Общество по защите обесчещенных эльфов

Глава 21

— И что же теперь? Все так и останется? Мой народ до конца жизни будет прятаться от людей, словно животные, на которых открыта охота?

Мы сидели на полу. Я — в объятиях Ирвинга, на его коленях. Он — положив подбородок на мою макушку и прислонившись спиной к стене. Воздух холодил влажные щеки. Я не видела слез Ирвинга, он не позволил мне их увидеть — отворачивался всякий раз, стоило попытаться заглянуть ему в лицо, но я чувствовала, как вздрагивают его плечи, слышала тяжелое, прерывистое дыхание.

Я не знала, что ответить на его вопрос. Слов утешения у меня не было, но и позволить Ирвингу совершить задуманное я не могла.

Как он тогда сказал?

«Весь свет, что во мне есть, — это ты».

А раз я его свет, то обязана превратить чудовище обратно в прекрасного принца.

— Тебе все равно надо выпить зелье, — вздохнул Ирвинг и чуть крепче сжал меня в объятиях. — Чтобы излечиться, придется стать одной из нас. Иные не болеют.

Вспомнились слова покойной мадам Пим-глоу. Что-то такое сказала и она, когда пнула полуголого Дракона, лежащего без сознания на холодной плитке под дверью.

«— Может, одеть его? Вдруг простудится.

— Эти выродки не болеют.»

— Или я могу проводить тебя в Дырявые горы, — закончил эльф глухо, почти шепотом. — Выбор за тобой, — еще тише.

Я задумалась. Пока моя человеческая уязвимость — единственное, что удерживает темного колдуна от мести. Обезопасит меня от ядовитого дыма — и нанесет по людям сокрушительный удар.

Нет, нет, я не могу этого допустить!

А какая альтернатива? Медленная смерть от болезни?

Ложиться в гроб молодой и красивой совсем не хочется. Да и когда рак меня сожрет, Ирвинг с удвоенным пылом вернется к своим чудовищным планам, еще более ожесточившийся и несчастный.

Что тогда?

Выпить зелье? Отправиться домой латать разбитое корыто своей прежней жизни?

Не хочу. Там пусто, одиноко и нет… И нет Ирвинга.

Губы эльфа мягко прижались к моему виску. Его сердце торопливо и сильно билось мне в лопатку, а длинные светлые волосы лежали у меня на плече, смешавшись с моими каштановыми прядями.

Вода в котле все еще бурлила. Сизый дым устремлялся вверх, к потолку. Рядом с моей ногой валялась упавшая деревянная ложка, из которой Ирвинг пытался напоить меня исцеляющим зельем.

«Все так и останется? Мой народ до конца жизни будет прятаться от людей, словно животные, на которых открыта охота?»

Я смотрела на ложку и внезапно дернулась, озаренная идеей.

Подчас самое удачное решение — и самое простое, а все гениальное находится на поверхности.

Возбужденная, я выпуталась из объятий Ирвинга, чтобы поймать его взгляд.

— Ты приготовил зелье, которое превратит меня в Иную. А как много такого зелья ты еще можешь сварить?

Ирвинг озадаченно нахмурился.

— Много, — ответил он после небольшой паузы. — Редких ингредиентов там нет, только кровь единорога, но ее требуется совсем чуть-чуть. Что… Что ты задумала?

Я вскочила на ноги и нервно заходила взад-вперед, рассуждая.

— Ты хотел приготовить смертельную для людей отраву и с помощью силы, полученной от Хедит, распылить по всей Имании. Но что, если распылить другое зелье? Зелье, которое превращает человека в Иного? Что, если каждый мужчина и каждая женщина на земле станут грязнокровцами, обзаведутся драконьими крыльями или острыми эльфийскими ушами? Подозреваю, что при таком раскладе «Закон о поганой крови» придется отменить. Кого истреблять и запирать в борделях, если вокруг одни нелюди, если ты сам перестал быть человеком?

Несколько секунд Ирвинг смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, а потом рассмеялся — коротко и восхищенно.

