Общество по защите обесчещенных эльфов

Глава 19

Когда Хедит ушла, в доме резко потеплело, в камине снова весело затрещал огонь, и дышать стало свободнее.

Тяжелая, однако, у этой богини аура. Бедный Ирвинг. Неудивительно, что он не хочет жениться на столь жуткой особе. Мало того, что она страшнючая, аки смертный грех, так еще и воздух в ее присутствии остывает, а предметы покрываются инеем.

Я представила себе вечность рядом с такой супругой и вся поежилась: воображение нарисовало мрачное будущее среди льдов и непроглядной темноты. Хедит же не только все вокруг себя замораживала, но и словно поглощала свет, вытягивала из мира краски и радость.

— Как насчет занимательной истории перед сном? — повернулась я к Ирвингу.

— А не боишься слушать на ночь страшные сказки? — ухмыльнулся эльф.

Удивительно, но Древний не выглядел взволнованным или напряженным. Встреча с жестокой богиней будто не оставила в его душе неприятного осадка. Глядя на меня, Ирвинг улыбался уголком губ, и улыбка эта была мягкой и очень довольной.

О господи, неужели я действительно вижу в его взгляде интерес? Тот самый. Мужской. Совершенно однозначный. Так смотрят на привлекательную женщину. Женщину, которая пробуждает желание, заставляет сердце биться быстрее.

«Она тебе нравится».

Стало душно. Нестерпимо захотелось ослабить шнуровку корсета.

— Уверена, ты отличный рассказчик. А я люблю увлекательные истории, так что начинай. — Покрасневшая, я опустилась в кресло рядом с камином и сложила руки на коленях, приготовившись слушать.

Подозрительно счастливый Ирвинг занял соседнее кресло.

— Уж не знаю, чем я так привлек Хедит, но она хочет сделать меня своим мужем.

— И темная сила, которой она тебя наделила, здесь ни при чем?

— При чем, — еще шире улыбнулся Ирвинг, откровенно пожирая меня глазами.

Под его голодным взглядом мне даже стало не по себе.

Раньше он не смотрел на меня так. Жадно. Страстно. Внимательно.

И чему, интересно, он радуется? Из-за чего выглядит настолько довольным?

— И-и-и? — с намеком протянула я, побуждая эльфа к новым подробностям.

— И вот уже пятьдесят лет она убивает всякую женщину, на которую я вольно или невольно обращу внимание.

«— Может, ты что-то неправильно делаешь? Старайся лучше.

— О гниль дубов, ты издеваешься? Чем, по-твоему, я занимался последние пятьдесят лет?»

В памяти неожиданно всплыли слова, произнесенные Ирвингом под действием возбуждающего зелья.

Полвека у эльфа никого не было. Полвека он жил монахом и боялся даже смотреть в сторону женщин, зная, что ревнивая богиня сразу же устранит соперницу. Если у Ирвинга и возникал к кому-то любовный интерес, эльф был вынужден его скрывать.

Но тут появилась я.

«Она тебе нравится. Не отрицай»

И Хедит не смогла меня убить.

Это развязало Ирвингу руки.

Понимание плеснуло в лицо кипятком, щеки вспыхнули, сердце заколотилось как бешеное.

Я ему нравилась, но раньше Древний не позволял себе это проявлять — боялся последствий. Теперь же он знал: Хедит мне навредить не может. И его отношение изменилось. Взгляд, которым он на меня смотрел, изменился. Поведение, наверное, тоже изменится.

От собственных мыслей сделалось так неловко, что я поспешила сменить тему.

— Это с ней ты разговаривал тогда в клетке? Она тебя шантажировала?

— Верно, хотела, чтобы я дал брачную клятву в обмен на свободу.

Ирвинг расслабленно развалился в кресле и закинул ногу на ногу.

Как он на меня смотрел! Как голодный бедняк на деликатес! Как скиталец в пустыне на оазис! Под этим взглядом я начинала плавиться.

— И это она тебя обманула? Ну, с ошейником.

— Да. Обещала, что ошейник заблокирует не все мои способности и что я смогу заставить рыжую лису снять с меня оковы с помощью магического внушения. Но сил не хватило.

