополучно положить тетрадь в тайник, после чего забыть о ней на несколько месяцев. Проблема в том, что я не знала, как станут развиваться события, продолжит ли нам и дальше сопутствовать удача. А значит, лучше поторопиться.

— Нет, Дис. Я же сказала, нам надо обсудить одну неприятную вещь. Пойдем.

Разочарованная, я едва не взвыла и с тоской покосилась в конец коридора, в сторону лестницы. Блокнот в кармане под баской словно увеличился в размерах. Теперь я ощущала его слишком отчетливо и боялась, что складки ткани недостаточно хорошо скрывают мой тайник.

— Вам бы отдохнуть или показаться целительнице. — Я до последнего не теряла надежды сбежать, но мадам Пим-глоу разбила все эти надежды вдребезги.

— Не спорь, милочка. И запомни: чужие советы мне без надобности.

С обреченным вздохом пришлось последовать за владелицей борделя.

— Не понимаю, — недовольно бормотала она себе под нос, двигаясь по коридору, — почему ошейник не вырубил его сразу? Как он вообще сумел на меня напасть, в ошейнике-то? И так долго сопротивлялся его воздействию, — она безотчетно коснулась горла. — Другие курто в первую же секунду рухнули бы на пол без чувств, а этот…

Она толкнула дверь своего кабинета.

— Располагайся.

На улице пошел дождь. За окном шумело, тяжелые капли барабанили по стеклу.

Взмахом руки мадам Пим-глоу создала магический светильник и отправила его парить под потолком, наполняя комнату мягким оранжевым мерцанием. Из секретера она достала бутылку, оплетенную лозой ивы, и водрузила на столешницу. Рядом поставила бокал. Один.

Блокнот по-прежнему был в ее руках, и меня это ужасно нервировало.

«Положи, положи его в сейф!» — мысленно умоляла я, то и дело соскальзывая взглядом к злополучной тетради.

— Геральдина сказала, что ты больна.

Слова мадам прозвучали обвинением. Никакого сочувствия, даже притворного, в ее тоне не было. В голосе звенел неприкрытый упрек, и смотрели на меня, как на преступницу. Словно я была виновата в своей болезни. Как будто могла ее предотвратить.

За всеми этими тревогами я успела забыть про опухоль, растущую в моей голове. Теперь мне о ней напомнили, и по плечам пробежала зябкая дрожь.

— Ты знала о своем состоянии и пыталась его скрыть? Или…

— Не знала.

Взгляд начальницы немного смягчился.

— Что ж, тогда у меня нет к тебе претензий. Но ты же понимаешь: больная работница мне не нужна. Умрешь — и что мне делать? Это же может случиться в любой момент, и я останусь без помощницы.

Какой очаровательный эгоизм. Я даже умилилась.

— Понимаю, — шепнула я и добавила мысленно: «Все понимаю, только спрячьте эту чертову тетрадь наконец в сейф!»

Как назло, мадам принялась бурно жестикулировать, размахивая блокнотом в воздухе и этим нервируя меня еще больше.

— В общем, я буду вынуждена тебя уволить. Не сегодня, разумеется. Мне нужно время, чтобы найти тебе замену.

— Хорошо. — На диване я сидела как на иголках, напряженная и дышащая через раз. Все мои мысли занимала тетрадь. Я смотрела только на нее и думала только о ней.

— Рада, что ты не из тех современных эгоистичных особ, которые чуть что начинают качать права. Уверена, ты найдешь себе отличное место. Вот выпей. — Она налила в бокал вина и сама же его осушила, затем — слава тебе господи! — повернулась к картине, закрывающей тайник. Сняла ее со стены и принялась едва слышно читать заклинание, убирающее силовое поле.

Неужели получилось? От сердца немного отлегло.

Ровно до того момента, как мадам Пим-глоу замерла напротив сейфа и вместо того, чтобы положить блокнот в нишу, взяла и открыла его.

Она открыла блокнот!

Это случилось так неожиданно. Я уже успела поверить в свою победу. Успела вздохнуть с облегчением и обрадоваться, а тут…

И что ей стрельнуло в голову?

Спасение было так близко.

Мышцы живота напряглись, внутренности сковало льдом.

Поймет! Она же сейчас все поймет! Пусть я и попросила Ирвинга накарябать в тетраде парочку фраз, чтобы страницы не были пустыми, мадам Пим-глоу не дура, не слепая и сразу заметит, что почерк чужой! А если еще и вчитается…

О, господи! Что же делать?

Если я немедленно что-нибудь ни придумаю, меня уволят, потом стараниями Арабеллы посадят в тюрьму, где я умру от рака, тем временем Ирвинг отправится доживать свой век в «Развратный лотос».

Мы все поставили на кон и проиграли!

Внезапно я очень отчетливо поняла, что терять мне нечего, а когда терять нечего, это развязывает руки.

Сработал инстинкт. Я не успела обдумать свои действия, не позволила себе поддаться сомнениям — на это не было времени. Все произошло слишком быстро. Тело среагировало раньше разума.