— О свет лесов! — воскликнул он, с улыбкой спрятав лицо в ладонях. — Тебя послали мне небеса!

*

Спустя два часа необходимое количество зелья было готово, и, стоя рядом с дымящимся котлом, я отчетливо поняла: еще пара минут — и придется отказаться от своей человеческой сущности. Моя внешность может измениться, волосы — посветлеть или потемнеть. А вдруг у меня появятся новые части тела, о которых я не подозреваю?

Встревоженная, я подняла на Ирвинга взгляд.

— Эффект, значит, непредсказуем?

— Боюсь, что так, — отозвался Древний, помешивая ложкой серо-зеленое кипящее варево. — К сожалению, я не могу предсказать, в кого ты обратишься.

— И у меня может что-то вырасти. Например, хвост?

— Может хвост, а может — что-то другое.

Его слова меня совсем не успокоили. Ладони вспотели. Сердце забилось громче и быстрее.

— А можно сделать так, чтобы это была грудь? — пошутила я нервно. — Чтобы у меня выросла только грудь.

— Разве что третья, — усмехнулся Ирвинг. — Хочешь?

Я испуганно замотала головой.

Тоже мне юморист нашелся. И без его дурацких шуточек поджилки трясутся. Или он серьезно?

Итак, зелье было готово. Древний зачерпнул немного жидкости и поднес полную ложку к моим губам.

— Волнуешься? — спросил он.

— А как не волноваться? Вот выпью — и козленочком стану.

— Ну-ну, не все так страшно. Я лучший зельевар в Имании и, если что-то пойдет не так, найду способ тебя расколдовать. Но ты точно решила не возвращаться домой? — Его голос был напряженным. В ожидании ответа Ирвинг сжал зубы так сильно, что по обеим сторонам челюсти надулись мышцы.

— Дома меня никто не ждет.

— И тебя не проводить в Дырявые горы к Ведьме-отшельнице? — Он немного расслабился, но продолжал с тревогой вглядываться в мое лицо.

— Я все для себя решила.

— Тогда пей.

Горячее варево обожгло язык, оттого вкус я почувствовала не сразу. Горько. Как будто касторового масла хлебнула.

Зажмурившись, я принялась ждать, когда зелье подействует.

В кого, интересно, я обращусь? Хоть бы в прекрасную эльфийку! А если в какую-нибудь женщину-жабу?

Время шло, но ничего не происходило.

— Ну что там? — спросила я, прислушиваясь к своим ощущениям. — Сработало?

— Сработало, — отозвался Ирвинг.

С опаской я приоткрыла один глаз.

— И в кого я превратилась?

— Сама посмотри.

С протяжным вздохом я распахнула оба глаза, и тут спину прошила острая боль. Как будто в районе лопаток полоснули ножом. Затем невыносимо зачесалась кожа по линии роста волос.

Ох, что это? Центр тяжести сместился, и меня резко качнуло назад — я едва устояла на ногах. На плечи словно накинули походный рюкзак, нагруженный доверху.

О господи! Крылья!

У меня появились крылья! Да какие красивые! Большущие! С золотисто-зеленым оперением! Словно у птицы.

Это что, может, я и летать теперь умею?

Насчет летать пока было не известно, но удерживать равновесие удавалось с трудом. Плюс пять-семь килограммов, прикрученных к спине, — это вам не шутки. Непривычно и неудобно. А как спать-то с этим великолепием? Только на боку или на животе, наверное.

Что ж, я определенно не эльфийка. А кто тогда?

С беспокойством я ощупала свое лицо: нос, рот, скулы — вроде все в порядке. Затем проверила наличие хвоста — к счастью, кроме двух роскошных крыльев, ничего больше у меня не выросло.

Не имея под рукой зеркала, я взглянула на Ирвинга, пытаясь по его выражению понять, что он думает о моей новой внешности.

Эльф раздражал непрошибаемым спокойствием. Особого удивления на его лице я не заметила — вот же мастер контролировать эмоции!

— Ты не разочарован?

— Чем? — вскинул брови Ирвинг.