«А ведь он и правда пытался нас зачаровать», — поняла я. Теперь ясно, почему его ошейник время от времени светился — реагировал на попытки применить колдовство.

Представляю, как запаниковал Древний, сообразив, что застрял в борделе и что его сейчас начнут подкладывать под разных дамочек. Его ужас при виде Дряблошейки выглядел неподдельным.

— Я не знал, как выбраться. Подумал, что, если буду вести себя угрожающе, ко мне побоятся пускать клиенток.

— И поэтому решил меня задушить? Чтобы показать, насколько опасен?

— Поэтому. И чтобы проверить, смогу ли сопротивляться силе ошейника.

— Извинился бы, — я безотчетно коснулась горла.

— Извини, — улыбнулся эльф. Тьма снова клубилась у его ног, сочась из-под кресла.

Я решила, что пришло время напомнить про его обещание.

— Когда ты проводишь меня в Дырявые горы?

Улыбка на лице Ирвинга растаяла. Довольное выражением сменилось досадой.

— Опухоль. Я забыл.

Нахмурившись, он с силой стиснул подлокотники кресла, потом расслабился и прошептал, почти пропел, тихо и вкрадчиво:

— Диана, иди ко мне. Иди ко мне, Диана. Сядь ко мне на колени.

В первую секунду его просьба показалась мне странной, неуместной, возмутительной, но затем в голове что-то щелкнуло, перемкнуло, мозг расплавился, превратился в сахарный сироп, и я обнаружила, что уже стою на ногах, уже иду к Ирвингу, уже опускаюсь в его объятия, безвольная и полная сладкого предвкушения.

— Вот так, — шепнул Древний, обвивая меня руками и прижимая к себе. — Вот так, моя милая. Как приятно. Как долго я этого был лишен.

Собственное тело ощущалось податливым и ватным. Широкая мужская рука легла мне на затылок, заставив спрятать лицо на чужой груди. Ирвинг меня слегка покачивал, под ухом громко и часто билось его сердце.

— Блаженство, — выдохнул он. — Как же хорошо! О преданный лес, как хорошо! Посиди у меня еще немного, Диана. — Мягкие губы коснулись макушки. — Еще совсем чуть-чуть. Засыпай. Закрывай глаза. Твои веки тяжелеют.

Ирвинг продолжал меня убаюкивать. Задницей я ощущала тепло его коленей, твердую выпуклость в паху. Мои веки опускались.

«Да он же меня завораживает!» — первая здравая мысль всколыхнула сахарный сироп, разлившийся в голове.

— Спи, — ласковый шепот в ухо. — Завтра ты об этом не вспомнишь.

*

Утром Ирвинг вел себя как ни в чем не бывало. А я помнила, не забыла. Вчера он обнимал меня, посадив к себе на колени, и не хотел отпускать. Он, темный колдун, повелитель теней, до безумия соскучился по ласке и теплу женского тела.

Яркий солнечный луч проник сквозь распахнутое окно и нашел меня в кровати. Я лежала под одеялом раздетая, но не полностью, а в нижнем белье. От платья и корсета меня избавил Ирвинг — а кто еще мог это сделать?

Итак, он меня раздел. Смущенной я себя не чувствовала. В конце концов, нижнее белье в Имании выглядело целомудреннее тех нарядов, в которых когда-то студенткой я щеголяла по ночным клубам родного мира. Панталоны были длиннее большинства моих летних шортиков, а сорочка из хлопка полностью закрывала грудь.

Интересно, эльф не лапал меня под этой рубашкой, не приподнимал ее, чтобы полюбоваться женскими прелестями? Собирался ли он снова меня зачаровывать и как далеко готов был зайти, получив во власть мое послушное тело? Мысль вызвала внутри приятное щекочущее чувство — в животе словно лопались пузырьки шампанского. Только не говори, Диана, что это предвкушение. Неужели ты ждешь и даже надеешься, что Ирвинг начнет распускать руки?