Я словно смотрела на себя со стороны и видела фильм. Фрагментами. Урывками. Отдельными кадрами.

Вот я вскакиваю с дивана.

Вот хватаю со стола бутылку.

Вот обрушиваю эту бутылку на голову мадам Пим-глоу, и та падает, уронив блокнот.

Боже, я ведь ее не убила?

Бесчувственная начальница лежала у моих ног, раскинув в стороны руки и разметав по ковру ярко-рыжие волосы. Бутылка, которой я ее огрела, не разбилась — то ли удар вышел недостаточно сильный, то ли плетение из лозы укрепило стекло.

Это хорошо или плохо?

А если мадам сейчас очнется?

А если не очнется никогда?

Паникуя, я опустилась на колени и внимательно оглядела свою жертву: крови не видно.

Поднесла палец к ее носу: дышит.

Дышит — значит, может прийти в себя в любую минуту.

И тут я вспомнила о сонном зелье, спрятанном в кармане под баской. На дне флакона оставалось всего пару капель, но их должно было хватить.

Дрожащими пальцами я вытащила из складок ткани пузырек с золотистой жидкостью и вылила содержимое начальнице на язык.

Уф. Все, отступать поздно. Мосты, как говорится, сожжены. Теперь надо скорее читать заклинания и освобождать курто. А потом — Дырявые горы, Ведьма-Отшельница, родной мир.

Выскользнув за дверь, я нос к носу столкнулась с каким-то мужчиной. Эльф. Это был эльф Зайка. От неожиданности я так испугалась, что едва ни вскрикнула.

— Извините, все в порядке? — раздался взволнованный голос.

«А ведь этот курто на моей стороне, — подумала я. — И может быть полезен».

Схватив парнишку за плечи, я приблизила свое лицо к его лицу и лихорадочно зашептала:

— У меня есть ключ от ваших ошейников. Я вас освобожу. Слышишь? Всех. Всех освобожу. Но мне нужна твоя помощь. Там, снаружи, у черного хода ждет Арабелла. Приведи ее сюда. Нет. Не сюда. На третий этаж, в последнюю комнату. Ту, что в конце коридора.

Эльф растерянно захлопал голубыми глазами, переваривая услышанное. Похоже, я его шокировала. Ну да, без подготовки, просто как ушат воды вывалила ему на голову такую ошеломительную новость.

— Понял, что надо сделать?

— Всех освободите? — уточнил эльф, нахмурившись.

— Да, тебя тоже.

— И его? Последнего из Дома «Багровой зари»?

— Ирвинга? Да, всех.

На лице эльфа промелькнуло странное выражение. Глаза расширились, так что между верхним веком и радужкой обнажился белок. На лбу проступили поперечные морщины, более глубокие в центре и почти незаметные по краям. Рука дернулась к шее, словно в попытке ослабить чересчур тугой ворот рубашки, вот только рубашки на эльфе не было: как и все курто, он разгуливал по борделю голым по пояс.

— Не надо, — исступлено зашептал мужчина, до боли вцепившись в мое запястье. — Не отпускайте его. Не снимайте с него ошейник. Нет. Ни в коем случае. Этого нельзя делать.

Не снимать с Ирвинга ошейник? Это почему же?

— Нельзя! Нельзя его выпускать на свободу! Нельзя! — запаниковал эльф. — Клянитесь, что не сделаете этого! Обещайте, иначе я позову охранников.

Воу-воу!

Ой, да у парня, похоже, кукушка в часах сломалась. Надо же было наткнуться на сумасшедшего!

Ну кто тебя, Диана, тянул за язык? Сама бы сбегала за Арабеллой — не развалилась бы!

Меня прошиб ледяной озноб.

А если Зайка и правда исполнит свою угрозу — позовет-таки охранников?

Надо скорее успокоить безумца, пока тот не натворил глупостей.

— Конечно, не волнуйся. Я ни за что не сниму с Древнего ошейник. Он и мне не нравится. Буйный какой-то.

Ага, не сниму. Как же! Кто меня тогда проводит в Дырявые горы и подкинет тысячу золотых монет, чтобы я оплатила услуги Ведьмы-Отшельницы?

А может, у этого лопоухого одуванчика с Ирвингом какие-то личные счеты?

— Возвращайся к себе в комнату и жди. Скоро все будет хорошо. И насчет Ирвинга не переживай. Он останется под замком. — Я улыбнулась, стараясь, чтобы моя ложь выглядела убедительной.

— Обещаете?

— Да, конечно. За Арабеллой сама сбегаю.

Один за другим я отцепила от себя пальцы разнервничавшегося эльфа. На освобожденном запястье даже остались красные следы.

— Ступай, я со всем разберусь.

— Не обманете? — Голубые глаза прищурились с подозрением.

— Да за кого ты меня принимаешь? Иди, иди.

Курто отправился вперед по коридору. Он то и дело оборачивался, чтобы взглянуть на меня через плечо.

Проводив его взглядом до двери, я побежала за Арабеллой.