— Ну, например, тем, что зелье не превратило меня в эльфийку? — Я выкручивала шею, пытаясь рассмотреть свои крылья.

— А должно было?

— Ты мне скажи.

— Нет, Диана. Я рад. Я действительно рад. Ты могла стать русалкой, и тогда бы мне пришлось держать тебя в ванной.

После слов Ирвинга своей невероятной удаче порадовалась и я. Иногда так сложно было понять, шутит он или говорит серьезно.

— А зеркала у тебя случайно не найдется? Я умру, если сейчас же не взгляну на себя!

Хмыкнув, эльф поднял руки на уровень груди и развел их, будто держал между ладонями невидимый мяч. От кончиков его пальцев поползли нити мрака, они сплетались в клубок, а затем превратились в шар с черной зеркальной поверхностью.

Я подошла к нему и, затаив дыхание, взглянула на свое отражение.

О божечки!

Руки метнулись ко лбу. Кожу вдоль линии роста волос обручем покрывали тонкие сверкающие чешуйки.

— Дракон, — сказал Ирвинг, наблюдая за паникой в моем взгляде. — На самом деле тебе повезло. Обычно лица женщин этой расы покрыты чешуей полностью, и не такой аккуратной, едва заметной, а куда более плотной и ярко выраженной.

— Дракон? — прошептала я ошеломленно. — То есть дракон как Дракон?

Я имела в виду курто из сгоревших «Шипов». Мужчину с отрезанными крыльями.

— Дракон как дракон, — согласился Древний, не поняв.

Я снова взглянула на себя в зеркало и тяжело сглотнула. Чешуя! Чешуя на лице. А что с языком? Джордина говорила, что у драконов язык раздвоенный, как у всяких ящеров.

С этой пугающей мыслью я показала своему отражению язык. К счастью, вполне себе человеческий. По крайней мере, никаких видимых изменений эта часть моего тела не претерпела.

— Все же зелье не превратило тебя в полноценного дракона, — заметил Ирвинг, разгадав причину моих манипуляций. — И тем не менее сила Иных в твоей крови должна уничтожить опухоль. Поэтому я и попросил тебя выпить зелье, а не просто вдохнуть его пары — чтобы эффект был сильнее.

— А правда, что я ношу на спине целое состояние? — Припомнила я уже другие слова полненькой служанки из «Шипов».

— Целое состояние, — подтвердил Ирвинг, явно вспомнив о чем-то неприятном, ибо хмурая складка прорезала его лоб. — Поэтому нам надо скорее закончить начатое. Обезопасить всех Иных от человеческой алчности и жестокости.

Я поежилась, сообразив, что теперь в одной лодке с нелюдями, которых преследуют, убивают, запирают в домах терпимости. Теперь я одна из них! Тех, кому все время угрожает опасность.

Оказавшись по другую сторону баррикады, понимать мотивы Ирвинга стало намного проще — достаточно было представить себя на месте Дракона, которому отрезали крылья. Представить, как тебя лишают части тела, как продают эту ампутированную часть на черном рынке, как твои красивые золотисто-зеленые перышки расходятся на ингредиенты для зелий. Жутко. И это у меня еще нет детей, за которых мне было бы страшно.

Я перевела взгляд на Ирвинга и решительно кивнула, мол, давай, твори свое колдовство, сделай мир справедливым, останови бессмысленную жестокость.

И Древний поднял руки. С кончиков его пальцев начала стекать тьма. Тьма заклубилась в углах комнаты, а затем сворой черных хищников устремилась к котлу. Мрачные слуги Ирвинга, бесформенные, безлицые, не обладающие ни плотью, ни разумом, подхватили дым, поднимающийся от кипящего варева, и понесли его вверх по лестнице в сторону открытой двери. Понесли его дальше, за пределы дома, затерянного в лесу, за пределы острова в океане безвременья. В большой мир. Туда, где жизнь бьет ключом и ничего не подозревающие люди спешат по своим делам в суматохе будней. К мужчинам и женщинам, которые еще не знают, что скоро их тела изменятся. А вместе с телами изменится и сознание, и взгляд на существующий порядок вещей.