Потянувшись, я поднялась с постели. За окном плотной стеной стоял лес, позолоченный утренним солнцем. Что-то в открывшейся картине меня настораживало, и я долго не могла понять, что именно. Звуки. Их не было. Вообще. Никаких. Где-то за деревьями должен был шуметь океан, среди раскидистых ветвей — щебетать птицы. Я чувствовала легкий освежающий ветерок, но не слышала шелеста листьев и не видела, как качаются потревоженные кроны.

Странный остров. Пугающий.

Одевшись, я спустилась в гостиную. Эльф уже проснулся и ждал меня у накрытого стола, как и вчера, весь в черном, —настоящий темный колдун.

Вот только улыбался Ирвинг для злобного мага слишком тепло и открыто. Да и вел себя неожиданно галантно.

При виде меня синие глаза вспыхнули радостью. Рука тут же потянулась, чтобы отодвинуть даме стул.

— Спасибо.

Ирвинг кивнул и заботливо опустил передо мной тарелку с фруктами.

А дальше мне прислуживала сама тьма. Стоило какому-нибудь блюду на столе опустеть, и тут же рядом появлялась тень и забирала использованную посуду. Первое время мне было не по себе, однажды я и вовсе едва не вывернула на колени завтрак, потому что из-под длинной скатерти вдруг возникло черное вытянутое нечто, больше всего похожее на щупалец, и подлило мне в стакан сок из стоящего на краю кувшина. После этого аппетит пропал напрочь.

— Тебе не нравятся мои слуги? — На протяжении всей трапезы Ирвинг не сводил с меня глаз. Даже в свою тарелку он смотрел реже, чем на мое лицо. При этом в уголках его губ таилась непонятная, загадочная улыбка.

В том месте, где он сидел, тень казалась особенно густой, а сам Ирвинг в своих черных одеяниях напоминал паука. Паука, который караулит жертву в центре сплетенной паутины.

Почему-то мне казалось: Древний ждет момента, чтобы опутать меня своими чарами, снова превратить мой мозг в сахарное желе, а потом…

Когда я думала об этом «потом», сердце будто раздувалось вдвое, становилось больше, тяжелее, почти распирало грудную клетку.

— Твои слуги… Как бы помягче выразиться? Своеобразные.

Эльф хмыкнул. В полном молчании он продолжал пожирать меня взглядом. Смутившись, я перевела тему.

— Так что там с Дырявыми горами?

Ирвинг помрачнел.

— Я решил, что мы не будем обращаться к Ведьме-Отшельнице. Я сам помогу тебе избавиться от опухоли.

— Сам? Но каким образом?

Очень мне не нравилось, когда люди, тем более темные колдуны, отказывались от своих обещаний и ни с того ни с сего резко меняли планы. Подозрительно. И крайне тревожно.

Ирвинг ответил не сразу. Он заговорил медленно, тщательно подбирая слова:

— Думаю, моих сил хватит, чтобы сварить зелье, способное исцелить твой недуг.

— А если не хватит?

— Хватит, — твердо, с ноткой раздражения произнес эльф.

— А если нет?

Я приготовилась спорить — все-таки на кону стояла моя жизнь — но тут замерла, ошеломленная внезапной догадкой: Ирвинг не желает отпускать меня в родной мир! Он настолько не хотел расставаться, что собирался искать способ оставить меня в Имании. Рядом с собой.

Я так ему нравилась? Или он просто устал от одиночества? Ведь никакую другую женщину Хедит к нему не подпустит.

— Что, если у тебя не получится? — прошептала я, опустив взгляд.

— Получится.

Голос Ирвинга стал вкрадчивым, в нем появились знакомые чарующие нотки.

«Началось, — поняла я и в предвкушении затаила дыхание. — Сейчас он опять будет подчинять меня своей воле, а потом лапать. А что я? Позволю? Или преподнесу ему сюрприз?»

Кожа на затылке покрылась щекотными мурашками. Дрожь волной устремилась вниз по позвоночнику.

Колдует! Как пить дать колдует! Завораживает. Вон каким плотоядным стал взгляд! Как нежно эльф гладит пальцами кружку, из которой недавно пил кофе. Даже не гладит — ласкает. Водит мозолистыми подушечками по краю, надавливает на стекло и все это время задумчиво смотрит на меня, будто представляет под своими пальцами не пустую чашку, а что-то другое. Мягкое, теплое женское тело.